Империя. Цинхай
Шрифт:
«Чего не сказать о тебе» - подумал за его спиной Сандо.
– Что ж, кажется, никаких возражений против вашего союза нет, - Хангён снова указал взглядом Джину на кольца. Опомнившись, он вытащил одно и аккуратно, плавно поднял мягкую и гладкую ладонь Вики, чтобы надеть на палец символ их единения. Девушка тоже достала второе, и, чуть дрожащей, неуверенной рукой смогла надеть его на палец Джина. В глазах её стояли слёзы, но она улыбалась. Жених, отозвавшись на беззащитный и растерянный вид невесты, стиснул её руки в знак поддержки. По его плечу снова похлопал Хангён, ушлый и умелый, как видно, в любовных делах. Разве что себя он не торопился окрутить точно так же. – Ну вот, вскоре вместе тогда отчалим в Синьцзян. Будешь первым драконом, кто познакомится с отцом, -
При этих словах Джин уставился в пол, осознавая, к чему он пришёл, и как скоро он может оказаться в шаге от заветной цели. Дзи-си! Он поедет в Синьцзян и увидит его. Но сможет ли убить? Подпустят ли к нему близко? Золотой понимал, что в данном случае он выступит в роли смертника. Если он уничтожит Великого Уйгура, то сам оттуда живым не уйдёт, охрана, служба безопасности и сыновья растерзают его из жажды мести, красуясь друг перед другом отчаянностью и показным геройством, ведь кто накажет убийцу, тот и станет, скорее всего, преемником. Но Джину сделалось как-то всё равно на собственную жизнь. Он остался без Дами, и он предал ни в чём не повинную Вики, не подозревающую о том, с каким коварством столкнулась. Какая разница теперь была, жив он или мёртв, ведь всё, что осталось – это исполнить долг золотого, избавив мир от жестокого преступника. Джин не услышал, как Энди отпустил телохранителей жены по такому поводу в отгул, и только подошедший Сандо сообщил ему об этом, отведя в сторону якобы для поздравлений с помолвкой.
– Ну что, дружище, поздравляю, - добавил он шепотом, - теперь главное не потеряй связь с нашими и будь осторожен… убери Дзи-си незаметно, если получится.
– Я, увы, не наёмник, я не умею действовать настолько незаметно. Выстрелить или ударить ножом – это могу.
– Ты, всё же, не пори горячку, не суетись там. Оглядись для начала.
– Обещай, что позаботишься о Дами, - посмотрел ему в глаза Джин. Сандо цокнул языком и хотел сказать что-то язвительное, но товарищ напомнил ему: - Я увожу Цянь отсюда подальше, как ты и хотел. Я спасаю её. Теперь Дами под твоей ответственностью.
Сандо передумал ехидничать.
– Мне в любом случае оплачено до Нового года, а потом следующий контракт, с позволения Утёса…
– Дракон может продлить этот…
– Мне это ненужно, - честно сказал вольный брат. Он нашёл глазами Эмбер, подождал, когда она на него посмотрит и похотливо улыбнулся. Она отозвалась беззастенчивым взглядом, приглашающим встретиться попозже. – Я постараюсь догнать тебя в январе в Синьцзяне. Может, ты и был прав, с бабами иногда вопросы решать проще. Если не найдёшь, как подобраться к Дзи-си, лучше дождись меня, в паре всё сподручнее его ухайдокать.
– Ты думаешь, Эмбер поможет нам в этом? – проследив взгляд друга, спросил Джин без энтузиазма.
– Ага, как же. Её попроси помочь на забор влезть – вилами подсадит. Нет, она играет за себя, хоть я пока и не понял, как конкретно. Но пропуск из неё выйти может. Хороши у Дзи-си девчонки, прямо добрая таможня.
– Я бы предпочёл, чтобы ты остался при Дами…
– А я бы предпочёл в гамаке качаться и брюхо чесать. Ты мне тут мозгулины** не вправляй, - закончил разговор Сандо и ушёл вон, не то искать отдыха и расслабления, не то продолжать свои вечные расследования и вынюхивания.
