Империя зла
Шрифт:
– Мерзавцы!
– пробормотала Серафина, печально созерцая следы разграбления в квартире.
Она присела на диван и задумалась. Тогда, в больнице, ей казалось, что стоит только вырваться на волю, и все наладится само собой. Но вот вырвались - и что же? Куда идти без денег и документов? А где Алик? Что с ним?
Первой мыслью Серафины было отыскать Алика, чем она и решила заняться сегодня же. Но сейчас она просто не могла ничего делать - после бессонной ночи чувствовала себя совсем разбитой. Сварив себе кое-какой немудреный обед из прошлогодней гречки, она легла на диван и укрылась пледом
...Проснулась Серафина, когда солнце уже перевалило за полдень. Алик не пришел, и ею начала овладевать тревога. Приведя себя в порядок, чтобы выйти на улицу, включила радио. Ей хотелось узнать о последних событиях. Почти год она и краешком уха не слышала о том, что делается в мире.
Одеваясь, обнаружила в кармане юбки пачку банкнот - свою последнюю получку. Это было для нее приятным сюрпризом. Грабители не польстились на старую вещь, а у нее оказалось более четырехсот рублей. Правда, суда по последним сообщениям, это было сущими грошами при настоящей жизни.
Одевшись, Серафина вышла на улицу. Она даже остановилась на пороге, ослепленная ярким солнцем и долго моргала и щурилась, как узник, выпущенный из подземелья. Потом медленно пошла по проспекту, прикидывая, где можно днем найти Алика. Он не раз говорил ей о том, что будет делать, выбравшись на свободу, и она знала кое-какие адреса его друзей.
Мимоходом Серафина заглядывала в магазины, но, увидев километровые очереди, в ужасе отскакивала прочь. Несмотря на то, что стоял яркий солнечный день, и все вокруг казалось спокойным - так же спешили туда-сюда люди, шла обычная дневная жизнь- Серафина остро, всей кожей, чувствовала непонятную напряженность, словно бы сдавившую в тисках город. Серафина с интересом приглядывалась к людям, отмечая существенные изменения с прошлого года в их облике и поведении.
Большинство публики шло серой массой - серые одежки, серые унылые лица, какая-то сгорбленность и приниженность, что-ли. Но частенько среди одноцветной унылой публики яркими экзотическими бабочками мелькали модно одетые юноши и девушки в голубых фирменных джинсах и разноцветных майках.
Серафина шла, опустив голову, и серое платье ничем не выделяло ее из толпы. Она заглядывала в комиссионки, дивясь обилию дорогостоящих импортных вещей и полному отсутствию государственного товара. Она напрасно проходила до самого вечера, зашла к четверым друзьям Алика, но его самого нигде не нашла. Правда, обнадеживало то, что он заходил к одному из друзей не далее чем утром этого дня.
На обратном пути Серафине пришлось все же зайти в продуктовой магазин на сухой гречке далеко не уедешь. И вдруг, сунувшись в один из универсамов, она снова увидела незабываемые жестянки со знакомой надписью "Мясные консервы - свинина". Серафина так и бросилась к прилавку; намереваясь посмотреть поближе, но кто-то ткнул ей кулаком в бок и выбросил прочь.
– Не лезь без очереди! Ишь, нахалка какая!
– басом рявкнула мордастая тетка.
Тотчас же в очереди зашумели, понося нынешнюю бессовестную молодежь, но разглагольствования зевак прервал отчаянный женский вопль:
– Кошелек украли!
Очередь сломалась. Поднялась давка.
– Вот он! Держите его! Ловите!
– орала пострадавшая, крепко вцепившись в рукав мальчишки
Очередь качнулась в ее сторону, но тут пострадавшая закричала еще громче и вдруг смолкла, выпустив воришку. Выпучив глаза, она все шарила и шарила по своему животу, платье на котором оказалось располосованным снизу доверху и залито кровью. Кровь ручьем хлынула на пол, растекаясь страшной лужей на желтом кафеле.
– Убили! Зарезали!
– У нее живот распорот!
Народ бросился кто куда. Серафину чуть не затоптали. Кто-то кричал:
– Милицию сюда! Милицию!
Раненая лежала на полу, а "Скорая" все не ехала. Серафина с трудом выбралась из толпы.
"...Наевшись за обедом консервов из собственной мамы..." - таковы были ее мысли по поводу происшедшего.
Дома ее ждала радость. Поднимаясь по лестнице с одной буханкой хлеба в сумке, она увидела на лестничной клетке Алика, который сидел на подоконнике и дремал, склонив голову на руки. Глядя на его бледный вид, Серафина встревоженно спросила:
– Ты не заболел? Вид у тебя какой-то странный.
– Да нет, так что-то, - неохотно ответил Алик.
– Где ты обосновался?
– поинтересовалась Серафина.
– Э, у нас это не проблема, - отмахнулся Алик.
– Ну а все же?
– настаивала она.
– В нашем одном подвальчике. Там недурно, и травку можно достать.
– Послушай, ты опять за свое?
– огорчилась Серафина.
– Не занимался я никогда этой дрянью, - хмуро сказал Алик.
– Только ведь нас в больнице одними наркотиками пичкали. У тебя еще не началось?
– Что началось?
– Наивная девочка! Ты себя хорошо чувствуешь?
– Погано. Все болит, все ломит, - Серафина вздохнула. После такой ночки не мудрено!
– Отходняк это, Симочка, от наркотиков. Хорошо, если легко отделаешься.
– В-о-от оно что!
– протянула Серафина.
Сегодняшний день был для нее днем встреч. Не успел уйти Алик, явился Мики. Изумлению Серафины не было границ. Она не ждала Мики, решив, что все их отношения закончились.
– Вернулась? Ты все-таки вернулась!
– не отрывая от нее смятенного взгляда, шептал Мики.
– А тебя это огорчает?
– осторожно спросила Серафина.
– Как... как ты можешь?!
– горько воскликнул Мики.
– Я виноват... не могу себе простить!
– Чего?
– шепотом спросила Серафина.
– Я! Я не дождался! Убить меня мало! О-о-о!
– Мики горестно застонал, уткнувшись лицом в спинку дивана.
– Эх, Мики! Плохая я попутчица сейчас!
– вздохнула Серафина.
– Без работы, без документов...
Мики пристально взглянул на нее, и она невольно сделала движение, норовя прикрыть ладонью разорванный на колене чулок. Ей было почему-то неловко с Никитой, и она старалась не смотреть на него. Особенно смущала Серафину его новенькая, с иголочки, экипировка. Несмотря на теплую погоду, на нем была кожаная куртка, вся в заклепках и молниях, стоимостью не менее десяти тысяч, фирменные голубые джинсы и американские кроссовки. Мики был неузнаваем, и даже необычайно похорошел с новой модной прической, и благоухал французским одеколоном.