Инферно - вперёд!

Кузьма Роман Олегович

Заговорщицкий тон сержанта, который для вящей убедительности прижал палец к губам, совершенно не понравился Норсу. Однако он был уверен, что писарь, подобно всем мелким чиновникам, просто злоупотребляет своим положением. Имея самую малую каплю власти, он пытается буквально утопить в ней того, кто стоит ниже по служебной лестнице. В конце концов, он не услышал ничего нового по сравнению с тем, что уже сообщил ему накануне капитан Глайнис, разве что капральские нашивки, которых он так и не примерил, бесследно улетучились. Похоже, Норсу действительно предстояло начать службу рядовым. Обессиленно кивнув, он обмяк в руках солдат; повинуясь нетерпеливому жесту писаря, те отвели его в сторону. Наконец, их хватка ослабла, и Норс имел возможность поправить свою, всё ещё штатскую, одежду.

– Ты только не дури, - сказал ему здоровенный детина с умбрийским акцентом.
– Попробуешь сбежать - найдут и упекут за решётку. Могут и застрелить при задержании, такое тоже бывает.

Норс отнюдь не собирался бежать, однако ему вовсе не улыбалось начать службу рядовым, ещё и в военное время.

Словно читая его мысли, седовласый капрал, видимо,

долгое время служивший в армии, поспешил сказать несколько утешительных слов.

– Не переживай, может, действительно произведут в капралы через месяц-другой - ты ведь, как-никак, из образованных?
– Норс, который словно потерял дар речи, угрюмо кивнул в ответ. Седой тоже кивнул и обратился к остальным солдатам, усевшимся здесь же, прямо на раскиданных по травянистому склону холма ранцах.
– Я слышал, что когда у вербовщиков недобор или нужно какого-то болтуна побыстрее заткнуть казённой ложкой, то они выписывают даже офицерские патенты. Им-то что? Подпоил, навешал лапши на уши и доставил в часть, а дальше - укатил, и след его простыл. А болван просыпается в казарме для нижних чинов и всё денщика зовёт, который ему, лейтенанту такому-то, по званию положен.

Солдаты дружно захохотали в ответ, а Норс, нашедший в себе силы улыбнуться, всё думал о фразе 'заткнуть казённой ложкой'. Вот, значит, как королевская власть избавляется от 'болтунов', способных со временем стать революционными агитаторами - их обманом завлекают в армию! В армии-то, насыщенной нечестными людьми, которым ещё вчера, как поделился Глайнис, угрожало тюремное заключение, агитировать некого. В такой компании легко расстаться с жизнью - в результате 'несчастного случая' или ещё по какой-нибудь причине. Норс почувствовал во рту горький привкус. Королевский герб, всегда вызывавший в его душе светлые и возвышенные чувства, словно подёрнулся тонким, отталкивающего вида налётом патины.

Впрочем, лопоухий писарь, может, и ошибся насчёт предстоящих Норсу долгих лет службы. Тот почему-то был уверен, что армии его скромные услуги не понадобятся, и прошение об увольнении в запас будет удовлетворено. Демоны, оказавшиеся беспомощными перед солнечным светом, сейчас никого не страшили. Наоборот, казалось, воинские подразделения, несколькими потоками хлынувшие в Дуннорэ-понт, должны были быстро решить проблему ДПФ. С пригорка, на котором отдыхал Норс, отлично просматривалась шоссейная дорога, обсаженная тополями - по ней то и дело проезжали грузовики, заполненные пехотинцами. У многих из них вместо винтовок были ручные пулемёты ап Манчина с барабанными магазинами, крепившимися сверху ствольной коробки. Толстый кожух водяного охлаждения ствола придавал им грозный и по-настоящему убийственный вид. Вокзал, расположенный гораздо ближе, буквально бурлил, напоминая зелёное море: там толпились многие сотни, возможно, даже тысячи людей в военной форме. С подъехавшего товарного состава выгружали полевую артиллерию, миномёты и ящики со снарядами. По полю, принадлежащему одному из приятелей Финлея - тут Норс не смог скрыть злорадства,- расхаживали землемеры. Насколько он понял из обрывков разговоров, там собирались обустроить аэродром. Мог ли противник, который боялся даже солнечного света, что-либо противопоставить мощи современного оружия Айлестера? Впрочем, когда разговоры заходили о ДПФ, и офицеры, и солдаты - все сплошь бывалые вояки - стремительно теряли уверенность в себе. Краем уха Норс уловил слова, из которых следовало, что площадь зоны свечения значительно увеличилась, возможно, в дюжину раз. К тому же она стала совершенно непроницаемой для приборов оптического наблюдения.

