Империя. Цинхай
Шрифт:
– А как же Фэй?
– Дура набитая, - предупреждая возмущение Вики, уже распахнувшей рот, Хангён засмеялся и поднял одну руку, - я любя, успокойся. Да, она не дура, но что это за женщина, которая не спит с мужчинами и не идёт замуж? Она ненормальная, и пусть не оправдывает себя какими-то там моральными убеждениями.
– Чун – добрый брат и достойный человек.
– Ха! – Хангён поднялся, сунув в карман телефон и проверяя, требуется ли ещё что-то с собой взять? Поводив глазами по поверхности прикроватных столиков, он не нашёл ничего жизненно важного. – Слабак и тряпка, он боится собственной тени, готов ползать у ног отца, лишь бы тот не подумал, что это он – его первенец, способен состряпать заговор и грохнуть родителя.
– Его легко понять, ведь на него всегда будет падать больше всего подозрений, он наследник, а кому ещё стремиться избавиться от того,
– Я бы на его месте смылся ещё лет в двадцать, куда глаза глядят, чтобы не терпеть эти танталовы муки. Но он лишь доказал свою бесхребетность, а теперь пожинает плоды трусости и приспособленчества.
– Ну, хорошо, против Исина ты тоже что-то скажешь? – бросила вызов Цянь, глядя в глаза Хангёну.
– Скажу, иначе, если услышат моё одобрение в его сторону, то отцу донесут, что я его пособник, и мне тоже придётся туго.
– Значит, ты и сам трус? – поддела сестра.
– А я и не спорю.
– Что ж, тогда и я, наверное, шлюха и дрянь, как все обо мне говорят. – Хангён посерьёзнел и наклонился, поцеловав Цянь в лоб, тронув её щеку кончиками пальцев.
– Ты самая лучшая, сестрёнка, не слушай никого. Ты единственное семя, которое не вышло гнилым у отца. И если я услышу, что кто-то оскорбляет тебя, то он об этом пожалеет.
– Не волнуйся, в лицо никто говорить не смеет, я даже не всегда понимаю, откуда берутся слухи…
– Джессике стоило бы свернуть шею.
– Кажется, у неё намечается заступник в лице Эдисона. Заметил? – встала Цянь, чтобы не задерживать брата, явно готового уходить. Хангён вышел вместе с ней из спальни.
– Пусть катятся оба в пекло, мне плевать. Если Джессика очарует Эдисона, то свернуть ей шею мне поможет Николас, если же она надумает встать на сторону Николаса, то я убью её на пару с Эдисоном. Она не там пытается выбрать защитника, в данном случае всё равно окажешься в пятидесятипроцентном проигрыше.
– Почему же я нормально общаюсь и с Эдисоном, и с Николасом? И даже с тобой.
– А я тебе уже сказал – ты самая лучшая, Вики! Кроме тебя никто так не умеет.
– Поэтому я самая несчастная? – грустно спросила она.
– Что мне сделать, чтобы ты стала счастливее? – обнял он её за плечо.
– Береги себя, Ханни, хорошо? Я прошу тебя, не дай с собой ничему случиться.
– Ради тебя – обещаю! – Хангён чмокнул сестру в щёку и пошёл прочь. Девушка проводила его взглядом и, уже забывшая, чего хотела сразу после обеда, прогуливаясь по галерее второго этажа, наткнулась на Джина, шедшего навстречу. Увидев друг друга, они притормозили в нескольких шагах одна от другого. Джин галантно улыбнулся, поклонившись головой. Цянь ответила тем же и, сделав ещё шаг, тихо произнесла:
– Я хотела поблагодарить тебя за вчерашнее…
– Не стоит. Могло ведь и не получиться. Кто знал, насколько силён был настрой этого гангстера?
– Но всё-таки сработало, и я теперь в долгу перед тобой.
– Мне ничего не нужно. – На самом деле, если бы Дэсон не обнаружил помаду на губах брата, Джин посчитал бы это сущей ерундой. Но какие последствия могут быть у подобного прокола? Дэсон доложит Джиёну, что человек, поставленный к его сестре под видом безумно влюблённого, целуется с дочерью Дзи-си, и что предпримет Дракон? Вариантов много, но ни одного утешительного.
– Я не прошу тебя воспользоваться этим долгом сейчас же, но в жизни всякое бывает. Придержи, на всякий случай. Или девушки кажутся тебе не способными оказать какую-нибудь ценную услугу?
– Нет, я так не считаю, напротив, женщины всегда казались мне крайне умелыми в делах интриг, политики, нахождения выхода из тяжёлых ситуаций. В каждой второй дремлет Ёсико Кавасима*.
