Империя. Цинхай
Шрифт:
– Я обсудила всё с Хангёном. Он так сильно удивился… Он единственный, кроме Энди, кто знал обо мне всё и почти всегда. Похоже, он уже и не мечтал увидеть меня такой, - улыбнулась она Джину, с надеждой, с немым призывом, и тот понял, что должен был бы взять её за руку, добавить что-то о том, что и сам на седьмом небе, но почувствовал себя такой скотиной, что не выразить никакими речами. Он тварь, настоящий паразит, высасывает последние соки из разбитого сердца, которое требует исцеления, а не контрольного выстрела. Джину было жаль Вики, очень жаль. Ей следовало родиться у других людей и взрослеть в другом обществе.
Они подошли к чайной, и только тут Джин вспомнил о том, что надо было спросить: «А поделилась
– Ну, надо же! Вот так новость, уважаемый… будущий зять, я так понимаю? – Четвёртый сын сел на свой стул. Джин опустился возле Вики, которая сказала:
– Ханни не имеет ничего против, он готов поддержать меня перед отцом.
– Я всегда был готов на всё, что доставит тебе радость и удовольствие, сестрёнка, - от сердца заверил тот, подлив себе чая и налив его Джину. – Вот как в жизни бывает, правда? Вчера я ещё и внимания на тебя не обращал, а завтра родственниками сделаемся. А, стой, это же тебе я на свадьбе Энди сказал приглядывать получше за своей подопечной? – хохотнул Хангён. Золотой с трудом выжал из себя улыбку, заметив пробежавшую по лицу Виктории тень. Нет, она ничего не сказала брату.
– Ханни… - попыталась одёрнуть его она.
– Но я был слеп, - не дал себя сбить с мысли он. – Оказывается, это мне надо было приглядывать за сестрой. Что ж… Джин, - не вспоминая, а просто через какой-то барьер переступая на фамильярный уровень, выговорил имя Хангён, - ты, видимо, родился под счастливой звездой, или обладаешь неизвестными никому талантами, потому что завоевать нашу Цянь – это как… я даже теряюсь! Очень сложно, одним словом, - засмеялся китаец.
– Ханни, не смущай меня, - попросила сестра.
– Не тебя – жениха твоего пытаюсь смутить. Вики, пока мы закончили с секретами, позови кого-нибудь из прислуги? Пусть принесут перекусить чего поплотнее.
– Хорошо, - послушно встала Цянь и двинулась исполнять просьбу брата. Джин посмотрел ей вслед. Превосходная фигура, царская красота, всемогущий отец и куча бравых братьев, и нет в Цянь и грамма той заносчивости или надменности, какие умела демонстрировать Дами. Дами никогда бы вот так расторопно не поспешила суетиться по хозяйству, как положено всякой жене. Разве что перед Энди на задних лапках ходит? Джин сдержал недовольную гримасу, убеждая себя в том, что заслужил брака с Викторией, и в награду, и в наказание одновременно.
В этот момент Хангён убрал с лица расслабленную улыбочку и остро посмотрел на Джина.
– Пока мы остались одни, хочу сказать тебе кое-что, неизвестно откуда взявшийся на нашу голову дракон.
– Я слушаю, - спокойно среагировал золотой.
– Вики – драгоценность, сокровище, достояние. Нашей семьи, моё личное. Моя любовь к сестре – не поддаётся измерению, и ты никогда не сможешь её полюбить так, как я! Она моя маленькая и самая лучшая сестрёнка. Будешь обожать её и боготворить – станешь мне другом, допустишь в её глазах появление хоть одной слезы – размажу в порошок. Это ясно?
– Яснее некуда, - хмыкнул Джин.
– Любишь её? – без обиняков спросил Хангён. Золотому, чтобы убедительно солгать, пришлось выставить перед мысленным взором лицо Дами, и произнести так, что не вызвало сомнений у четвертого сына:
– Больше жизни.
– Тогда тянуть и не будем. Цянь настрадалась, она сказала, что поведала тебе о своей жизни? – Джин кивнул. – Ей без году тридцать, пора иметь семью, забыться в незатейливом женском счастье, в материнстве. Я всем своим существом желаю ей этого, и никаким легкомысленным волокитам виться вокруг неё не позволю, достаточно,
– Мы с ней это уже обсуждали, разумеется.
