Императорские изгнанники
Шрифт:
По мере продвижения работ Катон спешился вместе с Аполлонием и пленником, и все трое сели на камни в тени древнего дуба. Катон поделился своей флягой с Аполлонием, а затем с Кальгарноном. Последний заколебался, и Катон передал флягу в забинтованные руки, теперь уже связанные более свободно. В таких же предосторожностях для его ног не было нужды, так как он мог едва ли справиться с болезненной хромающей походкой.
– Попей, - убеждал он.
– Был жаркий день, и можно было бы немного освежиться.
Кальгарнон осторожно поднес фляжку к губам и сделал несколько глотков, прежде чем вернуть ее Катону с благодарным кивком.
Они сидели в тишине, глядя на беспорядок неприступно выглядящих скальных образований и крутых скал за ними. Катон снова
– «Возможно, он был храбрее, чем казался», - размышлял Катон, изучая юношу. Кальгарнон смотрел со скал в сторону лагеря, его взгляд был неподвижен, а тело словно застыло. В позе было что-то неестественное, и на мгновение Катон не мог определить, что было не так. Он взглянул на Аполлония и увидел, что агент с любопытством разглядывает драматический скалистый пейзаж. Потом его осенило. Кальгарнон старательно избегал смотреть в том самом направлении, которое привлекало наибольшее внимание.
Катон откашлялся, и Аполлоний повернулся к нему. Катон тонко указал на пленника и заговорил.
– Кальгарнон, мы прямо здесь у входа в долину, не так ли?
Юноша не ответил, но скривился, этого было достаточно, чтобы выдать правду.
– Аполлоний, приведи мне десять человек.
Агент поспешил в лагерь и вскоре вернулся с необходимым количеством ауксиллариев. Катон поручил одному из них охранять пленника, затем повел Аполлония и остальных к тому месту, где начинались скалы и деревья, в нескольких сотнях шагов от них. Солнце висело низко в небе, и тени уже простирались на некотором расстоянии от розоватого пейзажа. По мере того, как звуки возведения лагеря за ними постепенно стихали, они осторожно продвигались к деревьям и углублялись сквозь скалы и глыбы к месту, где встречались два хребта. Хруст их калиг эхом отражался от скал, а воздух был неподвижным и горячим. Жизни почти не было. Первые летучие мыши за вечер пролетели по воздуху, как клочки черной ткани, разносимые сильным ветром.
– Я не уверен, что для нас разумно обыскивать это место с такой толпой, господин, - тихо прокомментировал Аполлоний.
– Мы делаем слишком много шума.
– Верно, - ответил Катон и приказал ауксиллариям остановиться.
– Оставаться здесь. Не шуметь. Если я позову вас, бегом ко мне. В противном случае ждать нашего возвращения.
Он помахал Аполлонию перед собой.
– Два глаза лучше, чем один.
Они продолжили осторожно, внимательно изучая глазами и ушами каждую тень, каждый звук, но не было никаких признаков чего-либо, кроме горстки животных, которые жили в окрестностях. Пройдя пятьдесят шагов, путь впереди оказался прегражден невысокой скалой, и Катон в последний раз оглянулся, пока они обходили ее основание и потеряли из виду вспомогательных пехотинцев. На дальней стороне они наткнулись на что-то похожее на козью тропку, петляющую среди редкой растительности.
– Пойдем по ней?
– спросил Аполлоний.
– Кажется, мы движемся в правильном направлении.
– Справедливо.
Примерно через сотню шагов Катон заметил, что по обе стороны от них вздымаются скалы, и почувствовал, как его сердце забилось быстрее, пока он и Аполлоний поползли вперед. Внезапно агент замер и резко поднял руку, чтобы остановить его.
На мгновение все затихло, и Катон прошептал: - Что случилось?
– Тссс. Прислушайся, - Аполлоний слегка склонил голову.
– Вот, ты это слышишь?
Катон услышал слабый стук крови в голове, а затем … голоса. Очень слабые, но все же безошибочно идентифицируемые. Они шли откуда-то сверху и спереди, там, где скалы сомкнулись и, казалось, слились воедино.