– Неужели лесбиянка**? – мелодично и скромно засмеялась Цянь. Джин ответил смущенной улыбкой.
– Не хотелось бы. Очень уж я ценю здоровые отношения между противоположными полами.
– Я заметила, - смелее посмотрела она ему в глаза. – Вчера.
– Мне следует извиниться за это.
– Извиняются, когда делают что-то неприятное. – Цянь плавно поравнялась с ним. – А тебе не за что.
Кивнув ему, чем выразила прощание, девушка тронулась дальше, негромко шурша подолом и постукивая каблучками. Джин невольно обернулся вслед за ней. Красота была неописуемая, но сердце молчало. С ним никогда такого не было, чтобы восторгаться женщиной и понимать, что совершеннее вряд ли видел что-либо, но при этом не возбуждаться и не испытывать хотя бы малейшей дрожи. В его душе не было никого,
Дами, пообвыкшись, перестала сидеть затворницей в своих апартаментах, и когда Энди уходил по делам, принималась за активное сование носа повсюду в особняке, под видом знакомства с хозяйством. Это помогало наблюдать за происходящим, слушать разговоры охраны и горничных, невзначай посещать того или иного жителя их дворца-особняка. Сегодня она оказалась у двери в комнату Хангёна и, решив, что давно не вела с ним бесед (в столовой, где присутствовали все, трудно было налаживать контакты, да и считалось некрасивым перебивать Энди, который всегда с кем-нибудь о чём-нибудь говорил. В этой западной, мусульманской части Китая, до сих пор женщинам отводились вторые роли, и они чётко понимали, кто главный), постучалась. Ответа не последовало. Спит или не слышит? Дами попросила подождать сопровождавших её Марка и Джексона и, повернув ручку, вошла внутрь. Там было пусто, не до конца заправленная кровать выглядела покинутой второпях, потому что на ней лежали следы сборов: два не одобренных галстука, скинутая домашняя футболка. Хангён отъехал куда-то, ясно. Он один из немногих, кто вообще не считал нужным ставить в известность о своих передвижениях господ Лау. Он чувствовал себя не в гостях, а в собственной резиденции, или просто оплаченном отеле, таков уж Хангён, и с этим проще было смириться.
Дами ещё раз осмотрелась, прежде чем выйти, и заметила один из телефонов Хангёна, подключенный к розетке для подзарядки. У него был какой-то собственный бизнес, и была куча любовниц, поэтому большая часть времени суток у него уходила на деловые или любовные переговоры. На этот раз, видимо, накалившаяся от каких-нибудь горячих и пылких слов трубка не успела зарядиться, чтобы сопроводить владельца в пути. Дами осторожно подошла и, понимая, что сенсорные экраны не реагируют ни на какие перчатки, решилась нажать. Блокировки не стояло, что выдавало либо отсутствие секретов у Хангёна, либо его полную уверенность, что никто не посмеет лезть в его телефон, либо безалаберность. Но в последнюю верилось с трудом, потому что уж на кого, а на непредусмотрительного олуха Хангён никак похож не был. В WeChat горело одно непрочитанное сообщение. С кем ведёт переписки четвёртый сын? Прислушавшись к тишине за дверью, где безропотно должны были ждать Марк и Джексон, Дами принялась действовать быстрее, чтобы не вызвать недомолвок долгим нахождением в пустой спальне. Открыв WeChat, она увидела на аватарке мужчину, непрочитанное его сообщение гласило: «…в общем, решим потом». А вот под ним, прочитанным, была женская фотография, полчаса назад написавшая «жду», и последнее сообщение виднелось в ветке чата. Дами никак себя не должна была разоблачить, если откроет уже просмотренное, что она и сделала. Переписка с любовницей выдала себя сразу наличием сердечек и поцелуйчиков. Они договаривались о свидании, на которое и упорхнул Хангён, но одна из фраз заставила Дами вчитаться внимательнее: «Будь осторожен, прошу тебя, чтобы не вышло, как в тот раз». На что мужчина ответил: «Твоего ревнивого мужа нет сегодня во всём Хайбэй-Тибетском округе. Даже если это действительно он подстрелил меня, такого не повторится». Дами округлила глаза, испытывая одновременно облегчение и радость. Все переполошились, уверенные, что вражда между детьми Дзи-си заставляет их убивать друг друга, а здесь всего лишь ревнивый муж! Это же очередное доказательство, что не в таком уж и змеином гнезде она оказалась.