Империя. Цинхай

Чеснокова Юлия Олеговна

Вольный брат держал на ладони пустую амфорку из-под териака*, прокручивая в голове совершённое. Он пытался раскаяться за то, что сорвался и спас Николь, но ничего не выходило, он не жалел о своём поступке и знал, что иначе не мог. Разрушение тайны их романа пугало его только в одном случае, если оно влекло неприятности к Николь, самому-то ему не страшно. Пусть Утёс попытается его наказать или проучить, он поглядит, у кого лучше удастся. Если Николас однажды смог сбежать от них, то и у него сложится. Сандо сжал бутылёчек в ладони, сжимал, сжимал, пока он не треснул, хрустнув в кулаке. Мозолистая кожа наёмника не порезалась. Он поднялся и ссыпал осколки в урну у двери. В ту влетела мелкая мошка, и начала кружить в воздухе.

Поводив за ней глазами, Сандо сделал бросок рукой, раздавил насекомое, как за секунды до этого керамику, поморщился. Отряхнув руку и вытерев её о правую шершавую штанину, он взял палку и начал разминку. Мужчинам чужды такие порывы, как у женщин: уйти куда-нибудь, закрыться и надрывно плакать, попросить всех оставить их в покое, чтобы предаться воспоминаниям, позвонить товарищу, чтобы облегчить душу, выговориться. Ничего из этого они не делают, а уж у вольных братьев даже мыслей о подобном не теплится. Но всё-таки внутри Сандо не было привычной ровности, гладкости, когда сосредотачиваешься на том, чём нужно, когда ни на что не отвлекаешься. Сейчас он утерял ту самую способность не думать, которую развил ради встреч с главным чойчжоном, умеющим читать мысли. Окажись он перед ним в этот час – провалит всю конспирацию разом.

Эмбер вошла в зал точно по назначенному времени, в которое они всегда встречались здесь ради тренировки.

– Я думала, что ты не придёшь, - дружелюбным тоном заметила она, оглядывая помещение так, будто видела его впервые. Она делала это, чтобы не столкнуться взглядом с Сандо. Почему-то ей не хотелось этого.

– Почему? – равнодушно поинтересовался смуглый разбойник, поставив палку, как посох, и опершись на неё.

– Смятение духа… учитывая произошедшее…

Эмбер незаметно покосилась на мужчину. Он хотел было показно хмыкнуть или изобразить какое-то презрение, леденящую бесцеремонность по отношению к жизни и смерти. Но вместо этого поверхностно пожал плечами.

– Не меня же пытались отравить, почему я должен переживать?

– Разве у вас с сестрой не роман?

– Мы спали, - не видя смысла скрывать это, Сандо решил выйти из всей этой ситуации с наименьшими жертвами.

– А когда мужчины спят с женщинами, разве совсем к ним ничего не испытывают? – приблизилась Эмбер, подойдя к стойке с палками и выбирая себе одну.

– А что надо? Благодарность за удовольствие? – Золотой улыбнулся тупой и пошлой улыбкой наёмника, какой окрашивались лица всех вольных братьев, из которых на Утёсе выбили совесть. – Я не очень благодарный человек.

– Но ты же почему-то выбрал именно Николь?

– Я её? – Сандо изогнул брови. – Ты сама видела, как она за мной увивалась. Не в моих привычках добиваться женщин, без секса я не страдаю, но если мне предлагают, я приму дар. – Эмбер взяла одну из палок, и Сандо теперь уже сам подошёл к ней, нависнув сбоку. – Если мне так настойчиво будет предлагать кто-нибудь ещё, я тоже возьму.

– Правда? – китаянка отступила, вставая в позу готовности. – Но я не думаю, что кроме Николь здесь найдётся ещё какая-нибудь ненормальная, которая к тебе полезет. Разве что одна из служанок?

– Служанки, хозяйки – какая разница? – Сандо нанёс первый удар, и Эмбер его отразила. – В женщинах с любыми должностями, титулами и рангами всё одинаково, девочка.

– А в мужчинах что, нет?

– Тебе виднее, не мне судить. – Дочь Дзи-си попыталась атаковать, но была отброшена назад, причём с лёгкостью.

– Не могу похвастать, что у меня было их много, - подула Эмбер на чёлку, откидывая её со лба, - но в сантиметрах вы отличаетесь. А вот в функциональности не очень.

– Функциональности? Тебя смущает, что все движутся туда-сюда? – Сандо засмеялся, сбив противницу с ног, но та выскользнула из-под поражающего удара и вскочила справа от воина. – Тебе хочется, чтобы иногда совали как-нибудь поперёк или плашмя? При этом с поворотами и резкими скачками в непредсказуемых направлениях?

