Империя. Цинхай
Шрифт:
– Какая любовь, Цянь? Я здоровый мужчина, я хочу женщин, мне нужен секс. Да, я соблазнил Дами, потому что это было легко в отсутствие Энди; одинокая, в окружении, где лучше всего она знает меня – своего давнего телохранителя, юная дурочка, которой хотелось попробовать мужика помоложе… Если ты сдашь меня и Дами, то прежде чем нас накажет Энди, до меня доберётся мой наниматель – Джиён, и поквитается со мной за неприятности сестры похлеще, чем Энди себе в состоянии нафантазировать. Поэтому я буду врать напропалую, что изнасиловал госпожу Лау, принудил её, заставлял молчать… Я умру один, но здесь и без мучений.
– Если тебе просто нужен был секс, - прямо, наконец, уставилась на него Виктория, - почему полез в постель к жене Энди? Почему не выбрал любую другую? Николь, Эмбер, Джессику – эта бы дала
– Я не ищу лёгких побед. – Джин снова скользнул ладонью на талию собеседницы. Та рыпнулась, но он её приструнил, вмяв в шкаф грудью. – Я хотел тебя… Дами чем-то напоминала тебя. Бледная тень, но всё же…
– Ложь! – Цянь толкнула его в грудь, но ничего не изменилось. Просто выражение бессилия и ярости. – Ложь!
– Ты права, теперь я вижу, что она и близко на тебя не похожа.
– Ты выгораживаешь её…
– Я давно хочу тебя, неужели ты скажешь, что не замечала этого? Я не мог смотреть, как к тебе лез тот Дэсон… Я не позволял себе и намёка в твою сторону, а он… - Джин видел, как Вики, явно желавшая его самого, поддаётся обману, утопает в рисуемых иллюзиях. Воистину, всякий человек способен увидеть то, что хочет увидеть. – Ты думаешь, почему я увидел ваше уединение с Энди, Цянь? Я бродил за тобой по дворцу, как верный пёс, умирая от желания. Но когда ты рассказала о том, что пережила, я не посмел настаивать, Цянь, потому что ты недостижима, ты… ты слишком чиста, честна, благородна и достойна любви, и я не знал, смогу ли подарить тебе всё то, чего ты на самом деле достойна. – Джин опустился на колени, взяв руки Виктории и поцеловав их, дрожащие, с полупрозрачным розовым маникюром на длинных и аристократических пальцах с золотыми перстнями. – Если ты хочешь убить меня – убей. Я перед тобой, какой есть, теперь ты всё знаешь. Зови Уоллеса и вели казнить меня сейчас же. Я пожалею только об одном, что слишком мало сорвал поцелуев с твоих губ перед смертью.
Повисла тишина. Щемящее молчание. Джин не поднимал головы, опустив лицо к полу, но не выпуская рук Вики из своих. Его лоб касался гладкой ткани её платья.
– Ты… - Вечность прошла прежде, чем китаянка возобновила разговор. У золотого сжались все мышцы и жилы. – Если вы с Дами прекратите это, никогда больше не повторите…
– Никогда!
– Дослушай, - попросила Цянь и потянула его вверх, чтобы он встал и заглянул ей в глаза, что Джин и сделал. – Я готова забыть то, что узнала… Я ужасно поступаю по отношению к Энди, он должен знать, с кем связался, но я забуду о тебе и Дами. Если…
– Если?.. – не поторопил, а выказал интерес и готовность исполнять веления Виктории мужчина.
– Если ты заставишь меня забыть об этом, - произнесла условие она, которое Джин не сразу понял. Его брови снизились, выдавая раздумья, и Цянь более развернуто объяснила: - Докажи, что ты хотел меня. Полюби меня. Сделай меня счастливой, Джин. Я знаю, что ты можешь, знаю! Заставь меня забыть и измену Дами, и одиночество, и унижения от бесконечных слухов, что я шлюха, и… Джаспера. Заставь меня забыть всё плохое, Джин, и ни Энди, ни Уоллес Хо не услышат от меня ни слова.
Не заметив того, они всё ещё держались за руки, и пока их взгляды не разорвались, они не ощущали скреплённых пальцев. Лишь увидев их, Джин и Вики разошлись подальше друг от друга.
– Если бы умел и знал как… - шепотом изрёк дантист.
