Империя. Цинхай
Шрифт:
– Как мне убедиться в этом? Как мне поверить, что ты не пытался использовать Ники, чтобы досадить мне? Или подобраться ко мне ближе.
– Ты сам видел, не я это всё начал. – Николас прищурился, остужая свой пыл. В переживании за сестру, как и предполагалось, он готов был просто приехать, всех убить, сжечь дворец, забрать Николь и уехать подальше. Всем сильно повезло, что он более-менее держит себя в руках, и разбирается поэтапно. Что вообще пытается разбираться. – Я бы никогда не посмотрел на Николь первым. Прости за обидные слова о твоей сестре, но она была совсем не в моём вкусе, и только её поведение привлекло моё внимание.
– И изменило вкусы?
–
– Изнутри? И ты решил выжечь ядом всё, что тебе понравилось, чтобы избавиться от зависимости? А потом испугался, что я пойму, что это ты, и скорее её спас?
– Ты сам веришь в то, что я мог испугаться? – Николас поджал губы и, проведя минуту в молчании, отпустил Сандо. Тот потёр шею, но от стены не отошёл. – Отбрось эмоции, и подумай сам, мог ли это быть я?
– Это мог быть кто угодно, наёмник! Видно, ты ещё не так хорошо знаешь этот мир, как хочешь показать.
– Тогда приглядись к Эдисону, который сложил чемоданы сразу после произошедшего.
– Это я тоже уже знаю. – Николас упер руки в бока и, успокоив нервы, с выражением осмысленным и даже мудрым, начал говорить спокойно: - Я найду его, не сомневайся, и ему придётся ответить за своё поведение. Я знаю, что он мог сделать это, но знаю и то, что Эдисон слишком умен для такой очевидной подставы самого себя.
– Разве что на это он и рассчитывал? Что все посчитают это глупым для такого умного парня.
– Ты прав. Я и сам об этом думал. – Николас снова посмотрел на Сандо. – Но неужели ты не понимаешь, что сильнее, чем Эдисон, меня ненавидит Утёс богов? Я единственный бывший наёмник. Живой. И, поверь, старейшины срут кровью и ссутся кипятком от того, что ничего не меняется. Яды – оружие чойчжонов, я не могу выбросить это из головы. Они знают, что меня не побороть силой, они наверняка знают о результатах наших с тобой разминок, что ты, первый нынче наёмник, проигрываешь мне. Как им ещё действовать? Как им ещё сломать меня?
Сандо промолчал. Он знал законы вольного братства, и знал старейшин. Это всё похоже на реальность.
– Но я в этом не участвую, Николас. Мне таких заданий не давали. Да и… не проще ли им было пытаться убить тебя? Допустим, подсунуть мне отравленный нож, чтобы я воспользовался им на тренировках с тобой? – Брат Николь, вдруг, едва отведя лицо, вернул его к Сандо. Глаза слегка расширились, и он подошёл обратно, впритык к золотому.
– У всех стен есть уши, пошли-ка отсюда, поговорим.
Бывший вольный брат вывел золотого за конюшни, на ровный загон для выгула лошадей. Небо уже было светлым, всё просматривалось, и можно было быть спокойными, что никто не подслушает разговора.
– Сандо, а можешь ли ты быть уверенным, что это не твою слабость почувствовал Утёс? Что это не тебя они захотели вернуть на путь истинный, узнав о том, что у тебя завелся роман?
– Но разве я как-либо прокололся? Мы с Николь были осторожны, никто, кроме тебя, не знал о нас… - «Ещё Джин, но он-то уж точно не шпион Утёса!» - отметил молодой мужчина.
– Иногда нам только кажется, что кто-то чего-то не знает. Мы не можем видеть глазами других.
– Даже если так, то чем плох роман наёмника? Я же не отвлекаюсь от заданий. Я не нарушаю приказов, я не ухожу из братства. Я выполняю всё, что требуется, зачем им избавлять меня от Николь?
