Императорские изгнанники
Шрифт:
По ту сторону скал перед ними открывался вид на долину. Метров четыреста в ширину, она простиралась на полтора километра от начала ущелья до точки, где гребни склонялись друг к другу и сливались. Русло иссохшего ручья проходило по долине в виде естественного бассейна недалеко от ущелья. Катон предположил, что оно, казалось, лежало в вечной тени, по причине чего, по всей видимости, содержимое не испарилось вконец. В сотне шагов ниже их позиции в долину выступало укрепление разбойников. Убежище врага простиралось от выступа, с которого они вели наблюдение, до стены, которую варвары
Не считая людей, тушивших пожар, в остальной части лагеря, которая состояла из каменных хижин и складских помещений, покрытых деревянными крышами, было мало движения. По оценке Катона, было более сотни таких построек, а также несколько загонов для животных и небольшие террасы, на которых росли скромные посевы. В ста шагах от хижин находилась большая яма, на дне которой лежал ряд бревен. На его глазах из поселения разбойников вышли два человека, неся между собой какую-то ношу. Достигнув края ямы, они спустились вниз и выложили то, что Катон теперь мог различить, было телом, завернутым в темную ткань. Потом они вскочили и поспешили прочь.
– Видишь?
– Он указал на яму Аполлонию.
– Должно быть братская могила.
Агент кивнул, прежде чем осмотреть остальную позицию врага. У многих хижин лежали неподвижные люди.
– Боги всемогущие, должно быть, чума. У них все плохо. Гораздо хуже, чем у нас.
Катон кивнул. Теперь стала ясна причина других необычных аспектов этой сцены. Отсутствие дыма от кухонных костров. Оставленные без присмотра козы пробираются через террасированные посевы, и ощущение тишины и покоя вокруг зданий.
– Одна из их рейдерских групп, должно быть, принесла ее с собой. Если бы мы попытались заморить их голодом, наш лагерь вскоре выглядел бы также.
– Похоже, настоящим победителем кампании станет эпидемия, - сказал Аполлоний.
– В итоге, чумой с обеих сторон будет убито гораздо больше, чем в любом бою. Если бы мы знали это в свое время, мы могли бы позволить ей сделать эту работу за нас и избавить Рим от неприятностей этой кампании.
– С бандитами еще не покончено.
– Катон посмотрел на фигуры в цепи пожаротушения и группы вооруженных людей, ожидавших в тени у стены.
– По крайней мере двести из них все еще способны сражаться. Исход мог бы оказаться о двух концах.
Он снова осмотрел поселение и заметил двух стражей, стоящих у загона для животных с высоким забором, словно охраняя что-то внутри. Когда он напряг глаза, он смог разглядеть несколько фигур, сидящих внутри загона, и почувствовал, как его сердце дрогнуло.
– Я вижу заключенных. Там, где загон у большой
– Я вижу их…
– Сможешь ли ты вытащить их?
Аполлоний покачал головой.
– Очень далеко. Если она еще жива, скорее всего, именно там мы ее и найдем. Что ты собираешься делать?
– Поскольку мы не можем вернуться в лагерь вовремя для атаки, мы должны попытаться спасти Клавдию Актэ и других заложников.
– Я понимаю. Как ты предлагаешь нам это сделать? Все, что у нас есть на двоих, - это пара кинжалов. Если ты извинишь меня за каламбур, это не даст нам острого преимущества, когда мы спустимся туда и попытаемся освободить их.
– Внимание врага будет обращено на Массимилиана и его товарищей. Это будет лучший шанс, который у нас есть. Если мы оставим это на потом, они могут убить заложников до того, как бой закончится. Катон холодно посмотрел на своего товарища.
– Тебе не обязательно идти со мной, если ты не готов рискнуть. Я могу справиться сам, пока ты и пастух будете спускаться с обрыва.
– Как? Остаться здесь с этим иссохшим изгоем и пропустить все самое интересное? Не думаю, префект. В любом случае, я отказываюсь от перспективы позволить полуслепому романтическому дураку блуждать в самом сердце вражеской цитадели, вооруженного только кинжалом. Я пойду с тобой.
Катон почувствовал облегчение: «Но будь я проклят, если он выдаст это агенту», - подумал он про себя. Он снисходительно пожал плечами.
– Как хочешь. Но ты будешь делать то, что я говорю.
– Да … господин.
Прежде чем принять решение, он еще раз осмотрел поселение противника и окружающую местность.
– Мы спустимся с противоположной стороны их укрепления и подойдем с тыла, как только Массимилиан начнет атаку.
– А что насчет пастуха?
– А что насчет него?
– Было бы опасно брать его с собой. Ты видел, что он из себя представляет. Я бы сказал, наполовину сумасшедший. Он может нас выдать.
– Тогда он останется здесь, пока все не закончится. Я пришлю кого-нибудь за ним.
– Что, если он не останется на месте? Что, если ему станет любопытно, и он выйдет на открытое пространство, и кто-нибудь его заметит?
Катону не понравился вывод, к которому вел его Аполлоний, и он твердо обратился к агенту.
– Он указал нам путь. Мы выполним свою часть сделки.
– Как хочешь. Но я его свяжу. Так мы можем быть уверены, что он не причинит нам вреда.
– У нас нет веревки, - заметил Катон.
Аполлоний вытащил кинжал.
– Я нарежу полоски из той тряпки, которая у него вместо туники. Не займет много времени.
Он отвернулся, прежде чем Катон смог что-то сказать, и исчез среди камней. Оставшись один, Катон снова посмотрел на ворота и увидел, что пламя немного утихло, и ему было легче разглядеть масштаб ущерба, нанесенного огнем. Обе башни были не более чем обугленными каркасами вплоть до самого фундамента из раскаленного камня. Между ними ворота были в значительной степени разрушены, несмотря на все усилия разбойников, тушивших их ведрами по цепочке. Наверняка, не пройдет много времени, прежде чем Массимилиан отдаст приказ начать штурм.