– Дело за малым. Я позвоню отцу, решу с ним этот вопрос. Пока я здесь, объявим о помолвке. Сестрёнка сказала, что не хочет пышной церемонии… - В этот миг она как раз вернулась сама, и Хангён, снова улыбаясь, повторил: - Я говорил о свадьбе, ты же сказала, что хочешь всё тихо и скромно?
– Да, я говорила, - вернулась на место рядом с Джином девушка. – Ханни, ты опять погнал коней?
– Не вижу причин медлить! – радушно развёл он руками. – Ты будешь вторая из двенадцати, кто решится сковать себя по рукам и ногам – это интересное событие! Я уже вижу тебя в белом платье, Вики, ты будешь принцессой.
– Я буду просто невестой, - посмотрела она на Джина, и тот ответил на её тёплый взгляд:
– А я буду самым счастливым женихом на свете.
– Какая идиллия! – хлопнул в ладони Хангён и, дождавшись прислугу, начал перечислять то, что хотел бы поесть.
Джин же сидел и думал, как быстро придётся мчаться прочь из Цинхая после объявления о помолвке, если Дами, на самом деле, как предполагал Сандо, отдаст приказ убить Викторию. Золотой ещё не был в интимной близости с этой девушкой, он не испытывал к ней ничего, кроме жалости и обычной симпатии, какую вызывают достойные и красивые люди, но ответственность за неё уже стала ложиться на него и руководить его поступками. Неужели их пути с Дами, что переплелись при удивительных и неожиданных обстоятельствах, кружили их и завели так далеко, разойдутся? Неужели она оттолкнёт его? И кто же из них двоих будет виноват в том, что любовь погрузится в очередную разлуку?
========== Дракониха ==========
Дами то корила себя за вспыльчивость, то придумывала ещё новые и новые доводы и невысказанные претензии, которые следовало обрушить на голову Джина. Она была в смятении, такой брошенной и одинокой девушка не чувствовала себя давно, несмотря на то, что рядом вновь был вернувшийся из деловой поездки муж. Но при мысли о том, что Джин может где-то проводить время с Цянь, обнимать её, целовать и ублажать, Энди становился дико нестерпим, и Дами требовалась вся её выдержка, чтобы продолжать улыбаться и любезничать с ним, хотя, когда силы всё же заканчивались, она притворялась недомогающей из-за беременности, и избегала его общества. На самом деле беременность не приносила ей никаких особых неудобств, если не считать некоторой нервозности, которую она ощущала и признавала. Третий месяц срока принёс только очередное отсутствие месячных, что скорее было плюсом, да потягивание груди, будто бы начавшей увеличиваться. Но живот всё ещё был ровным, еда вызывала аппетит, сонливость и усталость не накатывали. Накатывала ярость, терзала ревность. Дами до того ярко представила себе, как Джин будет делать с Викторией то же самое, что делал с ней, что разрыдалась ночью, когда спала одна, грызла наволочку, моча её слезами, скребла злобно простынь, чтобы не лупить по ней и не разбудить служанок. Остыв немного после объяснения с любовником, она, конечно, признала, что всё это время он был в таком положении – смотрел со стороны, как кто-то другой обладает любимой. Дами хотелось извиниться, но что она могла поделать? Как могла отвергнуть Энди? К тому же, Джин мужчина, ему проще переносить что бы то ни было, а чего он хочет от неё, слабой женщины в положении? В другой раз Дами бы не стала называть себя слабой, но сейчас почувствовала себя именно такой, беззащитной, хрупкой и забытой. Её уверенность перед Энди держалась на крепком тыле, осознании, что она горячо любима, а если этого не будет? Трудно ли полюбить такую диву, как Вики? Молодая, красивая, ещё неизведанная. Разве можно было сравнить измену с ней с отношениями Дами и Энди? Муж на тридцать лет её старше! Пускай он далеко не отвратительный старик, но и не пылкий возлюбленный в самом расцвете лет.