Иная. Песня Хаоса
Шрифт:
— А это еще кто с тобой? Ах, вот ты что удумала! Нашла себе молодого хахаля! — подивился Игор, тут же торжествующе расхохотался, но рот его противно скривился. — Точно о тебе говорили: змеюка синеглазая! Ату его, ребята! Ее не трогать! Еще пригодится…
Наемники двинулись вперед. Котя чувствовала, что ноги и руки заледенели, а в голове застучала кровь. Она прижалась к спине Вен Аура, стала его глазами с другой стороны. Дюжина против одного — немыслимо.
— Ничего не бойся, — только шепнул Вен Аур. И облик статного молодца растаял, точно снег весной. В считанные мгновения остались узнаваемыми лишь глубокие зелено-оранжевые глаза, но ныне в них горел огонь. Вместо вытянутой улыбающейся морды красивого зверя предстал яростный оскал длинных клыков. Котя испугалась бы, не знай, что под шкурой чудовища скрывается ее верный защитник.
Наемники же опешили, останавливаясь с оружием наголо:
— Да это же… Создание Хаоса!
По их радам пронесся нестройный шепоток. Вылепленные одинаково грубо нахмуренные лица подернулись смятением.
— Не трогайте ее. Она — моя, — утробно прорычал Вен Аур, отгораживая Котю от обидчиков. И от его голоса она невольно поежилась. А посланник Хаоса с диким ревом бросился на врагов, не убоявшись мечей.
Он впился в шею первого наемника, ударом могучей лапы опрокинул второго, разрывая его грудь когтями. Котя опешила, узрев, как на снег полетело вырванное сердце. Она с ужасом закрыла лицо руками, но тут же вспомнила, что их окружают. Она заставила себя смотреть.
— Сзади! — тут же крикнула она. Но Вен Аур и сам прекрасно чуял опасность, он развернулся и боднул врага короной из острых ветвей, тут же вгрызаясь в глотку неприятеля. И украшение на голове больше не выглядело бессмысленным, даже забавные белые цветочки на ушах не скрашивали образ опаснейшего хищника. Вен Аур сражался с яростью и силой медведя, уклонялся от ударов сабель с проворством куницы, а хитростью не уступал лисам. Временами он перекидывался в иные образы — мелькнул и человек, и неведомое создание с крыльями, поэтому наемники рассекали клинками только воздух.
— Как медведь! Эй, рогатину, рогатину давайте! — кричали друг другу враги.
Вместо рогатины использовали подвернувшиеся длинные палки. Они пытались ткнуть ими с разных сторон, взять в кольцо, чтобы нанести удар. Котя стояла в стороне, бессильно сжимая кулаки. Она бы только помешала и понимала это. Вен Аур беспрестанно работал лапами и клыками, перекусывая сабли, палки, а временами и руки.
— Змеюка! Оборотня подсунули! Оборотня! — сокрушался пораженный Игор, который тоже не сражался, только оружием махал издали. — Да какие с ней дети… Убейте их обоих! Убейте, скорее же!
Тогда же двое наемников отделились от остальных, направляясь к Коте с мечами. Она кинулась с дороги, вновь через сугробы, болезненно вспоминая свой безуспешный побег от разбойников. Наемники из Аларгота везли ее через лес в тот раз, они же нашли ее после злоключений в лесу, они же доставили в терем. Но теперь по приказу хозяина готовились беспощадно уничтожить. Ныне Игор преследовал ее сам. Сразиться с Вен Ауром ему не хватало сил или смелости, а беззащитную девушку зарезать — это всякий «герой».
— Вен! Вен! — отчаянно закричала Котя, когда над ней занесли клинок. Тогда же голос ее слился с зовом, закружился в ветвях, подхваченный кличем ветра. Оранжевые глаза Вен Аура загорелись огнем. И он освободился из плена рогатин. Посреди бела дня настала кромешная тьма, воплощенная в черном облаке. Последний раз такое заслонило от огня, сделало невозможное для человека. Теперь же черный вихрь несся на выручку, стремительно раскидывая подступавших врагов.
Клинки отлетели, переломленные пополам, погнутые мощной лапой. До ушей донесся громкий рев, а затем крики противников. Котя зажмурилась, когда в лицо ей брызнула чужая кровь. Донесся хлюпающий звук разрываемой плоти и хруст костей под клыками. Юное сердце оборвалось, Котя почти лишилась сознания. Хотя раньше считала себя сильной. Нет, она была обязана оставаться сильной! Поэтому открыла глаза, поэтому воочию узрела, как огромный ловкий зверь накидывается на истошно орущего Игора.
Вскоре настала тишина. Уцелевшие наемники замерли поодаль, не успев подоспеть с тяжелыми рогатинами. Вен Аур воспользовался их промедлением, накинулся и разорвал когтями, не замечая взмахи сабель.
— Монстр! Оборотень! Хаос! Спасайтесь! Хаос грядет! — кинулся наутек последний разбойник. Голос его срывался в поросячий визг, точно он вмиг позабыл годы обучения в воинских крепостях Аларгота.
— Хаос настал, — страшно пророкотал рев зверя, когда Вен Аур одним прыжком повалил последнего наемника, впившись когтями в его спину. — Вот и все.
Враги затихли, на дороге остались лежать их распростертые тела. Казалось, на них напало двое или трое огромных медведей. Больше никто из животных не сумел бы нанести столько страшных ран.
Котя вышла на дорогу, машинально отряхивая снег с юбки. Под ногами слишком громко скрипел вспаханный, перемешанный с кровью снег. Или это в ушах звенело? Слишком ярко алели красные пятна. Или в глазах темнело? Вен Аур топорщил шерсть, глаза его налились огнем. Он оказался в своей родной стихии — вот, что говорил весь его вид. Котя стояла пошатываясь, ее окружали окровавленные разорванные тела. Разбойников Вхаро она не видела, с ними зверь расправился в чаще. А теперь при свете дня снег слишком ярко обагрила кровь.
Слишком испугаться за себя Котя не успела, не как в тот раз с похищением. Зато теперь она узрела, насколько опасен ее спутник, насколько беспощаден к обидчикам.
Он рыскал в лесу вокруг, вынюхивая возможных недругов, но вскоре вернулся. По мере приближения он превращался обратно в человека. Вид клыкастой морды испугал, она навечно запечатлелась перед глазами. Хотя вскоре предстало пригожее лицо. Лишь на губах неизменно алела сырая кровь. Вен Аур спешно слизывал ее и отплевывал: в человеческом облике этот вкус не нравился.
— Спасибо тебе за спасение. Но вовсе я не твоя, — как-то резко отозвалась Котя, выпрямляясь. Больше ничего не пришло на ум. Она никогда еще не видела столько мертвых людей. Слишком много, слишком реально.
— И это вся благодарность, на которую ты способна? — приподнял брови Вен Аур. Он вел себя слишком спокойно, как будто ничего необычного не случилось. Ничего необычного для него… И это пугало даже больше, чем понесшие заслуженную кару лиходеи. Только ночью Вен Аур умильно мурлыкал, только накануне с удовольствием помогал старому деду колоть дрова. Но настоящий его облик предстал лишь теперь, на поле брани. Убийца, привыкший с детства проливать кровь. Не человек — все-таки зверь. Или же зверь поступал человечнее, когда уничтожал бесчеловечных людей? Ответ терялся.