Империя отходит от края
Шрифт:
— За название конечно спасибо, но когда это я тебе такую идею подавала?
— Забыла уже, родная? — на ходу сымпровизировал я, — это когда ты крутилась как веретено на гимнастике, я и подумал, а что если это отлить в игрушку с 6 степенями свободы, вот и…
Аня сильно задумалась…
— И к дяде Федору давай уж заскочим, у него никого родных вообще нет…
Заскочили, чо… дядя Федор лежал на спине, глядя в потолок и двух слов даже из себя не выдавил. Ладно, оставил ему вторую бутылку сока на тумбочке. А когда
— А знаешь что, Анюта, продолжаем жить, — сказал я, — хорошо, что у нас все хорошо, да что там хорошо, у нас просто все тип-топ, все проблемы решены, а завтра нас ждут еще более удивительные приключения в столице нашей Родины…
— Городе-герое Москве, — закончила мысль она. А потом добавила:
— А знаешь что, Сергуня? — спросила она, наклонившись к моему уху.
— Не, даже не догадываюсь, — ответил я, — что?
— Я тебя хочу, — закончила она свою мысль трагическим шепотом, — прямо вот сегодня хочу.
— Так за чем же дело-то стало, я тебя хочу не меньше, а отдельный кабинет, в смысле комната на Кирова, ждет-не дождется тебя, зайка.
— Зайка? — недоуменно переспросила она.
— Ну да, с ушками такая, прыг-скок которая… можно даже покороче — зая… подожди, не мешай… — и я стал вспоминать киркоровский хит.
Анюта с некоторым недоумением смотрела на меня: — Ты чего это?
— Не видишь, вдохновение накатило… песню сочиняю на пальцах… ну да ладно, потом досочиняю, а сейчас… точнее через 2 часа я жду тебя на Кирова, у меня сюрприз будет. Может сразу два сюрприза.
— А почему через 2 часа?
— Потому что сейчас сюрприз… оба сюрприза не готовы, а хотелось бы продемонстрировать продукт с высокой добавленной стоимостью, а не сырье какое для его производства, угу? Связь по нашим личным телефонам, должны же они какую-то пользу приносить?
Анюта согласилась, и я отправился организовывать сюрприз… ну то есть два сюрприза конечно. Это у меня заняло ну не два, но полтора часа точно, потом вызвонил Анюту, она тоже была готова, договорились встретиться в парке возле оленя без рогов через 15 минут.
— Это вот тебе на первое, дорогая, — сказал я, доставая из кармана коробочку, — ты же апрельского розлива так сказать, значит телец, так что держи тематическую подвеску.
В коробочке был стилизованный теленок из серебра на серебряной же цепочке, не бог весть какой креатив, но Анюте кажется понравилось, поцеловала она меня во всяком случае довольно искренне, а медальон тут же на шею надела.
— А на второе чего приготовил, добытчик ты мой? — заинтересованно спросила она.
— Вот дойдем до дому, там и увидишь, — отрезал я. Оставшийся отрезок пути заполнил разными вариантами песни про зайку, точные слова я не помнил, а помнил только то, что использовать никак нельзя было типа «ты украдешь, а я сяду» пришлось импровизировать на ходу, получилось что-то вроде:
Зайка
Аня моя, я твой мальчик,
Болотце мое, я твоя кочка,
Верба моя, я твоя почка и тд.
Так и добрались, бабулек на лавочках почти не было и в подъезде слава богу никого не встретили, и в самой квартире было тихо и пустынно.
— Ну заходи, краса моя, — открыл я дверь своей комнаты. Посередине стоял стол, а на нем угощения, центральное блюдо при этом было закрыто салфеткой. Анюта по-хозяйски обошла стол и спросила с дальнего конца:
— А это что?
— Это курица по-китайски. Соевый соус для нее обыскался, но нашел.
— А это?
— Греческий салат с брынзой. Брынзу тоже долго искал.
— А под салфеткой?
— Ну подними, узнаешь.
Анюта подняла салфетку, под ней лежал ананас. Небольшой, в килограмм примерно. Вот не спрашивайте меня, как я его достал, потом может расскажу, чтобы не обрыдаться…
— Это что, все мне? — не очень уверенно спросила она.
— Нет, блин, это все Полине Андреевне, — отвечал я, — что-то ты сильно тупишь сегодня.
— А это вот, — и она показала на ананас, — это именно то, о чем я думаю?
— Не знаю о чем ты думаешь, золотце мое, я в твои мозги пока залезать не научился, но это ананас. Ешь на здоровье и мечтай о чем-нибудь более продвинутом… а я пока шампанское из холодильника достану.
Анюта взяла в руки нож и начала примериваться к ананасу с разных сторон.
— Верхушку с листиками срежь, а потом колечками, так вроде обычно делают, — помог ей я.
— А откуда ты знаешь, как обычно ананасы режут? Много их резал в своей жизни? — мгновенно нашла дырку в моих рассуждениях Анюта. Ей бы в следователи с такими способностями…
— В кино видел, — буркнул я, разливая шампанское, себе не стал.
— Ладно, налей и себе, — сказала она, разрезая ананас, — снимаю на сегодня твое заклятие.
— Ути, спасительница моя, — ответил я и налил немного себе. — Ну давай… за мир во всем мире вообще и в конкретно взятой семье Сорокалетов в частности.
Выпили, Анюта закусила ананасом.
— Ерунда какая-то, — незамедлительно огласила она результат дегустации, — и губы щиплет. Но девчонкам если расскажу, они от зависти умрут.
— Ну тогда у меня есть такое предложение, раз это ерунда такая — давай остатки ананаса предложим соседям по нашей коммуналке, заодно и познакомишься, а это очень хороший повод для знакомства.
— Хорошо, но только 2–3 кусочка ты убери в холодильник, я перед девчонками похвастаюсь.
Не вопрос, 4 куска убрал, с остальным пошли стучать в дверь Усиковых (дядя Федя в больнице, ему стучать бесполезно). Открыла маленькая Маринка, а внутри комнаты просматривалась еще тетя Валя с дядей Васей, Валерки опять не было.