– Я не могу тебя заставить пытаться, - заметила Виктория, - но тогда и ты меня не заставишь молчать. – Она подошла к двери под пристальным надзором Джина, следящим за её капитуляцией. – Я даю тебе два-три дня подумать, до возвращения Энди. Гарантирую, что до его возвращения буду нема, как рыба. Но по истечению срока – жду чёткого ответа. Либо ты остаёшься с Дами и умираешь, либо ты приходишь ко мне – и продолжаешь жить.
В этой её последней фразе Джин впервые почувствовал, что она дочь своего отца. До этого было лишь название, а теперь – сущность. Сон Цянь олицетворяла породу Синьцзянского льва: опасная, надменная, управляющая чужими судьбами и не терпящая возражений. По сути, она не давала Джину выбора, она сказала явиться к ней через пару дней, принеся себя на блюдечке, иначе возникнут проблемы. Время ему давалось не для того, чтобы подумать, а
Виктория повернула защёлку и, получив молчаливое позволение уйти от Джина, открыла дверь и вышла. Он остался один в подсобке. У самого рука не поднялась, что если попросить Сандо грохнуть эту красавицу? Сестру Николь, ну да, как же. Да нет, Сандо мог бы, наверное, но… каково основание? Вики не сделала ничего плохого, она не убийца, она в данном случае защитница чести и справедливости. Как золотые, они оба должны быть на её стороне. Да, спать с чужой женой – отвратительно, но ведь Джин повенчался с Дами раньше Энди! Это Энди спит с чужой женой! Будь Вики такой, как Фэй, можно было не гадая рассказать ей всю историю, и она бы вступилась за разлученную волей жестокого Дракона пару. Но с Цянь всё было сложнее. Она положила глаз на Джина, ещё в начале его прибытия сюда, после свадьбы господ Лау. Она бросала на него взгляды, она первой поцеловала его, но никак не могла расположить к себе и завоевать, да и позволила бы гордость самой добиваться какого-то там стоматолога? Теперь же всё обставлено так, что ей ничего и делать не надо будет, в интересах самого Джина станет вертеться юлой и быть её ручной игрушкой. Боже, как он сразу не увидел в этих тёмных глазах ловушки? Или там была искренняя любовь, мечтающая быть разделенной? Как бы то ни было, мужчине померещилось, что он стал марионеткой сразу двух женщин, которые собирались им руководить по своему усмотрению, и как реакция на это в нём закипело праведное сопротивление. Пытаясь проникнуть в чужие замыслы легко запутаться и забыть о своих! Кто бы и как к нему на самом деле не относился, он золотой, у которого есть долг, и он заключается не в охране Дами, а в том, чтобы найти и обезвредить Дзи-си, пока тот не распространил свою власть на весь Китай. Если женщины думают сделать из него средство для своих игр, то он ответит им тем же. Цянь – дочь Дзи-си, и через неё пробраться в Синьцзян будет куда проще.
========== Угроза разлукой ==========
Джину очень помогло то, что почти сразу после сцены с Цянь наступила его смена. Он не мог совершить ни одного необдуманного поступка, и оставалось только ходить за Дами молчаливым дуэтом с Марком, и думать, размышлять, планировать, взвешивать. Но и серьёзный недостаток имелся – не было возможности посоветоваться с Сандо. Тот хоть и не был экспертом в женщинах, в отличие от самого Джина, но мозги по поводу заговоров и предосторожностей у него варили дай Будда каждому. Всякий наёмник с Утёса по определению отличался наблюдательностью, чутьём к выходам из затруднительных ситуаций и всеми средствами борьбы за выживание и достижение целей.
Но с советчиком или без, а решение принимать было нужно. Точнее, какое решение? Свиданиям с Дами пришёл конец - это ясно, как белый день, и оставалось только определиться, как лучше всего завершить – естественно временно, до лучших времён, - их опасный и безнадёжный роман. Не было и мысли о том, чтобы разлюбить сестру Джиёна или попытаться забыть о ней. Она носила ребёнка, скорее всего его собственного, и это до сих пор, за много-много лет, была единственная девушка, покорившая его сердце. Да, красоту Виктории он тоже видел, но что такое чужая красота, когда ты любишь одну женщину, чувствуешь её, страстно её желаешь и прирос к ней так, что хоть в огонь за неё, хоть в воду. Но как бы ни велика была сила их привязанности, они должны суметь провести какое-то время друг без друга, отдалиться и затихнуть. И чтобы разрыв отношений, названных поверхностными и случайными, показался органичнее среди происходящего, Джин не стал оттягивать, по окончанию караула направившись прямиком к Цянь. Для Сандо придётся написать записку с объяснениями о том, что дочь Дзи-си поймала его с поличным.