Двигаясь медленно, они покинули тропу и начали пробираться вдоль нижней части скалы слева от них. Когда они углубились, между двумя скалами открылось узкое ущелье. Оно тянулось на небольшое расстояние, прежде чем снова начать расширяться, уступая место открытому участку земли, который выглядел как высохшее русло реки. В пятидесяти шагах от него каменная стена, увенчанная деревянным частоколом, тянулась через пропасть между двумя скалами на расстояние около сорока метров. Посередине стены были открытые ворота и небольшими башнями с обеих сторон. Двое разбойников дежурили на башнях и еще двое стояли внутри сторожки. Укрепление было в тени обрыва, как и земля перед ним, и Катон присел, чтобы попытаться остаться вне поля зрения, пока он осматривал оборону врага. Затем он повернулся к Аполлонию с возбужденным выражением лица.
– Мы их нашли!
*************
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Сверху раздался крик, и Катон, резко развернув голову, увидел фигуру человека на краю обрыва, жестикулирующую на них вниз. Те, кто находился в башне, повернулись, чтобы осмотреть тени у подножия скалы.
– Мы должны уходить.
– Аполлоний схватил его за руку.
– Прямо сейчас!
У ворот уже собралось несколько человек.
– Я иду, - ответил Катон, быстро оглядывая оборонительные сооружения, а затем ущелье вокруг них и запоминая все детали. Пока он это делал, люди, стоявшие у ворот, уже бросились им навстречу.
– Префект!
– Аполлоний схватил его за плечи и оттолкнул назад, в ту сторону, откуда они пришли, и они оба помчались по ущелью, их преследователи помчались за ними. Катон слышал крики наблюдателей с вершин скал, которые также не отставали от них.
На небольшом расстоянии впереди был обвал сыпучего гравия, и Катон выкрикнул предупреждение, прижав агента к скале над обрывом. Мгновение спустя рядом с ними на землю рухнул камень размером с большой кувшин для вина. Когда вокруг него закружилась пыль, Катон толкнул Аполлония вперед, и они продолжили бегство. Ущелье расширилось, затем сузилось до чуть более метра в ширину, а затем уступило место разбросанным скалам и деревьям. Катон слышал, как топот преследователей отражается от скал по обе стороны, усиливая звук и создавая впечатление, что их преследуют со всех сторон. Еще один валун, на этот раз плохо нацеленный, ударился о землю в трех метрах позади них, и Катон вздрогнул от этого звука.
Они достигли конца пропасти и выбежали из ущелья, продираясь сквозь деревья и огибая валуны, а враг неуклонно сближался. Сердце Катона бешено колотилось, а уставшие ноги горели от напряжения. Бросив быстрый взгляд через плечо, он увидел, что разбойники отставали от них уже метров на тридцать. Сквозь деревья впереди он разглядел лагерь и расположение когорты ауксиллариев.
Вдруг копье пролетело над головой с тихим присвистом и воткнулось в землю.
– Виляй!
– Катон подтолкнул Аполлония, и римляне начали метаться то в одну, то в другую сторону, чтобы сбить прицел своих преследователей. Еще одно копье ударилось о землю рядом с Катоном, острие вонзилось в рыхлую почву. Аполлоний вырвался вперед и теперь что есть мочи закричал ауксиллариям.
– Ко мне! Ко мне!
Они оглянулись на него, и на мгновение замерли от удивления, прежде чем вскочить на ноги, выхватить щиты и копья и броситься навстречу двум офицерам и быстро приближающемуся к ним врагу.
– Давай, Катон!
– крикнул Аполлоний.
– Еще один последний рывок!
В этот момент Катон почувствовал скользящий удар в бок, когда еще одно копье прошло под его рукой и отлетело в сторону, потеряв инерцию. От удара его слегка развернуло, достаточно, чтобы его нога споткнулась об его же ногу. Он тяжело упал и перевернулся, дыхание вырвалось из его легких. Пока он поднимался на ноги и нащупывал свой гладий, Аполлоний развернулся, выхватил оружие и бросился вперед, чтобы оказаться между Катоном и врагом. Разбойники, обрадованные тем, что сбили Катона с ног, издали торжествующий вопль и бросились вперед, но затем неуверенно остановились, увидев Аполлония, который стоял на ногах, держа меч наготове в одной руке, а другой выхватывал кинжал.