Империя огня. Амнезия в подарок
Шрифт:
— Как же я не понял, не вспомнил… — сокрушенно проговорил Брадо, по-новому меня разглядывая. — Вот кого вы мне напоминали все это время, вот откуда это предубеждение… Старшие сестры Вевы в свое время кружили головы мужчинам. Они были ослепительно красивы, тщеславны и развратны. Я их терпеть не мог…
Я кивнула.
От тосвалийского рода Вириати у меня черные южные глаза и черные же волосы, но тонкие черты, белоснежная кожа, высокий рост – это уже наследие Геллов. Я – отражение маминой мечты. Она всегда хотела быть красивой, как старшие сестры; поэтому, увидев умопомрачительного Брадо Гелла, потеряла
Если бы Брадо с Вевой оказались менее легковерными, тогда у меня были бы родители и совсем другая жизнь… Но они были слишком юны, чтобы понять, где правда, слишком зависимы от общественного мнения.
— А я ведь приехал, чтобы посмотреть в ее глаза, чтобы спросить, как она могла выйти за Глийи… — проговорил Брадо. — Но было уже…
— Поздно, — закончила я. — Глийи узнал, что жена ему досталась беременной и жестоко ее избил. Вева испугалась, что потеряет меня, что умрет, и обратилась к Дракону, чтобы он спас нас. И он спас...
— Я убью Глийи, — решил Брадо, и у меня не было ни единого сомнения в том, что он так и сделает.
— Эньор! — крикнул один из мужчин. — Впереди отряд!
Мы обернулись.
— Прячьтесь, Валерия, — скомандовал Брадо, — не высовывайтесь ни в коем случае!
С этими словами владетель быстро пошел к своим людям, чтобы узнать, кого они заметили и какова обстановка. А я осталась на месте, и, глядя вслед своему отцу, думала лишь об одном: поздно. Слишком поздно.
Глава 19
— Чертова дюжина, — прошептала я.
— Что? — не понял Рензо.
— Их тринадцать, — объяснила я, цепляясь за знание, которое ускользало от меня, и за смутные гаснущие ощущения, — но по-настоящему опасны только трое. От них надо держаться подальше…
— Что еще вы видите? — спросил Вито, которому Гелл велел охранять нас с Рензо.
Мы втроем отбежали подальше и притаились под пушистыми юбками ели; это укрытие, конечно же, было ненадежным, к тому же нападающие заметили нас, но я точно знала, что здесь нам ничего не грозит. Увы, это было единственное, в чем я была уверена…
— Что еще вы видите, эньора? — настойчиво повторил свой вопрос Вито.
Пламя заплясало над Дреафрадом. В дело пошел огонь смерти…
— Уже ничего, — с досадой проговорила я.
— Твои глаза гаснут, — заметил муж.
— Гаснут?
— Зрачки светились, горели. Так бывает, когда ллары обращаются к Священному огню.
— Но я-то не ллара…
— Видимо, вас, эньора, драконово благоволение спасло, когда вы угодили в яму к виверну, — сказал Вито, тоже всматриваясь в мои глаза, — оттого он и улетел, не тронув вас: пламя драконье, зажегшееся в вас, его отпугнуло. Мы когда его заметили, сразу к вам. Огро-о-о-мный! Жаль, не достали, улетела тварюга.
— Сам ты тварюга, — злобно прошипела я.
Мужчина поджал губы и отдалился от меня; крепко сжимая в руке пистолет, он стал высматривать, что там позади. Рензо же, склонившись ко мне, спросил шепотом на ухо:
— Что же ты, Лери? Зачем так?
— А он зачем так? — все так же злобно ответила я. — Какая она ему тварюга?
— Она? Это была самка?
— Конечно, самка!
Рензо вздрогнул, когда раздался особо эффектный «пум». Где-то
Получается, муж мамы, Глийи, в действительности ее убил, раз мы с ней переродились? И неужели я во взрослом возрасте снова умерла, раз вернулась в империю, к Брадо Геллу? Возможно ли повторное перерождение? Обязательна ли для перерождения смерть? Где я жила, где выросла, где умерла мама? Почему я не могу вспомнить ничего о своем прошлом, кроме лиц отчима и его родни? И как со всем этим связана виверна?
Рензо прижал меня к себе покрепче, словно стараясь закрыть своим хрупким телом от всего мира, и я оставила вопросы о прошлом на потом. Я знаю, кто я, кто мои родители, где я должна быть, а рядом муж – это главное.
— Им кто-то сообщил, — не скрывая страха, вымолвил Рензо, — они точно знали, что здесь будет владетель.
— Не знали, — сказала я. — Чистокровники выслеживали виверну, ту самую, на которую я наткнулась. Они раскидали несколько свежих туш свиней, в которые поместили особые капсулы с ядом. Виверна съела одну такую тушу и спряталась в старое логово. Они пошли по ее следу.
— Значит, виверн был отравлен? Как он тогда смог улететь? Да еще так резво…
— Она. Ви-вер-на, — по слогам повторила я, испытывая непонятную злость.
— Не злись, Лери… Дракон спас тебя и, надеюсь, все обойдется сегодня…
С этими словами Рензо поцеловал меня в висок и еще крепче к себе прижал. И хорошо, потому что мое сердце сжала ледяная лапа плохого предчувствия…
Чистокровники себя переоценили. Они напали не на абы кого, а на самого Брадо Тоглуанского, одного из лучших во всех смыслах пладов империи, да и каждый из приближенных Гелла стоит десяти чистокровников. В общем, после стремительной, но короткой стычки все наши были живы и относительно невредимы, но меня интересовало лишь состояние своего отца.
Растрепанный и насупленный, глядящий сумрачно, он больше не казался мне букой, и, понимая теперь, отчего каждый раз при взгляде на него у меня екает сердце, я позволила себе смотреть на него открыто. Заметив мой взгляд, Брадо подошел ко мне.
— С вами все хорошо? — спросил он.
— А с вами?
— Все в порядке. Ваши глаза… они снова обычные. Дверь в потайное закрылась?
— Захлопнулась наглухо…
Что-то еще надо было сказать, но я не знала, что, и просто смотрела на мужчину. Ох, не лгала Нереза, уверяя меня, что Брадо Гелл – порядочный человек. Он действительно порядочный, он действительно благородный, и я знаю это наверняка, потому что побывала в его семнадцатилетней голове. Вот эта правильность и лишила его счастья. С годами он зачерствел в своем долге, усох в своей ответственности, задеревенел от порядочности и превратился в чурбана. Будь Брадо хоть капельку безалабернее, наглее, совсем другой была бы и его жизнь, и моя жизнь...