Империя зла
Шрифт:
– Эй, ты, лбом стенку не прошибешь!
Серафина обернулась. В открытое решетчатое окошко пожилой дядька в синем комбинезоне просунул банку консервов и кружку с водой, положил большой ломоть хлеба.
– Вот, ведено тебе передать. Ешь.
Серафина взглянула - на полу стояла банка со знакомой надписью "Мясные консервы - свинина".
– Мерзавцы! Людоеды!
– отчаянно закричала она, вскакивая на ноги и больно ударяясь головой в потолок.
Схватив банку, запустила ею в спину уходящему по коридору тюремщику и, упав на пол, горько зарыдала. На этот раз в голове
Два дня сидела Серафина в железной клетке на хлебе и воде. Консервы в банках, которые ей упорно приносили, она так же упорно без лишних слов выбрасывала прочь. За эти дни она насмотрелась таких ужасов, что куда там консервы из мертвечины и чудовища доктора Косицкого. Здесь был так называемый "курятник", в котором содержалась пойманная наверху дичь, предназначенная на стол людоеду. Каждый день, а то и два раза на дню, приходили двое-трое слуг Бармалея и вытаскивали очередную жертву. Это сопровождалось душераздирающими криками и стонами, да и в остальные часы в этом страшном коридоре было не тихо от горестных стенаний обреченных на смерть людей.
На третий день пришли за Серафиной. Она молча выбралась из клетки. Медленно поднималась по лестнице. Вот и знакомый холя - ей снова дали на ноги шлепанцы. Проходя мимо огромного зеркала, Серафина бросила на себя мимолетный взгляд - и поразилась. Она даже попыталась стряхнуть что-то со своей головы - ей показалось, что дорогой где-то испачкалась в побелке. Но - увы!
– седина белой пудрой запорошила лоб и виски.
...Бармалей сидел в том же кресле, отдуваясь после сытного обеда, на столике перед ним стояла бутылка виски и лежала пачка сигарет "Мальборо". Телохранители опять стояли за его спиной. Но, кроме того, тут находился еще один пленник со скованными цепью ногами и руками. В следующий момент Серафине понадобилось все ее мужество - пленник обернулся, и она едва не упала.
– Вот он, ее дружок!
– торжествующе сказал парень в кожаной куртке и таких же брюках.
– Совсем дурак, бросился на выручку с одним только пустым револьвером.
– Алик!
– прошептала Серафина, ужасаясь тому, как его избили. По всему было видно, что между ним и бандитами произошла жестокая схватка. Одежда на нем висела кровавыми лохмотьями, лицо изукрасили синяки и ссадины.
– Дураки! Я же вам сказал, что не люблю битое мясо!
– зло бросил Бармалей своим прислужникам.
– Этот годится теперь только на конвейер. А девчонку на кухню, пусть приготовят на ужин.
Алик мало что понял из этого диалога, и последняя фраза ни о чем ему не сказала. И только Серафине стало ясно, что вот сейчас наступают их последние минуты. Все кончено совершенно бесповоротно. На этот раз им обоим не уйти. Ах, мерзавцы, лишили их возможности хотя бы умереть вместе, - подумала Серафина. Ее охватила полнейшая апатия, чувство окончательной покорности судьбе.
...И вдруг ...вдруг в голове словно яркая лампочка вспыхнула.
– Пленка!
– зацепившись на пороге, крикнула она.
– У нас есть еще одна пленка!
Все замерли в немой сцене.
– Какая еще пленка?
– свистящим шепотом спросил Бармалей.
– Та самая пленка,
– медленно и раздельно проговорила Серафина, в волнении следя за тем, какое впечатление произвели эти ее слова на людоеда.
Словно бомба разорвалась над головами присутствующих.
– Да-да, есть еще пленка. Она у надежного человека, и если мы не вернемся, то завтра же эти фотографии будут расклеены по всему городу!
– Серафина говорила быстро, боясь, что ее перебьют или не поверят.
Но удар попал в точку.
– Ты не врешь?
– подойдя к ней вплотную, спросил Бармалей.
– А то ведь ежели это очередной твой трюк... я с тобой лично сам такое сделаю... такое...
– людоед не нашел сразу слов выразить то, что он намеревается сделать с пленницей.
– Ну так где же ваша пленка?
– стиснув Серафину за ворот так, что она не могла дышать, прошипел бандит.
Мотнув головой, Серафина высвободила шею.
– Не здесь же! У надежного человека.
– Так у вас еще была одна пленка?
Серафина утвердительно кивнула. Она придумала это прямо сейчас и никакой, конечно, пленки у нее не было. Но получить отсрочку жуткой казни - это что-нибудь, да значит в настоящем положении.
– Адрес, - коротко приказал людоед.
– Чей... чей адрес?
– ошарашенно переспросила Серафина.
– Этого твоего надежного человека.
– А-а-а!
– она назвала адрес хаты присутствующего здесь же Алика - ему это уже не повредит, а в пустом доме немногое можно отыскать.
При этих ее словах Алик кинул на нее изумленный и восхищенный взгляд.
На этот раз Серафину и Алика стащили в курятник вместе и заперли по соседству. Как только тюремщики ушли, Алик, все еще находясь в крайнем возбуждении, бросился к решетке. С треском разлетелась цепь, что сковывала ему ноги. Толстые железные прутья начали уже подаваться под его натиском.
– Алик, - окликнула его Серафина и, просунув руку сквозь прутья решетки, попыталась схватить за рукав.
Опомнившись, он сел в углу, сморщившись от боли. Серафина тоже села, обхватив руками колени. Противно ныло укушенное людоедом плечо. И вдруг она вздрогнула, как ужаленная. Мики! Так значит, вот откуда эта его уверенность в себе, фирменные шмотки и роскошный "Мерседес". Он с ними! Но как такое могло случиться? Где, каким образом переступил Мики ту черту, которая разделяет людей и нелюдей? И все же, несмотря на очевидное, Серафина не хотела этому верить.
– Послушай, - окликнул ее Алик, - у тебя в самом деле была еще одна пленка?
– Нет, конечно, - со вздохом отозвалась она.
– А что же ты собираешься делать?
– Не знаю. Скорее всего ничего. Но не идти же безропотно на заклание!
– Пожалуй, наша песенка спета, - спокойно и без всяких сожалений проговорил Алик.
– Зачем, зачем ты сюда полез? Как дурак, с пустым револьвером! Вот посмеются теперь бармалеевы рэкетеры. Вместо меня одной погибнем двое!
– Невелика ценность моя теперешняя жизнь, - саркастически усмехнулся Алик.
– Но кончить свои дни в консервной банке или в желудке людоеда...