Infernum. Последняя заря

Мильтон Нина

— Игиль, не начинай, — тяжело вздохнул Староста, в десятый раз протирая лоб платком. В руке дрожал свиток. — Вот, у меня тут… Гонец привез послание императора: явить на нужды отряда пункт размещения, продовольствие, шкуры, вино …

— Смотри-ка, самое главное не забыли — вино. Только из чего я вам его сделаю? — прервал старосту старший по виноградникам.

— Тут не указано свежее ему надо или солдатам достаточно будет прошлогоднего, чтобы запить свои страхи и тоску по дому, по теплому боку жены… что-то я увлекся, простите.

—

Да ладно, здесь можно спокойно говорить, все мы считаем так же. Что там еще?

— Так, вино, овечью шерсть…

— Он реально идиот? — Рун стукнул по лбу и затем уткнулся носом в ладонь, качая головой.

— Рун!

— Да что? Ну какая шерсть? В октябре? — подскочил Рун и развел руками.

— Прекрати перебивать старосту!

— Да, извините, я просто немного зол, — тяжко вздохнул и сел на место.

— Все мы на взводе, так что давайте пока просто дослушаем, а потом решим, что с этим делать.

— А также обеспечить оружием, сотня мечей, пять десятков шлемов и наконечников для копий.

— Что? — Вздрогнули все. Это был уже не тонкий юношеский голос Руна, всем присутствующим показалось, что гора Рат обрушилась на деревню. — Каким образом я должен ему к первому дню выковать сто единиц?

Одновременно с ним раздались шепотки — значит, приедет полсотни солдат.

— Он пишет, что отряд проверки привезет необходимые материалы…

— И я на месте должен все выковать? За день? — продолжил басить Йофас, уперев руки в бока.

— Не знаю… — Староста пробежался бегло по тексту в надежде увидеть там ответ, но, естественно, не найдя ничего, поднял виноватый взгляд на Йофаса.

— Мы не успеем! — уже спокойнее сказал Йофас, он понимал, что старик здесь ни при чем.

— Йофас, мы могли бы помочь… — несмело раздалось откуда-то сбоку.

— Кто? — Йофас осмотрел поочередно всех присутствующих. — Даже если кто-то из вас окажется способен поднять кузнечный молот и сумеет работать с огнем, все равно не получится. В моей кузнице нас и так трое. Места и инструментов не хватит для одновременной работы!

— А что ты предлагаешь? Может, напишем ответ императору, что ничего мы ему предоставить не можем и пусть катится хоть к Младшему Сыну?

— Неплохой вариант! — усмехнулась Игиль, ни на кого не глядя, лишь рассматривая свои морщинистые, иссохшие руки.

— С тем же успехом можно сразу отпилить наши головы и отправить вместе с письмом. Любое наше промедление или отказ расценят как предательство против Империи.

— А чего тянуть? Наши головы полетят уже через неделю, когда придут солдаты, а у нас нет для них ни-че-го! Мы с этими пожарами и воронами, загрызенными овцами еле наскребли на зимовку впроголодь. Чем кормить этих прикажете? Где размещать? Все амбары превратились в пепел, чтобы хотя бы их как-то обустроить.

— Мы могли бы объяснить все, — не унимался кто-то.

— И кто тебе поверит? Как

ты докажешь, что не спрятал все? Почему городу, под чьей протекцией мы находимся, ничего не доложили? Не попросили помощи или содействия? Он сочтет это изменой. Помяните мое слово, нас всех казнят за измену. Нас столько лет не трогали, но сейчас вспомнят, что именно из-за нашей деревни не один год шли споры. И ничего не стоит Патани решить, что мы поддерживаем присоединение к Аз-Карету. Хвала Создателю, сейчас нет торгового сезона, увидят хоть одну азкаретскую рожу в деревне и головы полетят в тот же миг.

— Не преувеличивай, все прекрасно знают, что мы находимся на торговых путях и не можем не торговать с Аз-Каретом.

— Но не на пороге войны! Это ладно, как объяснять будем, ума не приложу.

— Мы могли бы показать сожженные амбары, разрушенные виноградники! Они ж разумные люди!

— Ха-ха-ха, молодо зелено!

— А докажи, что мы это не сделали сегодня? Что не сожгли уже после сбора урожая?

— Мы похожи на идиотов, чтобы лишать себя такого?

— Они может и разумные, но до смерти алчные! Им плевать! Для всех одни и те же условия. И они солдаты, думать не их задача, им сказано — они делают.

— Нам не вывезти это.

Голоса постепенно усиливались, перебивая друг друга. Кто-то вставал с мест, кто-то махал руками, буквально за секунду все в зале превратилось кипящий котел — все бурлило, брызгало, обжигало.

— Мы могли бы покрыть отсутствие продовольствия оружием! — тихо, все так же ни на кого не глядя произнесла Игиль. И это возымело свое действие. Все замолкли и замерли, словно перед бурей.

— Ты меня слышала вообще? Я сказал, что мы даже сотню единиц не успеем, а ты про перевыполнение плана! Промой уши! И ты их кормить железом собралась? — стал надвигаться на нее Йофас.

— Я бы на твоем месте не повышала голос! — спокойно продолжила Игиль, подняла голову и посмотрела прямо на Йофаса: — Ты не в том положении!

— Хочешь постучать молотком, найди себе другую кузню! Но твои старые кости… — сердито махнул рукой Йофас и повернулся, не собираясь продолжать этот бредовый диалог. Но ее дальнейшие слова остановили его, пронзили словно молния.

— Йофас, может, кто-то и забыл, но я помню про неуплаченный долг. Ты обязан деревне, и сейчас как никогда подходящее время отплатить за наше добро.

Йофас сжал кулаки, но не двигался с места. Только на лице играли желваки.

— Прекратите грызться как старые супруги! Это все неважно, мы не можем ему отказать, потому что тогда…— Староста замялся, но он должен был разрядить обстановку. Да, он знал, на что намекает Игиль, но не считал, что она в праве требовать с него уплату долга. Они все добровольно согласились тогда помочь.

— Что тогда? — пришел в себя Йофас. Он бы никогда не признался, но был благодарен в этот момент старику.