Империя зла
Шрифт:
В камере было довольно прохладно.
– Сядь, пожалуйста, поближе, что-то замерзла я совсем, попросила Серафина.
Наши друзья сели рядышком и прижались друг к другу спинами через решетку. Взяв в свои руки теплую ладонь Алика, Серафина незаметно для себя задремала.
– Серафина! Серафина!
– показалось, что окликнули ее во сне. Она открыла глаза и огллделась.
– Это я, Серафина, слышишь?
– повиснув на решетке, в камеру заглядывал Мики.
Серафина вскочила и бросилась вперед.
– Ах, это ты! Что, глумиться пришел?
– гневно воскликнула
– Не время сейчас. На, возьми!
– Мики протягивал сквозь решетку тонкие пилки.
Рассуждать было некогда. Серафина и Алик мигом принялись за свои решетки. Алик справился быстрее всех и выпилил себе толстый железный прут вместо оружия.
– А ты знаешь выход?
– озабоченно спросила у Мики Серафина.
Через несколько минут с решеткой покончили. Но это еще не было свободой. Все трое побежали мимо клеток в тот конец коридора, куда тюремщики вытаскивали узников, приготовленных под нож.
– Стойте! А как же они?
– Серафииа вдруг остановилась.
Узники в клетках подняли отчаянный крик. Невозможно было без содрогания смотреть на слезы бедных детишек, запертых по двое - трое в одной камере.
– О чем ты говоришь? У нас каждая минута на счету! вскричал Мики.
– И ты можешь... спокойно смотреть?
– зло спросил Алик, принимаясь за ближайшую клетку.
Видимо, такое решение не очень устраивало Мики, но Серафина так на него взглянула, что ему пришлось покориться. Ворча, он принялся за работу, поминутно оглядываясь на двери. Узники, почувствовав освобождение, закричали еще громче. Каждый тянул руки сквозь прутья решетки, словно моля о милости. Но камер было слишком много.
– Не успеем!
– в страшной тревоге воскликнул Мики.
Алик работал в два раза быстрее. Он уже освободил пятерых, тогда как Мики распилил всего два замка. Освобожденные, выскакивая из клеток, беспорядочно, как безумные, метались взад-вперед по коридору.
Занятые работой, никто не заметил появления одного из служителей, того самого, который приносил еду Серафине. Гулко треснула автоматная очередь, во много раз усиленная коридорным эхом. Тюремщик в упор расстреливал мечущихся по коридору людей. Серафина инстинктивно пригнулась - пули просвистели над самой ее головой. Она не помнила, как оказалась позади убийцы и, ничуть не заботясь о собственной жизни, тигрицей прыгнула ему на спину. От неожиданности он выронил оружие, и Серафина, изловчившись, далеко отшвырнула его ногой, но в то же время сама оказалась схваченной за горло. Пальцы убийцы сомкнулись на ее шее, стиснули так, что глаза вылезли из орбит. Серафина захрипела, задыхаясь. Ока извивалась ужом, безуспешно пытаясь освободиться, но не могла вырваться из железных рук сильного мужчины. Воздух в легких кончался, в голове стало мутиться - она уже теряла сознание, когда пальцы убийцы почему-то разжались. Что-то теплое и липкое брызнуло в лицо, и Серафина открыла глаза.
Ее мучитель корчился на каменном полу с проломленным черепом, а над ним стоял Алик, держа в руках окровавленный железный прут. В этот удар он вложил весь свой безудержный гнев, будто шашкой развалив голову злодея надвое до самой шеи. Кровь и мозг забрызгали Серафине лицо,
Алик стоял белее мела. Он пошатнулся, бросил прут и скорчился в рвотной судороге.
– Скорее же! Что вы медлите!
– сдавленным голосом закричал Мики, стараясь не смотреть на обезображенную голову убитого.
Серафина подобрала автомат, сунула его Алику в руки и крикнула на ухо:
– Собаке собачья смерть! Это не человек!
Больше не было времени пилить остальные клетки. Выскочили из курятника и почти столкнулись с бежавшими навстречу людьми в синих комбинезонах. На этот раз всех спасла быстрая реакция Алика. Расправа над тюремщиком обострила все его чувства - он успел нажать гашетку прежде чем те подняли свое оружие. Дорогу преградила куча трупов. Алик и Мики в два счета вытрясли убитых из синих комбинезонов, поснимали автоматы. Алик схватил Мики за плечо и повернул к себе.
– Где ваш начальник?
– Что?
– Мики попятился.
– Где людоед, спрашиваю, как к нему пройти?
– Что ты задумал?
– крикнула Серафина.
– Мне нечего терять. Не уйду, пока не прикончу людоеда, Алик сказал это таким тоном, что ни у кого не осталось сомнений, как оно будет.
– Ты его не прикончишь. У него охрана, - безжизненным голосом сказал Мики.
– Мое дело. Показывай. И уходите все. Смотри, за нее мне головой отвечаешь!
– Алик окинул Серафину таким взглядом, словно прощался с нею навсегда.
– Нет! Нет! Я не уйду!
– вскрикнула Серафина и вцепилась в него мертвой хваткой.
– Дураки! Дураки! Двое безумцев - вы друг друга стоите! прошептал Мики.
Но времени на разговоры у них не оставалось. По коридору слышался топот - сюда бежали. Они бросились было вперед, но скоро стало ясно, что бегут как раз навстречу преследователям. И тогда Алик толкнул одну из боковых дверей. Все трое тот час же проскользнули за порог, прикрыв за собой дверь, и слышали, как преследователи с топотом и криками промчались мимо.
* * *
Первое, что они почувствовали, переступив порог, был запах жаркого. Оглядевшись, поняли, что попали на кухню. У стены стоял ряд плит - там что-то жарилось и шипело. В большом котле ключом кипела вода. Повернувшись спиной, за разделочным столом работали четверо поваров. Занятые своим делом, они не слышали скрипа двери и не видели незваных гостей.
Перед ними на крюке висела разделанная туша. Один из поваров, широко размахиваясь, рубил мясо, другой обваливал в муке готовые котлеты. Остальные что-то резали разной величины ножами.
Серафина замерла в ужасе - на крюке висело обрубленное и выпотрошенное тело женщины. Одну ее грудь уже отрезали. В теле торчало два ножа - один в оставшейся груди, другой - в ягодице. Серафина перевела смятенный взгляд дальше - неподалеку, на разделочном столе, грудой лежали внутренности несчастной, валялись отрезанные руки и ноги, а над газовой горелкой коптилась на вертеле человеческая голова - лакомое блюдо людоеда.
Из шока всех троих вывел звон упавшей на пол тарелки.
– Руки!
– хриплым голосом скомандовал Алик и дал вверх очередь из автомата.