Империя. Цинхай
Шрифт:
– Сейчас исправимся, - подтолкнул Сандо её к кровати, стягивая на ходу майку. Девушка остановилась, ехидно прищурив глаза.
– Минуточку, ты не тот ли тип, что говорил мне: «Отношения не сводятся к постели», - пробасила, подражая ему, китаянка. – А ещё там было что-то вроде: «Научись проводить просто время вместе».
– Это что тут начинается? Бунт? – приподнял бровь наёмник. – Я ознакомился с демо-версией, а за всё остальное надо платить?
Николь села на кровать, отвлекаясь на телефон, будто не была заинтересована в происходящем. Сандо сел перед ней на корточки, выжидающе глядя, когда она сдастся первой? Взяв её ножку, он приподнял её и поднёс к губам, поцеловав пальцы. Девушка заёрзала, но не вернула к нему взгляд. Сандо продолжил целовать ступню, поднимаясь к лодыжке.
– Я тут прочла в интернете… - отложила она телефон
– Ты опять за своё? – хохотнул Сандо. – Восемь лет назад, так что извини, поезд уехал.
– Чёрт!
– выругалась негромко Николь. Не выдержав, она потянула мужчину за плечи к себе и откинулась на спину. Он оказался на ней. – Можно сделать как-то так, чтобы мы были не до нового года вместе, а навсегда? – Наёмник устало вздохнул, покачав головой. – Тебя пугает слово «навсегда»?
– Меня пугает твоё непонимание ситуации. Я же объяснял, что не могу, и не буду оставаться с тобой.
– И не хочешь?
– Причём здесь это?
– Притом, что когда мужчина хочет – он всё может!
– Ники, существуют ещё и обстоятельства.
– Они переменчивы.
– Мы можем переменить их к лучшему. – Не видя отклика и солидарности в Сандо, Николь отпихнула его, выбравшись, и села к нему спиной. – Тебе просто на меня плевать!
– Начинается… - перекатился на лопатки Сандо, протянув руку и коснувшись талии девушки. – Эй, ваше злейшество, иди сюда. Мне не плевать на тебя.
– Плевать! Я уеду в Синьцзян и выйду замуж!
– За труп?
– Почему за труп? – обернулась недоумевающе китаянка.
– Потому что любой мужик, который попытается к тебе приблизиться, в него превратится.
– Ты что, стал ревнивым? – польщённая и отогревающаяся, Николь подползла обратно, приваливаясь под бок Сандо.
– Я всегда им был. Просто ты прежде не была моя. Вообще, я тебе скажу, неревнивых мужиков не бывает. Неревнивый мужчина – это ссыкло, боящееся отхватить по морде за свою бабу, поэтому, естественно, если ты мужик – ты ревнивый. – Улыбнувшись этому объяснению, Николь поцеловала его и, наконец, начав сама раздеваться, была остановлена наёмником. – Тише, шаги… - услышал он своим тренированным слухом то, что уловила Николь лишь несколько секунд спустя.
Шаги, действительно, не только были, но и направлялись прямо к двери девушки, возле которой остановились. Раздался уверенный, почти хозяйский короткий стук.
– Николь? – последовал вопрос.
– Николас… - одними губами произнесла младшая дочь Великого Уйгура, хотя Сандо не нуждался в представлении. Он узнал и голос, и поступь грозного старшего брата своей возлюбленной.
========== Кто в доме хозяин ==========
Если в голове девушки ещё были сомнения, открывать ли дверь, прятать ли Сандо, распахивать ли ему окно, чтобы он сбежал из спальни, выпрыгнув со второго этажа, то у самого мужчины и мысли такой не проскочило. Он прекрасно знал, кто такие наёмники, даже бывшие, и бесполезно в мгновение пытаться замести следы; мимолётный шорох, неуловимый запах, вмятина на покрывале и увиливающий взгляд сестры скажут всё Николасу Тсе. Поэтому когда Николь взволнованно растопырила глаза, Сандо кивнул ей на дверь, велев открывать. Она нахмурила брови, словно уточняя – уверен? Вольный брат сделал подтверждающий жест головой и, отступив от Николь на шаг, приглашающе повёл рукой в сторону выхода, прокрутив ладонью, как восточный подхалимствующий ага, расстилающийся перед принцессой. Китаянка замешкалась, снова прошевелив губами: «Что будет?!». Куда-то подевалась та стерва и осаждающая воина с Утёса богов самоуверенная задира, капризная скандалистка, что бесцеремонно захаживала в мужские опочивальни, прикрываясь братовым плечом, не придавая важности чьему-либо мнению о себе. Сандо картинно застыл в поклоне, изображая, что размотал перед ней ковровую дорожку, чтобы она уже перестала нервничать и открыла своему ближайшему родственничку. Наёмник куда проще и смелее встречал любые неожиданности и проблемы. Набрав полные лёгкие воздуха, девушка занесла ладонь над ручкой двери. Губы кочевали по лицу слева направо, справа налево, носик подрагивал, и вся она напоминала спрятавшегося от опасности в дупло бельчонка.