Эмбер с хитрецой прищурила глаза.

– А я не знаю, как мне

хочется. Ещё не встретился такой, который бы сделал идеально, чтоб мне понравилось всё.

– Вот как? Может, тебе и невозможно угодить? – Девушка резко крутанулась возле Сандо и задела палкой его плечо. – Ах ты! – возмущённо отклонился он, чтобы смягчить удар. Если бы в руках соперницы был меч – ему бы рассекло кожу, а не отклонись он – дошло бы до мяса. – Решила отвлечь меня разговорами, чтобы подобраться?

– Разве наёмника можно отвлечь? – заметила она. Вольный брат оглядел Эмбер, прикинул траекторию палки так и сяк, рассчитал расстояние между собой и девушкой. Достаточно этой болтовни. Вспомнив основные приёмы шаньсийской школы, которые чаще всего использовала китаянка, Сандо начал бой, ловко ударил несколько раз, подкосил Эмбер, стукнул её по спине, выбил оружие из рук, и за минуту завалил на пол, прижав к шее конец древка.

– Нельзя, - подумав о Николь, о том, что ему придётся расстаться с ней, произнёс золотой, - наёмника отвлечь нельзя.

***

В подогнанную к самому крыльцу особняка медицинскую машину Николас спустил сестру сам, неся на руках. Двое докторов из Синина сопровождали их, помогали устроиться Николь на каталке, забрались с ней в кабину, а с ними и третий сын Дзи-си. Водитель тронулся, ворота охраняемой территории открылись, охрана проводила транспорт ничего не выражающими взглядами. В лучшем госпитале Синина ждала отдельная платная палата, где Николас сам будет сторожить самого близкого ему человека из всех родственников. Впрочем, большинство родственников не вызывало у него никаких чувств, даже малейшего ощущения кровной связи. Автоматические ворота закрылись.

Джексон видел этот отъезд, при нём многие присутствовали, и Энди, и Фэй, не побоявшаяся вновь оказаться на глазах у Николаса, и Генри, и прислуга. Ему было не то чтобы грустно, но более того - паршиво. Отравление, яды, покушения! Всё сводится к тому, что кому-то ненавистны, неугодны дети Дзи-си. Что там думать, отца ненавидела вся Азия, почему бы и не отыгрываться на отпрысках, если родитель недостижим? Джексон, далёкий от дел отца и организованной преступности в целом, сидел в спальне, на кровати, горюя по своей судьбе, показавшейся за эти сутки неправильной, непродуманной, кем-то ошибочно составленной, с кучей путаниц, где нужен был кто-то посообразительнее, чтобы распутаться. Джексон не льстил себе в плане ума, он знал, что ему не поддадутся разгадки, домыслы и расследования. Любящий бахвалиться и красоваться, парень скорее осознавал своё обаяние, свой потенциал физических возможностей, который он чаял когда-нибудь мобилизовать. Но мозговитого из себя строить бесполезно, когда окружён теми, кто на самом деле умеет соображать.

Вошёл Марк, нарушив угнетённое уединение друга.

– Ты чего не на дежурстве?

– Энди опять всех отпустил, пока не улягутся страсти, - синеозёрный скинул футболку, чтобы не париться в душной комнате, и сел напротив Джексона. – Госпожа Дами под присмотром Уоллеса и его ребят до завтрашнего утра.

– Ясно, - молодой человек цокнул языком, качая головой. – Я, конечно, считал Ники истеричкой и никогда хорошо о ней не отзывался, но такого она не заслужила. Я не хотел ей зла.

– Но тебя-то никто и не обвиняет, - напомнил товарищ.

– Я знаю. Но обвиняют много кого, а как доказать, что виновен тот или иной?

– Если бы я знал, то уже разоблачил покушавшегося.

– Ты веришь в то, что это Эдисон? – Марк посмотрел на окно, потом себе под ноги, потом медленно воззрился на Джексона, видя, что тот хочет услышать правду, какой бы она ни была.

– Я не исключаю и этого варианта.

– Это ужасно. – Парень встал, тесно скрестив руки на груди, словно хотел обезопасить её от издевательских толчков своры хулиганов. – Она же и ему сестра! Как бы они с Николасом ни соперничали, как бы ни конкурировали, неужели может дойти до того, что они забудут о том, что братья? На кого тогда ещё можно будет положиться, кому доверять, если не собственной семье?