Николас долго и пронзительно смотрел на Сандо, прежде чем опять заговорить. Он продолжал оставаться безмятежным и равнодушным, и даже голос его как будто приходил откуда-то извне, безразличный
– Утёсу нужны роботы, исполнители, которых ничто не держит в мире, которые совершат любую подлость, любое злодеяние. – Будто это был пролог, сын Дзи-си выдержал паузу, и начал заново: - Был один вольный брат на Утёсе, ты, наверняка, не слышал его историю. Едва вступив в братство, мальчишкой, он влюбился в одну девушку в горах Тибета, женился на ней, хотя наёмникам нельзя было этого делать. Но любовь была сильной, и парню не хотелось держать любимую девушку в каких-то любовницах. Он сделал её женой, и у них родился сын. Наёмник ни одной живой душе не говорил о том, что у него есть семья. Раз в несколько месяцев он наведывался к ним, потихоньку, незаметно, чтобы не быть разоблаченным. Но спустя полтора года он вернулся в этот дом, где его всегда ждала молодая жена, где рос их крошечный сын, а вместо дома был пепел, вместо жены были расклёванные хищными птицами останки, вместо сына лежало обезображенное тело, отдельно от головы, которую удалось найти чуть ли не на дне ущелья. Наёмник десять лет искал тех, кто это сотворил, хватался за любые нити, за всё, что могло разоблачить убийц. Наконец, ему это удалось, и клубок размотался до конца на Утёсе богов. Нить привела к главному чойчжону, который умеет читать мысли, и знает все секреты своих наёмников. Жаждавший мести вольный брат, не забывший за десять лет свою ненависть к убийцам, попытался убить чойчжона, но у него не вышло, слишком много охраны было у того, слишком тяжело к нему было подобраться. Вышедшего из повиновения наёмника сбросили с Утёса богов. – Николас оттолкнулся от изгороди, к которой привалился во время рассказа. Его зрачки сверкнули золотым солнцем, поднявшимся над горизонтом. – Но этот наёмник умудрился выжить, Сандо. И, поверь ему, Утёсу богов не нужны поводы для того, чтобы избавлять вольных братьев от привязанностей. Вольные они лишь по названию, на деле же – рабы чойчжонов и старейшин. Идём обратно.
Обескураженный и осознавший, к кому относится история, воин, лучший среди действующих наёмников, пошагал за Николасом. Они шли молча, пока не столкнулись на первом этаже, у запасного входа возле кухонь, с Фэй, всегда встававшей рано и любящей завтракать в одиночестве, или, вернее, наедине со своими мыслями.
– Брат, с приездом! – мягко поздоровалась она, увидев Николаса. Остановившись, он резко схватил её за волосы, нещадно дёрнув за всегда пуританскую прическу, из которой не выбивалось ни пряди. Пучок порушился, а несколько шпилек вылетело, звякнув о пол. Фэй вскрикнула, оказавшись лицом к лицу с третьим сыном.
– Доброе утро, родственная душа Эдисона!
– Брат, мне больно, - выдержано заявила Фэй, пытаясь придерживать волосы там, где их тянул Николас.
– Что, всё живёшь в своих книгах, монашка? Что вычитала там на этот раз? Рецепт яда?
– Николас! – охнула она, возмутившись его откровенным обвинением. Бывший наёмник отшвырнул её так, что Фэй, упав на пол, проехалась по нему на метр в сторону.
– Не попадайся мне пока на глаза, если не хочешь неприятностей! – предупредил Николас и пошёл дальше. Сандо следовал за ним, потому что оба они направлялись к спальне Николь. Поднявшись на второй этаж, сын Дзи-си встал и остановил наёмника: - Я заберу Ники в больницу. И буду с ней там до того момента, пока мне не скажут, что она в полном порядке. – Сандо понимающе кивнул. – Оттуда я заберу её в Синьцзян. – Сандо замер. – Больше она сюда не вернётся. Здесь за ней не присмотрят так, как я смогу приглядывать за ней в нашем доме.