– Ники, ты что, спишь? – спросил по ту сторону голос. Спальня отверзлась,
Сандо не суетился, твёрдо и прямо глядя в глаза Николасу, и имея наглость приветствовать его лёгким наклоном головы. Тот не продвинулся больше вглубь комнаты, а отступил в бок, чтобы опуститься на кресло у стены. Уже приземляясь, третий сын Дзи-си начал улыбаться, а достигнув сидения и откинувшись на спинку, ухмылялся настолько явственно, насколько умел. Улыбка во все зубы, по-голливудски, была не в его духе. Узкие губы сдерживали за собой слова, планы, настроение и любые признаки искренности. Однако радушное признание факта, что застал сестру с любовником, было тем, что хотел продемонстрировать Николас.
– Поздравляю, - неизвестно, кому сказал он. Николь, что добилась желаемого? Сандо, что лишил невинности такую трудную девицу? А в том, что пара перед ним спит и занимается по ночам любовью, бывший наёмник не сомневался. Ну, вот не верилось ему, что тайком уединяются зрелые мужчины и озабоченные девицы для того, чтобы любоваться звёздами, тем более что, возле кровати их не очень-то видно. Особенно с плотно зашторенным окном.
– Ники, мы… я… понимаешь… - девушка, всегда острая на язык и хваткая в ситуациях, когда требуется отболтаться, несвойственно для себя сникла. Старший и любимый брат, прежде единственный любимый мужчина в этом мире, появился так внезапно, напомнив о себе, что у неё возникло ощущение не стыда за безнравственность, а странное раскаяние за измену, будто именно ему она хранила раньше верность. Но неподалёку стоял Сандо, и Николь больше не думала о Николасе, как о физическом объекте любви, и всё же в душе было полное смятение.
– Понимаю, - избавил её от объяснений третий сын Большого Босса. Сандо ничего не говорил – его не спрашивали. Он здесь нанятый служащий, а Николас – хозяин, член семьи, на которую сейчас работает Сандо, поэтому дело не в силе, а в правах. Если золотые плевали на государственные законы, то они всегда чутко реагировали на принципы чести и обычаев мест, в которых оказывались, а вольный брат, стоявший напротив Николаса, хоть и в тайне ото всех, но был золотым, и он знал, что поступит так, как решит этот человек, пусть даже придётся расстаться с Николь и ему самому будет несказанно обидно. А может и больно, кто предугадает? Однако вступать в конфликт, лезть на рожон и рисковать чем-либо ради сохранения едва завязавшейся связи недопустимо. У него куда более серьёзная, глубинная миссия: охранять товарища, собирать информацию, подбираться к Дзи-си. В этом всём шуры-муры с Николь займут примерно десятое место.
Николас втянул щёки, задумавшись о складывающихся отношениях, перебрал пальцами, как по клавишам, отвёл взор к абстрактным предметам и, разглядывая их, заговорил дальше:
– Я собирался забрать тебя домой, Ники, сколько можно тут торчать?
Девушка не вздрогнула, но скукожилась, делаясь мельче и площе обычного, хотя спина согнулась в сутулости закорючкой. Из-под чёлки тёмные глаза как-то совсем по-подростковому воззрились на брата. Кусая нижнюю губу, она робко покосилась на Сандо, но решила не вмешивать его пока что в беседу.
– Я не хочу сейчас домой.
– Значит, тут ещё не надоело? – не глядя ни на одного из пойманных почти за преступлением, спокойно спросил Николас, исследуя узор на обоях так, будто по ним полз таракан, и в него вот-вот надо было что-то швырнуть, а до этого нельзя выпустить из поля зрения.
– Нет, - коротко подтвердила Николь. Почему она напрягается от того, что они прокололись перед братом? Ведь когда она только бегала за Сандо, ей было не совестно. Но тогда всё походило на игру и охоту, ей казалось, что брат увидит, какой она становится сильной и взрослой, как сможет очаровать и обезоружить мужчину, а теперь, завязнувшая и погрязшая в чувствах, слабее, чем когда-либо, импульсивная до слёз от горящей любви, Николь стыдилась именно их, этих чувств, которые дадут Николасу понять, что она всё та же глупая девчонка, не сумевшая стать достойной его, сурового и жестокого сына Дзи-си. А ведь так всё и есть, она размазня и рохля, гонялась за наёмником, чтобы позлить его и соблазнить, а в итоге умереть без него готова.