Импортный свидетель (сборник)
Шрифт:
Из архива Вождаева
Один из членов экипажа «Аполлона-14» сделал попытку вести связь с Землей точь-в-точь как в фантастическом романе, передавая информацию лишь мысленным напряжением.
Подобные попытки до сих пор велись, на Земле и вызывали мяо-гочисленные споры, как и сама телепатия. Поиски в этой области идут давно, свыше ста лег, в разных странах и пока не получили всеобщего признания.
14
На экране появился озабоченный Федерик. По его виду я понял, что он нуждается в общении.
Трапеза
Федерик вдруг заявил, что я понадоблюсь ему вскоре, и удалился, а я решил поваляться в постели и закрылся одеялом.
И тут мне пришла в голову мысль: а что, если под одеялом написать записку в несколько слов и держать ее при себе — одежду мою они вряд ли обыскивают каждую ночь. Вдруг я сумею переправить ее в советское посольство?
Голь на. выдумки хитра, и вскоре я уже знал, как написать такую записку. Я встал и направился в уборную, где автоматически подавалась необходимая порция туалетной бумаги. Я незаметно положил клочок ее в карман, чтобы потом под одеялом, в темноте написать хоть несколько слов о том, что произошло со мной.
Много лет не расставался я с перочинным ножом, изготовленным где-то в Прибалтике. В нем было множество лезвий, открывалки, пинцет, зубочистка и крошечный карандаш.
Я всюду таскал этот нож с собой, и его как неопасный предмет, не являющийся, к примеру, передающим устройством, не отняла у меня служба Федерика.
Только бы не засохла паста!
Зажав нож с клочком бумаги в кулаке, я притворно болезненно доковылял до кровати и улегся. Под одеялом я нащупал карандаш. Я грел его руками и молил, чтобы он писал.
Я вынул руку из-под одеяла — палец был измазан. Я сунул голову под одеяло и, делая вид, что подремываю, стараясь не шевелиться, сделал на ощупь такую запись: «Я гр. СССР журн. Вождаев». Потом осмелел и продолжил, ощупав листок: «Похищен Федериком из дома боцмана, содержусь в клинике. Двойник за меня в комиссии».
Эти восемнадцать слов мне дались очень тяжело. Я был весь в поту. Я свернул бумагу в трубочку и спрятал ее между пальцами. Потом зашевелился, как будто проснулся, и высунул голову из-под одеяла.
Экран отреагировал на мое «пробуждение».
— Приятного отдыха, мистер Вождаев, — сказала все та же экстравагантная девица. — Мы рады, что вы еще немного подремали, а теперь позвольте вам предложить продолжение дневного моциона.
Я принял душ и стал одеваться. Экран известил меня, что меня ожидает в холле господин Федерик. Я сунул свое письмо, или, как я его называл, «завещание», в карман брюк вместе с ножиком и вышел в холл.
Дружелюбие и подчеркнутая приветливость господина Федерика свидетельствовали, что он собирается сообщить мне что-то особенное. И действительно, он улыбнулся и сказал:
— Вы сегодня встретитесь с господином Кудиновым, вашим шефом. Он прилетел из Москвы. Ваш разговор будет прослушиваться, где бы вы ни находились. Вот вам передатчик, — и он протянул мне предмет размером со спичечный коробок, — его нельзя испортить, повредить, раздавить. Постарайтесь не огорчать нас, повторяйте как можно искренней то, что пишут ваши газеты от вашего имени. Если паче чаяния ваш соотечественник Кудинов узнает что-либо, что он не должен знать, то все будет в дальнейшем именно так, как пишут в ваших газетах. — И он процитировал: — «Ни одна террористическая организация не взяла на себя ответственность за гибель профессора Вождаева…» Будут в общих словах говорить о том, что на Западе процветает бандитизм. Но это ведь общеизвестно. Поэтому давайте без глупостей.
— А как вы себе представляете, о чем я буду говорить со своим коллегой? — удивился я. — Он же спросит меня: как я тут участвую в работе комиссии, кто как выступал и тому подобное?
— Вы по-прежнему считаете меня идиотом, мистер Вождаев, но мне кажется, у меня еще не было ни одного прокола в общении с вами, полагаю, что его не будет и на этот раз.
–
С этими словами Федерик выпростал руку по направлению к экрану, на котором вспыхнуло изображение отеля, где живут члены комиссии. После этого жеста в течение полутора часов я смотрел многоэпизодный фильм о том, что делала комиссия и каждый ее член в течение всего последнего времени. Мой двойник даже умудрился рассказать американке мисс Лорри пару русских анекдотов. Подлинность происходившего подчеркивалась тем, что он рассказывал ей о моей московской жизни-и даже родителях, как о своих собственных.
Хорошо они подготовились. Я утешал себя только тем, что рассказы были все-таки о квартире и родителях Вождаева, а не моих…
Федерик заставил меня вникнуть в фильм и показал его дважды.
— Как видите, мы готовы ко всему. Только я прошу вас об одном: постарайтесь без глупостей — у Кудинова семья, подумайте о ней. Да и о своей собственной! — вдруг сказал он злобно. — Если передатчик засвидетельствует, что вы потерялись, подохнете, как Вождаев.
Он сделал паузу, улыбнулся и закончил:
— Вы в самом деле прекрасно выглядите сегодня, — сказал он, также улыбаясь. — И мне не хотелось бы портить вам настроение.
— И что же?.. — сказал я, понимая, что на этот раз я проиграл окончательно, и вдруг увидел на экране громадного, во всю стену, телевизора, сильно помятую записку, в которой было написано: «Я, гр. СССР журн. Вождаев. Похищен Федериком из дома боцмана, содержусь в клинике. Двойник за меня в комиссии».
Я обомлел и, кажется, глотнул воздуха. Федерик отобрал у меня записку.
— Ну, если вы готовы, товарищ полковник милиции Нестеров, — спокойно сказал Федерик, — едем.
Из архива Вождаева
Об использовании американскими спецслужбами шпионской техники против советских граждан и учреждений в США шла речь в пресс-центре МИД СССР.
Было оглашено заявление представителя МИД СССР.
Вниманию советских и иностранных журналистов были предложены образцы американской техники, изъятой, в частности, накануне пресс-конференции из, посольства СССР в Вашингтоне и других советских учреждений. Среди них радиоэлектронные и виброакустические системы, оптоэлектронная схема информации, замаскированная в облицовочных кирпичах, другие образцы. Были даны исчерпывающие разъяснения, не оставлявшие сомнений, чьих рук это дело.