Имперский лекарь и китайский демон
Шрифт:
– Думаю, речь идет не об оборотне, не о человеке-колдуне, и конечно же не о чудовище. Это демон-вселенец. Но это очень странный демон.
Пинский разочарованно скривился:
– Это нам ничего не дает.
– А вот и нет! Дает! Кто-то этого демона в свое тело пускает. И вот этого кого-то мы и можем найти.
Пинский отхлебнул остывший чай, поморщился.
– Есть еще одна странность. Не знаю даже, как сказать… В общем, все они по-своему красивы, или по меньшей мере милы.
Данила скептически посмотрел на фото еврейки, потом – китаянки, иронично поднял брови.
– Да-да, – покивал сыщик. – Именно. Они все миловидны. Но заметить это может только мужчина, который относится к их народу. Или, скорее даже, любитель. Да – именно, любитель такого типа женщин. Я взял стопку снимков и спрашивал наших парней, какие женщины им кажутся привлекательными. И каждый выбрал разных. Китаец и кореец выбрали восточных красавиц, другие – кто темненьких, кто светленьких… Но на каждую карточку нашелся свой поклонник. Вот так вот.
– То есть, Давид Борисович, вы считаете, что все эти женщины красивы, но…
– … Но если преступник выбирал их именно за красоту, тогда преступников должно быть несколько. И мне совершенно не приходит в голову, что может объединить таких разных преступников.
Данила вздохнул. Дело выглядело спутанным, как груда бирюлек. Но как с такими делами поступать, он знал – надо брать грабельки и откатывать по одной бирюльке в сторону.
«А посему – пора откланяться», – решил он.
И откланялся.
* * *
Сначала Данила направился в особняк князей Бряцких. Ожидаемо, самого князя там не оказалось, тот был на службе, в императорском дворце. А вот жена его оказалась на месте. Впрочем, где ж ей еще быть?
– Сочувствую вашему горю, сударыня, – поклонился Мышкин княгине, когда она спустилась в гостиную.
На лице женщины была повязка, скрывающая уродливую рану. Отверстия были оставлены только для глаз и рта.
– Я уже всё рассказала полиции… – говорила княгиня устало и безнадежно.
– Что врачи говорят?
– Кожу на лицо пересадили… с другого места. Теперь медик-колдун каждый день приходит, лечит, чтобы шрамы остались не такими заметными.
– Вы не волнуйтесь, если нервы надрезами не задеты, то шрамы будут почти не видны. Я знаю, сам врач и маг.
– Ах, сударь, не успокаивайте меня, – взмахнула кружевным платочком княгиня.
Ничего нового Мышкин не узнал. Единственное – что княгиня, судя по повадкам, была уверенной в себе особой, видимо, пользовалась успехом у мужчин, не прочь была пококетничать, уделяла много внимания своей одежде. Вела женщина образ жизни необременительный – к двум ее детям были приставлены няньки, домом управлял дворецкий, муж целыми днями занят на службе, сама же княгиня бывала в театре, посещала литературный кружок, наносила визиты подругам и часто гуляла в парке.
Прислуга тоже ничего сообщить по делу не смогла. Никто ничего не видел. Дом ночью был заперт, следов проникновения не нашли. Но особняк большой, входов и окон в нем много, умелый вор сумел бы найти путь.
– Во дворе ночью собаки бегают, охраняют, – уточнил дворецкий. – Они бы постороннего почуяли.
Данилу этот довод не убедил – неизвестно, какими магическими силами владеет демон, который совершил преступление. Не так уж сложно усыпить или припугнуть собаку, чтобы молчала.
* * *
Следующий разговор, с князем, состоялся во дворце, в его кабинете.
Бряцкий был угрюм.
Он оказался старше жены лет на пятнадцать. Крепок, еще не старик, но здоровье и силы уже идут под уклон.
Вел он себя властно и высокомерно. Как и должен вести себя вельможа с обычным служакой. Впрочем, князь проявил вежливость, снизошел до того, чтобы уточнить, из княжеского ли рода Мышкиных Данила, вспомнил парой добрых слов его отца.
– Есть ли у вас какие-то предположения, кто мог желать зла вашей супруге?
– Нет, – бесстрастно ответил Бряцкий. – Я мало знаю о жизни моей супруги за пределами дома. Не думаю, что она могла ввязаться в какое-то опасное дело.
Даниле показалось, что князь о чем-то недоговаривает. Но так умело это скрывает, что нет никакой надежды вывести его на чистую воду. Лицо опытного царедворца выглядело маской, сквозь которую Мышкин пробиться не сумел бы.
– Может, это у вас есть враги, которые могли отомстить таким экстравагантным способом?
От этого вопроса князь немного успокоился, напряжение в его позе исчезло. Это Данилу насторожило – при упоминании врагов обычно человек напрягается, а этот расслабился.
– Врагов у меня множество. Я человек значительный. Но мстить так? Нет. Они бы не стали.
Разговор ни к чему не привел. Ни к чему явному, кроме легкого ощущения, что что-то тут не так.
* * *
Глянув на часы, Данила Мышкин решил, что на сегодня сделал достаточно. Разъезды по городу и разговоры заняли больше времени, чем ожидалось.
Дома его ждал вкусный ужин. Стол был застелен свежей скатертью, посуда сервирована, как принято в благородных домах. Княжич от такого уже успел отвыкнуть, годы службы приучили его к простоте.
– Я не догадалась спросить, что вы хотите на ужин, – стрельнула глазками Фекла. – Так я уж решила приготовить пельмени со сметаной, пирожков со сливой напекла и компот сварила.
– С мясом пельмени? – уточнил Данила.
– С мясом, конечно. Мы ж не китайцы какие, в пельмени траву пихать.
Пока Данила пробовал еду, Фекла стояла рядом и смотрела – понравится ли. Очень ей хотелось услужить новому хозяину.
Лекарь глянул на нее, тут ему пришла в голову мысль, он спросил:
– Слушай, а ведь ты должна что-то помнить о том времени, когда в твоем теле демоница сидела.