Империя. Цинхай
Шрифт:
– Да нет же!
– А… сзади тоже не пробовала? – Николь несильно шлёпнула его по лицу.
– Ты совсем ошалелый? Я что, извращенка? – Сандо не обратил внимания на удар, он уже привык к тому, что девушка вымещает на нём так свою злость. Больно ему не было, и, как ни странно, его стала умилять эта привычка Николь его лупить. Так безвредно и бессильно, пусть хоть обстучится, с него не убудет. Он завалил её на спину и навис сверху. Поцеловал.
– А сама себя удовлетворять ты не пыталась? – Николь покраснела до корней волос, отведя взор.
– Почему
– Я хочу знать о тебе всё.
– Зачем? Если это просто секс, если даже не роман?
– Не знаю, зачем. Хочу и всё. Хочу тебя, и всё, что с тобой связано, всю тебя, вместе со всей твоей странной сущностью. – Девушка очарованно заметалась глазами по его лицу.
– Красиво говоришь, наёмник, только что я после всех этих слов получу? Опять отверженность и холод? – Сандо поджал губы, зная, что ничего не изменит. Днём он всегда будет бесчувственным борцом, да и не каждую ночь его можно довести вот до такого, чтобы он разговорился, раздаривал свою нежность. – Да, я пыталась несколько раз сама делать себе приятно, но… когда нет живого тела рядом, разве это заменитель?
Сандо закрыл глаза и опять поцеловал Николь. Теперь ей не придётся заниматься этим самой, он будет рядом, он придёт и завтра, и послезавтра, когда не будет на дежурстве, он готов постоянно удовлетворять её, пусть она кричит и дерётся, пусть что угодно делает, а он будет её опрокидывать на лопатки и успокаивать. Расстегнув на ней бюстгальтер, Сандо откинул его, опустив голову и сомкнув губы на вершине груди.
– Она маленькая, да? Плоская? – расстроенная сама собой, не глядя, спросила Николь.
– Достаточная, - ответил мужчина, втянув её сильнее в себя. Девушка простонала.
– У тебя есть презервативы? У меня их нет…
– Мне они не нужны, - бросил Сандо, всё с большим трудом отвлекаясь от исследования женского тела.
– В смысле?
– Я стерилизованный, - не придавая этому значения, признался он, но через секунду ощутил, как живот, к которому он прижимался, напрягся, как превратился организм под ним в деревянную куклу, ставшую негибкой и нескладной.
– К-как это? – приподнялась Николь на локтях, посмотрев на него, и ещё раз произнесла: - В смысле?
– В прямом, - нехотя остановился Сандо, опершись на ладони на вытянутых руках. – Всем наёмникам предлагают сделать эту операцию, кто-то соглашается, кто-то нет. Я согласился, мне не нужны никакие побочные эффекты во время заданий, а они бывают самыми разными. – Николь, вылупившаяся, как сова, с минуту просидела не моргая, а потом, будто от того, что перенапрягла глаза, вдруг часто-часто ими захлопала, вмиг зарыдав и перекатываясь на бок, чтобы спрятать лицо в ладонях и зайтись в слезах. Сандо обалдело тряхнул головой – что он такого сказал? – и опустил руку на плечо девушки. – Эй, ты чего? Что случилось?
– З-зачем? Зачем ты это сделал? У-у… у тебя же детей теперь не будет! – всхлипнула она из глубин одеяла, в которое закопалась, прячась от взгляда Сандо.
– Ну… да, как бы в этом и был смысл, - подтвердил наёмник,
– Что?! – гневно, багровеющая и похожая на богиню отмщения, обернулась Николь. – У тебя не будет детей! Ты не сможешь завести семью, никогда!
– Да, чёрт возьми, потому что я наёмник, Николь!
– Я не смогу родить тебе ребёнка!
– Ты?! – отпрянул Сандо, призывая себя перестать удивляться ходу мыслей девушки.
– Ты только что про презервативы спрашивала, явно не для того, чтобы от меня залететь.
– Ну, это же я на эту ночь спрашивала, а тут получается что вообще!.. – опять заплакала она.
– Господи, мы же разобрались, что между нами только секс, без всякого будущего, какое на хрен вообще? Какие дети?!
– Потом, когда-нибудь! Ну, я же это так сказала, что согласна, что ещё мне оставалось? – хлюпая, вытирала она щёки. – Ты что, правда, думаешь, что я вот сказала «хорошо» и перестала мечтать о том, что выйду за тебя замуж и устрою с тобой семью? Ну где ты видел девушек, которые спят, не думая о будущем, ты вроде был похож на сообразительного, чего ты такой глупый? – затряслась она, но все её слова, хоть и вызывающие в Сандо жалость и непонимание, до того его рассмешили, что он прижал её к себе и, смеясь тихо, стал гладить по голове.
– Надо же быть такой чудачкой! Николь, ты точно отсаженная на весь мозг.
– Я не хочу, чтобы ты не мог иметь детей! – застучала она по его груди маленькими кулачками. Взяв её на затылке за волосы, Сандо потянул за них, повернув к себе её лицо и заставив посмотреть в глаза. Присмирев в момент, китаянка замерла, прекратив барабанную дробь.
– Ты любишь меня что ли? – откровенно спросил золотой. Сжав губы, как при зубной боли, Николь мелко дрожала, немая от количества фраз, которые вертелись на языке. Но ещё до того, как она заговорила, Сандо воспользовался советом Джина и увидел в её глазах всё, что хотел услышать.
– Я без тебя и часа не могу прожить, Сандо. – Отпустив из кулака её пряди, вольный брат насупился, отворачиваясь. Несколько волос запуталось в его браслетах и сестра Николаса, сморщив нос, осторожно принялась выпутываться, освобождаясь без желания.
– Видит небо, я этого не хотел. – За окном послышался шум колёс и въезжающих во двор машин. Господа Цинхая с гостями вернулись домой. Наёмник отсоединил от себя Николь и спустился с кровати. – Сейчас будет моё дежурство, прости, но не могу остаться.
– А завтра? – с надеждой посмотрела дочь Отца Чана.
– Завтра… - вздохнув, Сандо натянул майку, застегнул штаны. – Начиная с завтра, и до тех пор, пока ты не сможешь без меня прожить.
– Значит, навсегда?
– Ты так уверена в себе?
– Я уверена в тебе. Можно остыть к мужчине, который надоест или разочарует, который недостаточно совершенен и приятен. Но как можно остыть к тебе?
– Может, тебя завтра разочарует секс со мной? – Вытерев последние слёзы, Николь засмеялась.