Infernum. Последняя заря
Шрифт:
— Там обо мне, — глухо произнесла Ида.
Он кивнул, в глазах отразилось легкое беспокойство. Он начал читать. С каждой строчкой, казалось, его тревога возрастает, в какой-то момент он даже резко поднял голову и удивленно посмотрел на нее. Потом вернулся в листам. Ида заметила, как напряжение растет, а его рука сжимается и разжимается. Дочитав, он какое-то время не поднимал голову, будто боролся с тем, что понял и чего испугался. В какой-то момент Иде показалось, что она напрасно пришла, вдруг он с самого начала знал обо всем и сейчас как и отец будет ей лгать. Отец. Слово горечью отозвалось на языке.
— Ты уверена,
— Там имя отца и… — Ида на мгновение запнулась, будто надеялась, что это все-таки окажется неправдой. — И он не отрицал. Отец сказал, что мне опасно знать правду. И что никто не должен знать.
— Да, то, о чем тут говорится, это действительно опасно. Еще опаснее, показать это такому, как я.
— Что вы имеете в виду? — Ида была в растерянности. Она осознала, как глупо поступила, показав письма еще кому-то. Но в тот момент ей было плевать на последствия. Если она кому и доверяла теперь, то только Ишасу и Сар-Микаэлу.
— Что ты знаешь из истории Заравата двадцатилетней давности? — участливо спросил Сар-Микаэл.
— Вы о войне с Аз-Каретом? Хотя это же было раньше, до прихода к власти Патани, — непонимающе, какое отношение это имеет к письмам, проговорила Ида.
— Нет, я не о войне, а о массовой резне, которую одобрило духовенство?
— Чт… что? — Ида не ослышалась? Духовенство одобрило убийство? — Я ничего об этом не знаю, здесь никто…
— Да, я поэтому и прибыл сюда, потому что это, наверное, единственная деревня во всем Заравате, которую не затронули события тех ужасных лет. А всего лишь потому, что все дети родились либо раньше, либо позже названного дня пророчества. Да и деревня тогда была спорной территорией, Заравату принадлежала формально, поэтому ею мало кто заинтересовался тогда.
— Пророчество?
— Тебе и о нем неизвестно? Хотя, если я правильно понял из писем, тебя всячески следовало оберегать от него. Да и у нас как-то о нем не вспоминают, будто мы не имеем к нему никакого отношения. Но ты каким-то образом нашла их. Кстати, как? Уверен, отец не стал бы добровольно отдавать тебе такое.
— Нет, я сама нашла тайник, — о голосах Ида решила умолчать, и без того все зашло как-то слишком далеко. Все казалось нереальным.
— Не уверен, что имею право вмешиваться в эту историю, возможно, тебе лучше вернуться к отцу и…
— Вы же поняли, что он мне не отец! — выпалила Ида.
— Возможно, не он вдохнул в тебя жизнь, но он тот, кто сохранил тебе эту жизнь и заботился все эти долгие годы. Уверен, ты сейчас в расстроенных чувствах, а когда они улягутся, ты поймешь, что его действия — доказательство его отцовской любви. Думаю, тебе нужно просто узнать правду, а не додумывать.
— Вы правы, да, наверное, я растеряна, я в гневе, я ощущаю боль, и пока будет лучше, если правду я соберу сама. Вы расскажете о резне или хотя бы о пророчестве? Из-за чего все?
— Что ж, пожалуй, расскажу.
Глава 11. Исповедание (ранее "20 лет назад", Сар-Микаэл и ***)
995 год со Дня Откровений
Пар-Ис, Зарават
«И в день первый золотой поры явится на землю цветущего города плоть от плоти его, будет сын, будет дочь, и решит дитя нездешнее судьбу этого мира. Что победит: грех или добродетель, скверна или свет, того и ждите. Год отмерян до рождения, и пять лун после двадцатой зимы для борьбы».
Предсказание было озвучено. Оно летало над столицей, передавалось из уст в уста, из письма в письмо и заражало всех страхом. Оно прозвучало перед смертью, окропив кровью предсказательницы белую одежду Императора. Он не успел. Пророчество обрело форму, вылетело из уст этой ведьмы и ничего его более не остановит. Но не быть ему императором Патани, если он допустит, чтобы в его стране, в его городе, в такое долгожданное, пролитой кровью тысяч тысячей сынов завоеванное мирное время, обрушилось проклятие. Он бы мог забыть эти слова. Они вполне могли быть предсмертной ложью, чтобы лишить его сна. Но именно эти слова привели его к ней. Он узнал, что среди народа расходятся слухи о пророчестве Конца. Раньше он никогда не обращал внимания на эти народные суеверия, за его недолгую жизнь Конец предсказывали уже трижды. Но в этот раз что-то его насторожило. Сама ведьма или слова, но что-то его напугало. Сжечь их всех. Чтобы больше не осталось ни одной скверны, способной выплюнуть очередное пророчество.
995 год со дня Откровений
Пар-Ис, Зарават
— Я уже послушал вас и позволил поступить по вашим величайшим и мудрым советам! И что мы получили?! Ни один закон, ни одно пророчество не удержало этих варваров от… Создатель, неужто так сложно! Мы дали им все: настои, отвары, специальные изделия, мы, что, многого просили? Девять лун! Даже не год! И ты видишь результат?
— Мы могли опоздать...
— Нет, дорогой мой Варидан, мы не можем больше так рисковать!
— Но как вы намереваетесь…
— Варидан, ты великий мой полководец, и не раз на поле боя тебе приходилось сталкиваться с выбором.
— К чему вы…
— Скажи мне, если исход битвы зависит от маленького отряда, который необходимо принести в жертву, чтобы основные силы могли разгромить врага, ты бы сделал этот выбор?
— Мой повелитель, я все еще не…
— Да, да, но ответь! Хотя не стоит, я знаю, что такой выбор ты делал и не раз. Да, с болью в сердце и, возможно, их лица до сих пор не дают тебе спать по ночам, но выбор был сделан. Из двух зол, дорогой мой Варидан, из двух зол. Впрочем, какой бы выбор не стоял, я всегда буду выбирать благополучие для Заравата. Для всего Заравата.
— Неужели вы хотите у… убить их всех?
— Нет, конечно не хочу, но должен. На кону не только Зарават, о чем не забыл мне напомнить наш дорогой азкаретец! Там письмо, сегодня утром привез гонец! Он ослеплен своей ненавистью и считает пророчество нашей выдумкой, предлогом, чтобы истребить азкаретцев, проживающих вИмперии. Он угрожает войной! Ему лишь повод дай… Это может разрушить наш хрупкий мир, доставшийся и без того дорогой ценой. И я продолжаю выплачивать эту цену! Я! Мой народ! Как он правит до сих пор с такими куриными мозгами? Завтра тайно прибудут его солдаты, которые отправлены следить, чтобы никого не упустили из наших — а вдруг — и никого лишнего не зацепили из них. Глупец. Или трус. Но другой дороги нет. В пророчестве четко сказано об отличиях, но этот идиот прикрывается законом и требует всех «нездешних».