Бывший редактор 'Городских новостей' с тревогой посмотрел туда, где располагался невидимый отсюда ДПФ. Даже скрытая от глаз гребнем холма, зловещая аномалия словно давила на всех, кто находился поблизости, однако сказать что-то более определённое о её теперешнем состоянии и уровне исходящей угрозы было трудно. Тогда Норс решил обратить своё внимание к палатке, в которой расположился штаб операции. Военные ориентируются в своей активности на вышестоящее командование, а значит, интенсивность работы штаба должна отражать ход боевых действий. То, что предстало взгляду Норса после недолгого наблюдения, не обрадовало его. Из палатки начали один за другим выходить командиры батальонов: они явно торопились, лица их, скованные печатью суровой решимости, приобрели неотличимое друг от друга выражение, а окружающая эту сцену суета нижних чинов достигла апогея и стала отдавать нервозностью. Норс понял: назревает атака.

2

Лежавший на мягком травяном ковре, практически неразличимый на его фоне благодаря своей униформе защитного цвета майор Перт Пауилн в очередной раз осмотрел зону загадочного алого свечения, чей поперечник достиг гроссфута на наиболее протяжённом участке - и, так ничего и не увидев, отложил бинокль в сторону. Трёхдюймовые мины и снаряды полевых пушек того же калибра, похоже, ложились в цель более или менее точно. К этому выводу легко было прийти, поскольку, за исключением редких перелётов, не были слышны разрывы, не говоря уже о том, что эффект, произведённый артиллерийской подготовкой, был совершенно недоступен глазу. Пауилн откинул стальную, выкрашенную в зелёное, крышку армейских наручных часов и сверился с ними. Артиллерийский дивизион их 36-го полка, которому за четверть часа, выделенных на огневую подготовку атаки, предстояло уничтожить всё живое в зоне ДПФ, вот-вот должен был закончить свою мрачную работу. Пауилну и его солдатам, напряженно и безрезультатно всматривавшимся туда, где господствовал багровый, словно искрящийся, свет, необходимо было лишь завершить работу артиллеристов.

Пауилн осмотрел своих солдат: тем предстояло атаковать ДПФ в трёх следующих друг за другом с трёхминутными интервалами 'волнах'. Каждая такая 'волна' представляла собой пехотную роту, развёрнутую в стрелковую цепь. Для усиления огневой мощи подразделений

