Шрифт:
1. Подвал
На массивном столе, с прочной металлической рамой, со столешницей из полированного камня, была распята девушка. Молодая, красивая, полностью обнаженная.
Ее руки и ноги зафиксировали мощными стальными зажимами, закрепленными по углам стола. В раскрытый рот вместо кляпа вставили железный стержень, его концы крепились по бокам от головы к столу металлическими скобами.
Стол этот стоял посередине комнаты без окон, с толстыми оштукатуренными стенами и высоким куполообразным сводом потолка.
Здесь было светло. Комната освещалась электрическими лампами накаливания, размещенными на стенах выше человеческого роста, там, где они уже перешли в изгиб свода. К лампам змеились толстые кабели, закрепленные когда-то на скорую руку прямо поверх штукатурки, да так и оставленные.
У стола стояли двое.
Худощавый господин, на вид лет тридцати, слегка выше среднего роста, одетый в дорогой костюм и белую рубашку.
И пожилой коренастый мужчина в мятых штанах и рубахе-толстовке, поверх которой были надеты нарукавники и длинный, до пола, кожаный фартук.
Рядом с прозекторским столом – медицинские столики с разложенными на них хирургическими инструментами.
– Ну что, красавица, начинаем? – коренастый надел на голову обруч со стеклянным щитком, прикрывающим лицо от возможных брызг.
Девушка на столе замычала и вяло дернулась.
Худощавый снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула и стал закатывать рукава рубашки. Потом взял с вешалки кожаный фартук и надел на себя.
Коренастый выбрал среди инструментов шприц, большую ампулу, стал набирать жидкость.
* * *
– Данила Григорьевич! – позвали из соседнего помещения.
– Мы тут! – откликнулся худощавый.
– Вот вы где! – в комнату вошел высокий пожилой человек с крючковатым носом, одетый в длинный старомодный сюртук. – О! – удивился он. – Да вы шалуны!
Коренастый обернулся с наполненным шприцем в руке:
– Данила привез, – буркнул он. – Для опытов.
Девушка тихонько замычала и сделала жалобные глаза. Даже слезу пустила.
– Надеюсь, это не то, чем выглядит?
– А чем это выглядит? – усмехнулся худощавый.
– Как будто вы решили выпотрошить красивую девушку.
– Не смешите, Глеб Никифорович, – отмахнулся Данила. – Что Фоме Эдуардовичу во внутренностях человеческой девушки может показаться интересным? Это суккуба четвертого уровня.
– Да вы что? Сегодня поймали? Многих успела высосать?
Данила широко улыбнулся:
– Не поверите! Ни одного! То есть до смерти ни одного, а так – много.
Глеб Никифорович удивленно поднял мохнатые седые брови.
– Забавнейшая история приключилась. Она в наш мир попала впервые, совсем молодая, неопытная, первый уровень имела. И вместо того, чтобы сразу идти на панель, решила прогуляться по городу, удовлетворить любопытство. Да и заблудилась.
– И что же?
– И навстречу ей попался вежливый молодой человек в форменной шинели и фуражке, который не мог оставить столь красивую девушку в беде. Оказался этот человек студентом Политехнического института, проживающим в общежитии. Вот в общежитие он ее и отвел.
Рассказ Данилы Григорьевича слушал не только Глеб Никифорович, но и остановившийся со шприцом в руке Фома Эдуардович. И даже девушка притихла.
– Да вы что?
– Именно! И вот, привел он ее в комнату, а там кроме него еще трое таких же молодых здоровых организмов. Начали с чая, выпить решили за знакомство, выпивка плавно перетекла в оргию…
– И что же, неужели она их не высосала до конца? – удивился Глеб Никифорович.
– Когда веселье пошло по второму кругу, один из парней догадался попросить помощи у соседей. Соседи помогли с большим энтузиазмом. В результате все оказались довольны, все остались живы, а суккуба – еще и три уровня взяла. Неделю в том общежитии жила, представляете?
– Удивительно!
– Я мимо ехал на автомобиле, у меня там стоит датчик энергий, он как будто с ума сошел. Я думал, целая толпа демонов буйствует. Врываюсь в общежитие, а там… стоит в коридоре очередь молодых парней, предвкушающих развлечение. Представляете, чуть не попытались отбить у меня демоницу, когда я ее спеленал и выносил!
* * *
Коренастый вернулся к работе. Он ввел жидкость из шприца девушке в вену. Та мелко задрожала, а потом ее тело стало меняться.
Секунда – и вместо красивой девушки на столе оказалась прекрасная и чуждая тварь.
Кожа покрылась мелкой чешуей, зеленой с коричневыми пятнами. Изменились ноги – ступни стали узкими и удлинились, отчего ноги оказались похожи на собачьи задние лапы. Между ними появился длинный хвост, конец которого спустился со стола и лег на пол. По его бокам росли жесткие черные перья, отчего хвост этот выглядел, как широкая плоская лента с небольшим опахалом на конце. На руках и ногах удлинились пальцы, на них появились короткие когти. А вместо среднего пальца ноги появился особенный коготь – длинный, загнутый дугой, мощный, серповидный, острый. Руки по задней стороне обросли длинными перьями, стали похожи на крылья. Шея удлинилась. Голова поменяла форму, челюсти выдвинулись вперед, а нос исчез. На голове возник яркий красный хохолок из пушистых перьев.
– Красивая, – оценил вид демоницы Глеб Никифорович.
Он имел степень доктора демонологии и занимал в столичном Ковене колдунов должность главного инспектора, так что тварей повидал немало. И фамилия его, Волков-Мещерский, прямо говорила, что сам он в родстве с демонами через оборотней-волков.
Фома Эдуардович взял в руки небольшой фотоаппарат со складным объективом-гармошкой. Сфотографировал демоницу, сначала общий вид, потом отдельно – когти на ее ногах, ее зубы, руки. Перед каждым снимком ученый отрезал и крепил в держателе на специальной стойке новый кусок магниевой ленты для вспышки. Свет вспышка бил по глазам, а ее резкий треск, отраженный стенами и сводом – по ушам.