"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— А как пропадали купцы? — спросил Волков.
— А так и пропадали. Рассыльного пошлю в покои спросить, не желает ли чего постоялец поутру, а рассыльный воротится и говорит, что нет боле постояльца. Ни вещичек его нет, ни телеги, ни товара. Был, да сплыл. Нет купчишки. Я только и вспомню, что вокруг него Вильма крутилась. Но я в такое не лез, пропал и пропал, самому бы не пропасть с работой такой.
— А Вильма читать умела? — спросил кавалер.
— Вот чего не знаю, того не знаю,
— А купец Якоб Ферье, был у тебя в кабаке. Он это в письме написал, а больше о нём ни слуха, ни духа.
— Господа хорошие, я его не помню, а раз написал, что в трактире нашем остановился, а потом исчез, — трактирщик вздохнул, — я бы на Вильму думал.
— А как её найти, ты не знаешь? — уточнил Сыч.
— Не знаю, клянусь детьми!
— А Ганса как сыскать?
— Дом у него тут.
— Дома мы были, ушёл он из него, и вещички забрал. Где он может быть ещё? Может, бабенка какая у него есть?
— Бабёнка? — трактирщик на мгновение задумался. — Не помню, вроде, ему сама Вильма давала, а может и не давала… Он за нею, как телок за коровой бегал, вроде как она его бабой была. А вроде, и к другим шлюхам он ходил. Не поймёшь их, воров. Как собаки живут, кто там кому даёт — непонятно. А иногда они бранились. И он к дружку своему от неё на реку сбегал. Неделю там мог сидеть.
— К какому дружку? — насторожился Сыч.
— Иштван Лодочник. Собутыльник его, тоже, вроде, вор.
— А где он живёт, ты не знаешь, конечно?
— Отчего же — знаю, — говорил трактирщик, — десять миль вниз по реке, там изгиб и остров, напротив острова рыбачий хутор, там он и живёт. Ганса не зря Спесивым звали, он как с ней пособачится, так материл её и к Иштвану уезжал от гордости. А как неделька пройдёт, у Вильмы дело какое наклюнется, так она за ним человека и посылала. Кого-нибудь из моих трактирных. Он малость остывал и приезжал. До новой распри.
Волков глянул на Сыча, и тот его сразу понял:
— Экселенц, ночь на дворе. Завтра поутру.
— На заре.
— На заре, — кивал Сыч, — я сержанта предупрежу, возьмём с собой. Чтобы не думали о нас как о разбойниках.
Сыч метался по хутору, лицо злое. Два домишки, и оба пустые. Сети в сарае. Лодки разные вокруг, пристань-мостушка. Баркас к ней ещё встанет, а баржа уже нет. Хорошее место. Да вот нет тут никого.
— Недавно ушли, — говорил Фриц Ламме, озираясь. — Пепел в очаге ещё не осел. Ночевали тут. Навоз у привязи свежий, кто-то конный был. След на дорогу не повёл. Вдоль реки уходил. Таился. А ещё один на лодке, наверное, ушёл. На песке от башмаков следы до воды самой. И след от лодки.
— Тот, что на коне, может быть, Ганс был?
— Может быть, он, а может, и не он, — пожимал плечами Сыч. — Разве угадаешь?
— Думаешь, знали о нас? — мрачно спросил Волков.
— Да Бог их знает, может и предупредил кто, или сложилось так просто.
Кавалер поманил рукой сержанта, который стоял со своими людьми в сторонке. Сержант быстро подошёл.
— Говорил кому о том, что мы сюда едем?
— Нет, господин кавалер, — отвечал сержант.
— Говори без вранья, не то на дыбе спрошу.
— Да не говорил никому, как вы велели, даже людям своим не сказал. Да и некому мне говорить, никто и не спрашивал меня… Кроме лейтенанта.
Волков смотрел на него в упор и больше не спрашивал, сержант сам говорил:
— Путь-то не близкий — пёхом идти, пошёл с ночи к лейтенанту, телегу с конём просить, он и спросил зачем, я сказал, что с вами поеду на реку, Иштвана Лодочника ловить. Он дозволил телегу взять. И всё, боле никому ни слова.
Сыч, подошедший к ним, услыхал конец рассказа и ещё больше обозлился. Но ругаться не стал. Отвёл кавалера в сторону и сказал тихо:
— На лейтенанта грешите?
— А на кого же ещё думать? — отвечал Волков мрачно. Не полюбился ему лейтенант.
— Ничего, есть у меня мыслишка одна.
— Ну, говори.
— Выворачивает меня, как подумаю, что сидит вон на том острове, — Сыч кивнул в сторону реки, — человек и смеётся над нами дураками.
— Считаешь, он там?
— А зачем ему далеко бежать, он перед нами чист, это Гансу от нас бежать нужно. Ганс и убежит подалее. А этому Иштвану долго прятаться от нас резону нет. Уедем мы — он и вернётся.
— Думаешь?
— Думаю. Чего ему там, на острове ночевать-куковать, ночи-то у реки холодные, а тут домишка, печка, перина какая-никакая.
— Думаешь, стоит подождать его?
— Думаю. До утра не придёт — так уедем. Сейчас сделаем вид, что уезжаем, у дороги холм большой, за ним встанем. С холма того и реку должно быть видно, и хуторок его. Посидим на холме — поглядим, постережём до утра, зря в такую даль тащились?
— А на кой он нам сдался этот Иштван? — сомневался Волков.
— Так никого больше нет, мало ли разговорится. Может, скажет, куда Ганс поехал или где Вильма может быть. На безрыбье и рак рыба. Возьмём, а там уже и видно будет.
Волков оставил в гостинице Ёгана, он болел после побоев, Эльза и монах тоже остались там. Кавалер не взял теплых вещей, и сидеть до темноты тут, а потом возвращаться ночью в город ему не очень хотелось. Но Сыч был прав:
— Ладно, на безрыбье и рак рыба, — согласился он. — Давай ловить этого Иштвана. Может, и поймаем.