Импортный свидетель (сборник)
Шрифт:
— А что он кричал?
— Я же по-китайски не понимаю. Только понимаю, что он очень быстро все это проделывал, двигаясь по всему ряду голов. Потом, когда его платформа проходила с ним весь ряд, ее там переставляли на рельсы следующего ряда. А он сам в эти минуты отдыхал. Я теперь понимаю так: самое важное для него было на каждой голове место для бурения дырочки выбрать таким образом, чтобы оно оказалось в следующей ячейке сетки. Значит, он в мозгу каждой головы выбирал место, чуть-чуть не совпадавшее с уже проколотым. Он экспериментировал, ему были нужны не те же самые, а предельно близкие, но соседние с уже
— Что только? Говорите, говорите же!
— Всех детей потом держали вместе… Некоторые сразу, а большинство позже, через неделю или через месяц, не знаю через сколько времени, заболевали, начинали очень странно вести себя.
— Как?
— Я не видела. Туда, кроме посвященных в тайны этих актов, никого не пускали. Но только я знаю, многие становились сумасшедшими и очень-очень многие умирали…
— Почему вы знаете, что умирали?
— Каждую ночь по лесной тропинке в джунглях проходили целые караваны носильщиков с мертвыми детьми на носилках.
— Куда их несли хоронить?
— Их не хоронили. Их относили к пропасти в нашем горном ущелье и сбрасывали диким зверям. Ужасный звериный рев доносился до нашего селения, когда ветер бывал с той стороны… Можно мне сейчас отдохнуть? Я устала!
— Нужно, чтобы вы подробно рассказали, как и почему вам удалось видеть все это!
— Сейчас не могу. Устала…
— Хорошо, фрау Гильда… Идите к себе, отдохните! У нас время есть!
Из архива Вождаева
Среди наследственных болезней человека есть группа заболеваний, в основе которых лежат нарушения биохимических процессов, протекающих в организме. Одно из таких биохимических заболеваний — так называемая галакгоземия.
Эта болезнь контролируется мутацией, передающейся из поколения в поколение, и поэтому, чтобы избавить потомство человека от такого «бального» гена, его нужно заменить геном «здоровым».
До сих пор считалось, что такая генетическая операция у человека невозможна. Значит, больные галактоземией — обреченные люди, и нет путей избавления человечества от наследственных заболеваний? Нет, такие пути есть. Откуда же пришло решение этой проблемы? Как ни странно — от молекулярной генетики фагот (бактериальных вирусов). Оказывается, генетики умеют лечить «больные» бактериальные гены и пользуются этим методом давно.
12
— Доброго вам утра, господин Вождаев.
Я открыл глаза. Над моим роскошным ложем стоял Федерик. В его руках была свернутая газета.
— О вас пишут, какой вы молодец, и я даже полагаю, что мое правительство обратится к вашему с просьбой поощрить вас за ваш титанический труд, за вашу самоотверженность. Вы здесь так недолго, а уже столько сделали!
Федерик продолжал издеваться, а я выхватил у него газету. Под огромным заголовком была помещена статья, действительно подписанная мной. Но только это была еще не статья, а гранки статьи, поэтому Федерик и приехал ко мне. Автограф мой нужен, причем подлинный. Как я понял — на все дальнейшие безобразия от моего имени.
— Прочтите, прочтите, — статья неплохая, к тому же вы получите за нее приличный куш, но, естественно, придется поделиться с двойником…
— Что это за двойник, если он не умеет за меня даже расписываться! — проворчал я, пробегая глазами газетные строки. — Я профессиональный журналист, — веско сказал я, — и не могу работать бесплатно, но получать деньги за не мной написанную статью это уж, извините, совсем некрасиво.
Федерик промолчал, не желая, видимо, отвлекать меня от чтения. А я читал, и не без удовольствия, довольно хорошо сделанную статью о том, каково мнение СССР по вопросу, ради которого мы здесь уже пятый день.
— Я не могу отвечать за весь Советский Союз — сказал я, не отрываясь от чтения.
— Вычеркните этот абзац, — легко сказал Федерик, протягивая мне перо.
Я молча продолжал читать и лихорадочно думал: зачем это все-таки понадобилось Федерику? И, кажется, начал понимать.
Пять дней мою роль исполняет человек, который в комиссии проводит их линию. Пока он только болтает, удивляя членов комиссии, видимо, или некомпетентностью советского представителя, или категоричностью бездоказательных суждений. Но, видимо, его авторитет пошатнулся, во всяком случае им понадобился подлинный Вождаев. Знали бы они!..
— Разрешите, я еще раз прочту статью, — сказал я Федерику.
— Валяйте, — сказал Федерик. Он уже торжествовал — видимо, я, по его мнению, сдавался.
Я снова принялся изучать статью, в которой говорилось, что причина сумасшествия команды «Дюгоня» таится в изуверских опытах врачей третьего рейха, которые случайно не уничтожили или упустили какие-то препараты в море, отчего через сорок лет так не повезло команде. Статья так и называлась — «Догадки умного русского». Название претенциозное и вызывающее, быть может, оно несет и саркастический оттенок. Но почему же так все совпадает? Со мной даже еще и полемизировали в той же газете.
А может быть, все-таки это дело рук изуверов не столь далекого времени, просто на фашизм хотят свалить вину за сегодняшние преступления такого же плана? Меня прошиб пот. И меня хотят использовать в этой игре: дескать, вот, даже сомневающийся русский и тот утверждает, что это дело рук фашистов.
— Ну, прочитали? — любезно осведомился Федерик, усмехнувшись, — Уж не думаете ли вы всерьез, что могут существовать бациллы войны или настроения? Вирус — это вам не фантастический роман.
— Прочитал и совершенно согласен, все примерно так и есть. Тем более что с вашей легкой руки любезная собеседница фрау Тильда проливает свет на произошедшие сорок лет назад события, которым она была свидетелем. Но вы, видимо, и сами в курсе наших с ней бесед.
Федерик промолчал.
— Я не буду это подписывать, — продолжал я. — Я представляю советскую прессу, и позвольте моей газете быть первой.
— Хорош был бы я, если бы не подумал об этом, — развязно заявил Федерик. — Полагаю, вы будете довольны, если эта ваша статья появится именно в вашей газете. Пожалуйста, вот телефон, передайте ее в завтрашний номер.
— Номера планирует секретариат, — заявил я, — я могу лишь направить статью. А выйдет она или нет — вопрос, который от меня не зависит. Неужели вы в самом деле можете подумать, что у советского читателя нет больше проблем для размышлений, как только вот этот инцидент со шхуной, и он так уж и ждет именно этой информации?