Империум. Туман с Альбиона
Шрифт:
– Господа изволят откушать или только перекусить?
– Мы не торопимся, - в тон ему ответил очкарик.
– Нам местечко для приватной беседы.
Метрдотель понимающе кивнул, сопроводил гостей в нишу, где стол жался к стене в компании трёх стульев. Шустрый официант нарисовался рядом, держа блокнот наготове. Выслушав заказ, задал вопрос:
– Что для аппетита? Коньячок, водочка? Или аперитив?
Спутник вопросительно посмотрел на Руслана. Тот по прошлому опыту не доверял железной дороге, даже чай в поездах не брал, но пауза слишком затянулась, пришлось-таки высказать предпочтение:
– Водка у вас всегда палёная! Коньяк, но лучше не молдавский.
Официант удивлённо поднял брови:
– Палёная? Прошу прощения, такой марки нет. И молдавских коньяков тоже. Осмелюсь рекомендовать шустовские. Вот винная карта, посмотрите, а я пока ваш заказ передам.
Спутник Руслана с любопытством посмотрел на визави:
– Вы не местный, молодой человек. Мало, что горячительные напитки назвали, каких в империи нет, так и арго дивный. Где у нас такая русская диаспора проживает, а? Откуда вы, если не секрет?
"И этот про империю, - с горечью констатировал Руслан, - да ещё слова подбирает, чтобы поприкалываться... Диаспора, это же про эмигрантов, как хохлы в Канаде, русские в Израиле? А что такое арго? Арго... нет, не греческий корабль, и не Эллада по смыслу... Кажется, он имел в виду жаргон! Ну, держись, древний интеллигент, сейчас я тебе устрою когнитивный диссонанс..."
– Из двадцать первого века, - доверительно шепнул аспирант, ожидая эффекта, многажды описанного в фантастике, - из будущего.
Поражённый собеседник должен был ахнуть, податься вперёд и вскрикнуть: "Что?" Спутник же Рослова только расхохотался, откинувшись на спинку стула. Просмеявшись, он по-доброму улыбнулся, указательными пальцами размазал слезинки в уголках глаз и попросил собеседника:
– Полноте, не шутите так больше, сударь, - а затем поднял руку вверх, щёлкнул пальцами и требовательно произнёс.
– Человек! Московские ведомости.
Официант плавно переместился от стойки, где вполголоса беседовал с буфетчиком, к газетному автомату, бросил монетку, получил и принёс сложенную вдвое пухлую сшивку. На первой странице газеты аспирант прочёл дату: "29 июня 2015 года". Он глянул на свои часы - квадратик календаря показывал то же число.
– Не может быть... Это старый, отсталый мир... Не такой...
Спутник изменился в лице, перегнулся через стол, поймал руки Рослова, прижал их к столу и шикнул, как строгий воспитатель на плаксивого, обидчивого или капризного ребёнка:
– Тш-ш-ш! Не привлекайте внимания. Хотите спросить - спрашивайте.
Окрик подействовал. Аспирант не сорвался в истерику, как возле справочного бюро. Более того, он вдруг оценил важность случайного знакомого, а в душе укрепилось с детства знакомое, но забытое чувство - спокойствие, когда рядом взрослый, сильный, всё-всё знающий человек.
– Не, ну вы поймите, - тоже шёпотом сказал Рослов, - любому крышу снесёт, если из атомного века ты, бац, и в каменный!
– Прямо-таки в каменный?
– съязвил собеседник.
– Воздухоплавание и железная дорога не в счёт, надо полагать... Вот что, сударь. Для начала давайте представимся, поедим, пропустим чарочку за знакомство. А уже потом определимся, что и кому делать...
Официант, ловко балансируя подносом, поставил блюда с закусками, две изящные тарелки, графинчик с коньяком и тонко напластанный лимон:
– Приятного аппетита. Жаркое доходит.
– Итак, сударь, вас величают...
– Рослов, Руслан Игоревич. Аспирант кафедры электрометаллургии Новосибирского технического университета...
Бескровная победа
Вода, привезённая дирижаблем, который поднялся вверх, стремительно полегчав - рухнула всей массой у входа в пещеру. Протухшая лошадиная туша пушинкой отлетела в сторону и взмыла на волне чуть не в половину высоту, с которой упала гигантская капля!
Мухин толкнул капитана Газаева в колено, но тот уже и сам сообразил, дал отмашку. Его бойцы неслись к пещере стремительной нестройной кучкой, как бегут рыжие лесные муравьи, зачуяв гусеницу или другую беспомощную добычу.
Тем временем вода опала, вернулась в скальные берега, затопила вход до самого козырька и быстро убыла, крутясь воронкой. Сомы успели подбежать и вслед за потоком исчезли в пещере, расплескивая сапогами остатки воды.
Рокочущий гул смещался по кругу - пожарный дирижабль ждал, закладывая циркуляцию на высоте, куда облегчённо взмыл с пустой ёмкостью.
– Господин капитан, - громко обратился сигнальщик, - эти просят указаний.
– Ах, да, - спохватился Мухин, - спасибо им и счастливого полета!
Он видел, как и все присутствующие, что операция закончена. Сомы вывели из пещеры насквозь мокрого человека в необычной пятнистой одежде. Ловко просунутые под его локти руки бойцов опирались на его же затылок, сгибая в три погибели и не давая возможности дёрнуться в сторону. Капитан Газаев, Каиркенов, орденка и майор вышли на открытое место. Все ждали, когда ходока доставят к ним. Мухин заспешил - ему тоже не терпелось увидеть человека, который причинил столько хлопот и неприятностей.
Ходок, скрученный "сомами" Газаева, обтекал водой, которая прилепила темные пряди волос ко лбу и пропитала всю одежду. Даже согнутый и поставленный на колени, он производил сильное впечатление. Широкие плечи, жилистая шея, плотно прижатые к черепу хрящеватые уши - неровные, словно многократно сломанные, как у боксёров или профессиональных борцов. Капитан Мухин попросил Газаева:
– Скажи, пусть на ноги поставят.
Тот просьбу выполнил, но велел застегнуть наручники. Ходок распрямился, волком глянул на окружающих: