Иная планета (сборник)
Шрифт:
Вот и сейчас, услышав мой рассказ об экспедиции английских спелеологов в горы Кугитанга в Туркмении, Владимир встрепенулся и поднял голову. Я упомянул о том, что руководитель экспедиции Джо в прощальной речи сказал: «Мне говорили до приезда сюда, что в Советском Союзе много пьют и водка играет значительную роль в жизни советского человека. Но то, что я здесь увидел, превзошло все мои самые смелые ожидания. Я понял, водка – это сама жизнь советского гражданина!».
Владимир усмехнулся и начал свой рассказ:
– Когда-то работал я в Ильичевском порту, было и такое в моей биографии. Так вот
Во времена СССР Ильичевский порт был третьим по величине в Украине. От него до Одессы всего 16 километров. Это был целый город с лесом портовых кранов, паутиной железнодорожных путей, грохотом механизмов, машин, локомотивов, гудками судов, криками людей. Ночью все вокруг заливал свет прожекторов и мощных ламп. Жизнь в порту не прекращалась круглые сутки. Со всех концов земли прибывал сюда груз на судах. Его разгружали и направляли в самые разные точки Советского Союза.
После смены портовые рабочие любили посидеть в кабачках, которые теснились поближе к порту. Да и матросы с судов заглядывали на огонек.
Вот раз сижу я в теплой компании, а рядом американские матросы с сухогруза устроились. Я человек не маленький, издалека меня видно. И среди американцев один здоровяк из толпы сразу в глаза бросается. Мы слово за слово столиками общаемся. Они бренди и виски пьют, мы – водку.
Американцы больше галдят, чем пьют. Тут здоровяк их смотрит на меня с вызовом и поднимает рюмку. «Выпьем, – говорит мне, – за американских матросов!» Я, не моргнув глазом, наполняю два граненых стакана до краев водкой и отвечаю ему: «За американских моряков надо выпить по полному стакану!» Думаю, пусть попробуют потягаться с нами, советскими гражданами.
Здоровяк с испугом посмотрел на полный стакан, у него даже хмель прошел. Лоб покрылся испариной. Я беру стакан и выпиваю одним глотком. Выдохнул, занюхал хлебушком и смотрю на американца. Он побледнел, но взял стакан и давай пить. Мне его даже жалко стало. Не хотела его утроба столько водки поглощать. Но допил здоровяк, бухнул стакан на стол и смотрит на меня горделиво. Мол, знай наших.
Я молча наполняю оба стакана вновь до краев и говорю ему: «А теперь за доблестных советских моряков следует выпить!» У американца опять глаза наружу выкатились. Дар речи потерял.
Я поднял стакан и опрокинул его весь в себя. Смотрю на здоровяка. Он обернулся на свой столик. Приятели подбадривают его: мол, не посрами страну. А надо сказать, уже весь кабак на нас двоих зенки пялит. Смотрят, что из нашего спора выйдет.
Американец поднял стакан так, словно в нем было не меньше трех килограммов, с усилием, дрожащей рукой. Поднес его ко рту и начал пить. По усам течет, за шиворот каплет, морщится, с трудом сглатывает, но пьет. Насилу допил, аккуратно поставил стакан на стол и качнулся. Я здоровяка за рукав поймал и говорю: «А теперь за здоровье твое выпьем на брудершафт» и плескаю обоим по чуть-чуть. Выпили, поцеловались, и я его отпустил. Развернулся американец, сделал два шага по направлению к столику, где его ждали приятели, и рухнул на пол как подрубленный
Я сижу, закусываю. Чувствую, мне в спину весь кабак дышит. Ждут, когда я вырублюсь.
Мои друзья тоже с меня глаз не сводят. Я им разлил по стаканам, говорю: «За победу над Америкой надо выпить». Серега, друг мой, тихонько спрашивает у меня: «Володя, ты как? Сам идти можешь?» Я ему киваю: «Могу. Но минут через пятнадцать мне хана. Чувствую, сознание улетает». Серега мне говорит: «Держись, браток! Выйди достойно из дверей. Там тебя ребята встретят» и делает знак ребятам. Те шустро вскочили и скрылись за дверью.
Я дал себе команду. Встаю и иду на выход. Волю в кулак зажал, словно я барон Мюнхаузен, который себя из болота за волосы вытягивал. Дотащил себя до дверей, взялся за ручку, тут сзади что-то грохнуло. Оглянулся: весь зал встал и хлопает мне в ладоши. Я поднял руку в знак приветствия и шагнул за порог. Хорошо, там были ребята. Я как шел, так и упал к ним на руки.
Утром очнулся в своей постели. Открываю глаза – передо мной лицо бригадира Кузьмича. «Тебя начальник порта вызывает, – угрюмо говорит он. – Ты чего вчера натворил?»
Я пожал плечами, встал, привел себя в порядок и потопал к начальнику.
«Горовой! – закричал начальник, едва я возник на пороге его кабинета. – Ты зачем напоил американца? Он же не лошадь так пить!» Я отвечаю: «Видите, я же в порядке. А мы с ним одинаково выпили». – «Он же не русский, а американец! – вопит начальник. – Он в госпитале лежит. Алкогольная интоксикация. Это же международный скандал. Американца отравили в советском порту!»
Я голову понурил, а начальник говорит: «Тебя капитан американского сухогруза, с которого этот несчастный матрос, к себе зовет. Иди, Горовой, проси прошения, что хочешь делай, но чтобы этот скандал замял. Понял?»
Пошел я на американский сухогруз. Там меня уже ждет вся команда. Глаза у всех раскрыты, того и гляди из орбит выпрыгнут! Поднялся я по трапу на борт. Ведут меня в кубрик. Там капитан сидит, перед ним стол со всякими закусками стоит. Капитан встал, жмет мне руку и говорит: «Хочу посмотреть, как советский человек водку пить может. Мне рассказывали, но я не верю». И наливает мне полный стакан водки.
Чувствую я, зреет провокация. И говорю капитану: «Вы прикажите бутылку пива принести». Капитан удивляется: зачем, мол, пива? Я ему отвечаю: «У нас в народе так говорят: водка без пива – деньги на ветер». Насилу ему переводчик смысл этой поговорки передал. Дошло, наконец, до капитана, засмеялся он, велел пиво принести.
Выпил я стакан, не моргнув, и пивом запил. Вспомнил фильм «Судьба человека» и от закуски заморской наотрез отказался, говорю: «Я после первой не закусываю! А вторую мне нельзя, мне еще целый день в порту трудиться!»
Капитан распорядился закуску мне в пакет сгрузить и пожал на прощанье руку. Попросил написать по-русски «Водка без пива – деньги на ветер». Очень уж ему пришлась по душе наша поговорка…
– Вот так я честь советскую перед американцами защищал, – напоследок сказал Владимир и добавил: – Прошли теперь те времена, да и я уже не тот. Давно со спиртным завязал. Но вспомнить приятно!