Имперский лекарь и китайский демон
Шрифт:
Ученый снял зажимы, удерживающие разрез открытым. Кожа легла на место и начала срастаться. Энергии у демоницы было много, лечение шло быстро.
– Ну что, готова домой отправляться? – уточнил Данила, когда разрез зарос полностью.
Суккуба угукнула.
Данила положил ей руку на лоб, чтобы не тратить лишней энергии, и пробормотал формулу изгнания. Тело демоницы мелко задрожало и перетекло в человеческую форму. Теперь на столе опять была распята красивая девушка, но в ее сознании уже не скрывался потусторонний гость.
– А с этой что? – поинтересовался Фома Эдуардович. – Под
Наказания за такое были строгими. В случае корыстных побуждений – смерть, если есть смягчающие обстоятельства – пожизненное заключение в монастыре.
– Давай поговорим с ней, – предложил Данила.
Девушка была очень красива и совершенно нага. Если бы на столе лежала безобразная старуха с морщинистой кожей и вислыми грудями, ее бы просто отдали под суд, а красивую и молодую – жалко. Красивые и молодые, считал Данила, должны радовать окружающих и делать мир лучше, а не умирать на виселице. В этом убеждении он был не одинок. Многие мужчины готовы увидеть массу достоинств в красивой девушке, но не станут тратить время на поиски этих же достоинств у дурнушки.
У девушки изо рта вытащили стальной кляп.
Тут же ее лицо сморщилось, из глаз хлынули слезы.
– Ы-ы-ы-ы! – взвыла она.
От такого даже Фома Эдуардович смягчился. Пошлепал мягко девушку по щекам, водой на нее брызнул.
– Рассказывай, – бросил Данила.
Преступница взахлеб стала рассказывать.
История девушки оказалась похожа на десятки других девичьих историй столицы.
Приехала она из деревни, чтобы устроиться служанкой. Устроилась по рекомендации родственницы в дом к благородным. Работала там старательно. И всё было хорошо, пока сын хозяев не приехал в отпуск с военной службы. Наговорил девице комплиментов, вскружил простушке голову, а скоро и невинности лишил. Пока был в отпуске, она спала с ним. Потом он уехал, но обещал вернуться.
Оставил на память девице золотой медальончик, беременность и сифилис.
Осознав, что замуж ее никто брать не собирается, девушка впала в панику. Решила, что раз жизнь ее навсегда испорчена, можно пойти на крайние меры, тем более, что на мужчин она в этот момент была очень зла. Пригласила в свое тело суккубу, с условием, что та вылечит ее от болезни, избавит от беременности и сделает красивой. Так-то до этого случая внешность у нее была симпатичной, но простой. А теперь она – красавица необычайная.
Суккуба свои обязательства выполнила. А что в теле задержалась дольше, чем девица планировала, так право имела – девушка пустила ее, пока она не высосет полностью первого мужчину. А она полностью никого не высасывала, вот и решила, что может в таком гостеприимном месте подольше задержаться.
– Пустите меня, – жалобно всхлипывала девица, когда закончила рассказ.
– Как же тебя отпустить? – удивился Фома Эдуардович. – Ты совершила преступление. Демона в наш мир впустила. Он мог человека убить. Мы обязаны тебя под суд отдать, тебя повесят.
– Не убила же никого.
Данила молчал. Девушку ему было жалко отдавать под суд.
По глупости влезла в беду, и выход из нее нашла глупый. Но если людей за каждую совершенную глупость вешать, то останутся только серые скучные
И красивая, опять же. Суккуба на совесть постаралась, улучшая ее тело. Не дело такую красоту в монастырь прятать или на виселицу вешать.
Фома Эдуардович расковал девушку, та слезла со стола, зябко передернулась, стала одеваться. При этом лукаво поглядывала на мужчин. Чувствовала, что нравится им.
– Не отдавайте меня святошам, – нежным голосом попросила девица, надев панталончики. – Я вам отслужу.
– Отслужишь? Отслужишь, говоришь… А давай! – решил Данила. – Знаете, Фома Эдуардович, не буду я ее под суд отдавать.
Девушка услышала, что вешать ее не станут, улыбнулась лучезарно, глаза ее засияли.
– Как же это? – Фома Эдуардович удивился.
– У меня есть право самолично судить и приводить приговор в исполнение. Вот я ее и осуждаю на каторжные работы у меня на кухне. Кухарка от меня ушла уже два месяца как. Забеременела, рожать ей скоро уже, сказала, что теперь ей тяжко работать, будет семьей своей заниматься, мужем и детьми. И ушла. А новую я никак не найду. Хорошие кухарки к одинокому холостяку не пойдут, скучно им это, а плохие мне самому не нужны.
Потом нехотя добавил:
– А еще неохота мне со Святым Судом объясняться, почему девку под суд привел, а демона отпустил в Инферно. И убивать ее самому рука не подымается.
– Как зовут тебя? – повернулся Данила к девице.
– Фекла.
– Только ты, Фекла, больше демонов не призывай. Не люблю я этого.
Фома Эдуардович помолчал, потом ухмыльнулся:
– Ну, можно и так. А когда она тебе на кухне надоест, ты ее на каторгу ко мне передай, лаборанткой. Будет мне пробирки мыть и кровь с пола оттирать. Я ее еще и на машинке печатать научу, стану ей монографию свою диктовать.
* * *
По дороге Фекла ерзала на кожаном сиденье автомобиля, озиралась по сторонам и делала гордое лицо. Девушку радовало, что ее, такую красивую, везут по городу в этом чуде техники.
Автомобилей в Константинове было мало, а таких мощных приземистых кабриолетов, совсем не похожих на карету, и вовсе можно посчитать на пальцах одной руки.
– А откуда у вас автомобиль?
– Выписал из Штутгарта. Там конструктор Майбах недавно начал такие выпускать. Тридцать пять лошадиный сил!
– А до какой скорости он может разогнаться? – полюбопытствовала Фекла.
– На хорошей дороге – до семидесяти пяти километров в час, – улыбнулся лекарь. Быстрее галопа!
– Потрясающе!
Когда Данила съехал с проспекта на тихую улочку, на лице девицы промелькнуло разочарование. Она думала, ее в богатый особняк в центре города везут, а оказалось – нет. Конечно, географически дом находился почти в центре Константинова, на берегу Оби. Но полоска между Императорским проспектом и берегом была застроена небольшими домами, прячущимися среди садов и рощиц. Обычно такие дома покупали люди среднего достатка. Хотя близость реки, обилие зелени и привольное расположение дворов казались с первого взгляда большими плюсами, но и минус в этом был немалый: летом тут буйствовали комары и мошка, да и клещи в кустах попадались часто.