каждая рота получила шесть ручных пулемётов ап Манчина, распределённых по два на взвод и размещённых на флангах - наиболее уязвимых местах построения. Кроме того, имелись ротные станковые пулемёты, способные, как показал осмотр ночного поля боя, остановить и уничтожить клювастых демонов. Каждый солдат к тому же получил по две ручных гранаты, пользоваться которыми без приказа сержантов было строжайшим образом воспрещено. У Пауилна заныли зубы при одной только мысли, что произойдёт, если солдаты, не обученные толком обращаться с гранатами, попытаются воспользоваться ими в непосредственной близости от противника и сослуживцев. К сожалению, предвиделись неизбежные в таких обстоятельств потери от 'дружественного огня', но их легко можно будет списать на противника. Пауилн снял фуражку с королевским гербом - короной, под которой располагался жёлудь, опоясанный надписью: 'Из малого да родится великое и могучее!', - и одел стальную каску-полусферу. Застёгивая подбородочный ремень, Пауилн, отлично знавший историю возвышения правящей династии ап Телфордов, задумался над необычайной судьбой, выпавшей на долю этого некогда малозначительного провинциального рода. Изначально герб представлял собой изображение белки, схватившей жёлудь, а девиз звучал следующим образом: 'По праву сильного!'. Несомненно, первых ап Телфордов отличал как живой ум, так и развитое чувство юмора, позволявшее им иронизировать над собственным, отнюдь не выдающимся даже по меркам графства, положением. С тех пор, однако, многое изменилось, как и сам герб, переживший несколько трансформаций. Белка в конце концов бесследно исчезла, а первоначальный девиз, с некоторыми изменениями, украсил вход в Управление тайного сыска и надзора: 'По праву сильного, в защиту слабых, в общее благо!'. Двуручный меч палача, присутствовавший наравне с этой надписью, служил недвусмысленным напоминанием о каре, угрожающей каждому, кто посмеет сейчас насмехаться над освящённой церковью властью ап Телфордов. Мысли майора об изменчивом характере судьбы и геральдики прервали резкие свистки сержантов. Построив своих подчинённых, они спешно проверяли их внешний вид. Солдаты подтягивали патронные подсумки с обоймами, спешно запихивали гранаты в сухарные сумки (ничего умнее командир полка и его начальник штаба просто не придумали, запихивать гранаты за пояс было в любом случае строжайше запрещено). Снова послышались трели свистков и выкрики младших командиров, приказывающих одеть противогазы - никто не знал, с чем именно им предстоит столкнуться в зоне ДПФ, и не заражен ли там воздух. Наконец, одев поверх противогазов шлемы, пехотинцы, теперь уже подчиняясь командам, отдаваемым при помощи заученных жестов, разомкнулись в цепи. Первая из них, подгоняемая ротным командиром, почти тотчас же двинулась вперёд ускоренным шагом, в то время как вторая и третья залегли в ожидании своей очереди. В каждой роте было по одному кинооператору, наспех обученному обращаться с камерой; солдаты, которым доверили эту ответственную и новую для них роль, заметно нервничали, словно им предстояло первое свидание. Пауилн смотрел, как солнце играет на клинках штыков, примкнутых к дулам винтовок, и жалел лишь о том, что противогазы не позволяют запеть 'Славных Азруекскских ребят'. Солдаты сражаются вдвойне отважнее, если их боевой дух витает на высоте, достигнуть которой можно лишь со словами доброй песни. 'Да, в песнях всё легко и просто, однако гибель, ранения, увечья - всё это на самом деле тяжело, ужасно больно, и не имеет ничего общего с романтическими историями о войне, которыми потчуют гражданских',- подумал Пауилн. Удивившись тому, что его посетила настолько кощунственная мысль, он прикусил язык, чтобы ненароком не вырвалось хотя бы единственное слово, которое могло бы впоследствии создать ему репутацию 'неблагонадёжного'. Фраза о том, что 'можно исчезнуть, как та белочка с герба', уже долгое время была в ходу в офицерских кругах - её употребляли по отношению к тем, кто говорил неуместные, по мнению цензуры, вещи.

Наконец, едва первая рота скрылась в алой дымке, Пауилн подозвал к себе связиста в звании мастер-сержанта.

– Ну, что там? Докладывай!
– Катушка с кабелем, которую нёс на спине один из солдат войск связи в каждой роте, была присоединена к телефонному аппарату. К сожалению, приказ действовать в противогазах всё усложнял: Пауилну приходилось полагаться на знание связистами армейского сигнального кода из точек и тире. Сейчас мастер-сержант, худощавый парень в возрасте дуодуазунлетия , смотревшийся нелепо в каске, которая была слишком велика для его похожей на арахис головы, сидел с карандашом и листком бумаги у телефонно-телеграфного аппарата. С предельным вниманием следя за вспышками сигнальной лампочки - длинными и короткими, - он записывал получаемые из зоны ДПФ сообщения.

– Читай сразу же, как запишешь!
– потребовал Пауилн и жестом отдал приказ второй роте: вперёд. Едва солдаты отправились на встречу с неизвестным, он стал прислушиваться к голосу связиста.

– 'Большая территория... гораздо больше, чем выглядит снаружи... иной рельеф и климат... странный воздух... пригоден для дыхания... Прошу разрешения снять противогазы...'.

– Запрещаю!
– отрубил Пауилн. Новость о том, что пространство внутри гораздо больше площади, занимаемой ДПФ на заброшенной ферме, совершенно выбила его из колеи, и сейчас он лихорадочно соображал, что предпринять.

– Подключи немедленно штаб полка. Пусть будут в курсе! Сообщения из зоны ДПФ записывай, они могут пригодиться!
– Целиком сосредоточенный на работе, мастер-сержант кивнул и начал медленно вращать ручку, обеспечивающую прокрутку катушки с намагниченной проволокой, на которую записывался разговор.

Пауилн с минуту, словно завороженный, следил за его движениями и описаниями ничего не значащих деталей потустороннего ландшафта - 'совершенно неземной ландшафт... вокруг нас воздух местами расцвечен сиреневым и фиолетовым... наблюдаем явления, похожие на маленькие вихри... противника в поле зрения не обнаружено...'.