Джин огляделся, оставшись один и, не найдя Дами с Энди, посмотрев на смеющуюся в компании Фэй Викторию, предпочёл пойти в комнату и отоспаться. Протиснувшись через свору эдисоновских вояк, он вышел в большой зал, где ещё бродил кто-то из гостей, заночевавших в особняке, или слуг, прибиравших недопитое и недоеденное. Удалялась, по мере его движения прочь, музыка. На пороге спальни, сняв пиджак и войдя, он отбросил его на кресло, но раздался шорох. Не помня, чтобы носил с собой какие-либо бумаги, Джин поднял пиджак обратно и наспех ощупал. В кармане обнаружилась записка, которой в начале вечера не было. Но когда именно она сюда попала? Опять шутки Сандо? Развернув тонкую ленту бумаги, Джин прочёл незнакомый почерк: «В Синьцзяне
Приободренный и взволнованный невидимым присутствием кого-то своего, или, возможно, врага, который его разоблачил, Джин никак не мог найти себе места. Не спалось, хотя он и шёл сюда, чтобы забыться сном поглубже. Но разве теперь до этого? В дверь постучали, и Джин чуть не подпрыгнул от резкого звука. Спросить, кто там? Нет, это будет глупо, если он продемонстрирует трусость. Но, на всякий случай, положив руку на пистолет, заткнутый на спине за пояс, мужчина открыл. В коридоре стоял Уоллес Хо.
– Вас зовёт господин Энди, - огорошил он. Джин непонимающе свёл брови, убирая руку из-за спины.
– Но он же сам отпустил нас…
– Не в этом дело. Вы же стоматолог?
– Да, это так.
– У госпожи разболелся зуб, пожалуйста, не могли бы вы посмотреть? – «Святые бодхисаттвы, Дами, что ты ещё придумала?» - вздохнул про себя Джин.
– Одну минуту, - прикрыв дверь, он накинул пиджак обратно и, повертев записку, засунул её под резинку трусов для верности, после чего пошёл следом за Уоллесом.
До этого вечера, до того, как услышала о помолвке, Дами ещё искала всему оправдания, не совсем искренние и равноправные, но всё-таки она была склонна видеть и свою вину, признавать её. Но всё изменилось. Эти презрительные глаза Цянь, с видом победительницы державшейся рядом с Джином… эти кольца, это веселье! И это заявление о скорой свадьбе! Вокруг словно вился заговор, против неё, без неё, скрытно. Джин согласился не просто на интрижку, а на брак! Законный брак с дочерью Дзи-си! Он же не думает, что этому будет легко дать обратный ход? Или он и не собирается? Он играл с ней, с Дами, притворялся, но у него были другие цели, он хотел сесть повыше, и когда сестра Квон Джиёна оказалась занятой, то переключился на другую значительную фигуру. Изменник, интриган! Он ничего не сделал, чтобы они могли остаться вместе, трус! Дами покрывала его голову всеми оскорблениями, чувствуя себя растоптанной. Ей хотелось ответить чем-то столь же болезненным, но как? Убеждая себя, что Джин не достоин никаких шагов с её стороны, она с мучительной скованностью укладывалась в супружескую постель. Энди одновременно стал чужим и родным до крайности. Из-за него начала рушиться её любовь, из-за этого брака по расчёту, но кто, кроме него, теперь у неё оставался? Брат далеко, ребёнок ещё не родился. Муж, только законный муж. Разве Энди бы позволил себе быть любовником? Разве он согласился бы делить жену с кем-то другим? Никогда! Он бы не стерпел, он бы наказал, убил, уничтожил! Энди – вот мужчина, уговаривала себя Дами, и даже охотно верила в то, что именно такой, властный, умеющий повелевать, приносить жертвы ради любимой, и нужен ей, был нужен с самого начала, а не Джин, чей-то прихвостень, какого-то там Хосока, который и сам тип ещё тот, не сумевший разобраться со скромным обручением и устроивший из этого Вселенскую драму. Тьфу! Золотые! Одно название. Дами поняла, что хочет высказать Джину и, уже почти раздевшись, схватилась за щёку и проныла.
Джин вошёл в супружеские покои и нашёл там обеспокоенного Энди в богатом халате, указывающего на сидевшую на кровати, ещё в платье, скуксившуюся молодую жену.
– Ты извини, что опять побеспокоили, - по-человечески, и как-то по-новому вежливо подступился господин Лау. – Ты же дантист? Посмотри, будь добр, что за беда такая.
Джин подошёл к Дами, но та даже не подняла лица, стиснув челюсти и сгоняя к переносице морщины. Он задрал свою голову к потолку, оценив люстру.