Инноминаты: Медный кубок
Шрифт:
– Оля! – окликнула её Карина Измаиловна. – Есть одно поручение.
Ольга в недоумении уставилась на продавщицу. То, как та мялась на месте, ей совсем не понравилось. В голову девушки полезли неприятные догадки о грозящем «поручении».
– Молодой человек из полиции хочет поговорить с Максимом Леонидовичем, – Карина Измаиловна мельком глянула на бородача. – Ты не могла бы составить ему компанию, а заодно занести документы и узнать, долго он ещё болеть будет.
– Я не знаю адреса, – Ольга попыталась откреститься от странноватого похода в гости.
– Ничего страшного. Вот возьми, – продавщица протянула ей клочок бумаги, на котором кривым почерком были выведены: название улицы, номер дома, квартиры и даже код домофона. Только Ольга открыла рот, чтобы выдать новое возражение, как Карина Измаиловна, бросив «сейчас вернусь», шустро выбежала из зала.
– Вы давно знаете Максима Леонидовича? – обратился к Ольге бородач. Вблизи он не казался ей таким уж страшным.
– Я недавно здесь подрабатываю. И всё это время он был на больничном, – Ольга отвечала так, словно оправдывалась, хотя причин не для этого нет. В обществе полицейского, как его назвала Карина Измаиловна, ей было неуютно.
В следующим момент из заднего кармана её джинс раздалась весёлая мелодия. Ольга вытащила телефон и ткнула «принять вызов»:
– Оленька, здравствуйте! – раздался в динамике голос Семён Семёновича. – Вы просили встретить вас сегодня…
– Да-а, – протянула Ольга. Остальное она уже не слушала. Глазами быстро нашла висевшие на стене часы и поняла, что именно на это время они договаривалась о встрече. Вот он, волшебный повод избежать навязанного поручения.
– Оля, держи папку. И смотри, не потеряй ничего. Хорошо? – Карина Измаиловна появилась словно из воздуха. – Всё, можешь идти. Рабочий день у тебя же закончился?
«Вот именно!» – подумала Ольга. Ей до смерти не хотелось переться к забухавшему Максиму Леонидовичу.
– Меня там ждут, – с виноватой улыбкой проговорила она, но продавщица её и слушать не стала. И чуть ли не пинками отправила в раздевалку за вещами, а после и вовсе вытолкала вон из магазина, вместе с полицейским. Ольга ощутила себя безвольной куклой.
– Семён Семёнович?! А вы здесь зачем? – возглас бородача в мгновение ока привёл Ольгу в чувство.
– Здравствуйте, – она подскочила к майору, не совсем понимая, как теперь тот сможет ей помочь. – Мне поручили навестить болеющего коллегу. Документы ему отдать и вот…
Она указала на бородача. Тот с любопытством наблюдал сию сцену.
– Здравствуй, Олег, – Семён Семёнович протянул мужчине руку для пожатия. – Оленька – моя подопечная, так сказать. А ты здесь по делу?
– Ясно, – как-то странно отреагировал молодой полицейский на слова майора. – Может, это и к лучшему.
Мужчины переглянулись, и Ольга поняла, что топать в гости ей всё-таки придётся. Ну хоть имя бородача узнала. А то как-то неудобно обращаться к человеку через «эй!».
Максим Леонидович жил недалеко от магазина. Несколько автобусных остановок или минут пятнадцать пешим ходом через дворы. Странноватая компания воспользовалась вторым вариантом. По пути разговор как-то сам собой завязался. Обсуждали фильм. Как оказалось, актёр игравший идиотоподобного героя по имени Мистер Бин, исполнил роль одного из знаменитейших книжных сыщиков – комиссара Мегрэ.
Семён Семёнович был не согласен с психологическим давлением, которое главный герой оказывал на подозреваемых и сослуживцев. Считал, что подобные меры недопустимы и являются шулерством. Олег же придерживался точки зрения, что кино на то и кино, чтобы пускать пыль в глаза. Дискуссия вышла интересная. Ольга фильм не смотрела, но теперь горела желанием взглянуть на предмет спора.
Так и добрались до нужного дома. В подъезд вошли молча и так же молча поднялись на этаж. На звонок в дверь ответа не последовало. Олег оказался весьма настойчивым. Когда и на стук реакция осталась нулевой, он принялся донимать звонками соседние квартиры.
Выяснилось, что Максима Леонидовича те не видели с неделю. Предположили, будто он уехал, потому что с балкона в последние дни потянуло смрадом. Словно протухло что-то. Оба полицейских заинтересовали слова про вонь. Они тут же напросились пройти в квартиру и «принюхаться». Ольга при этом осталась ждать на лестничной клетке.
Через несколько минут вернулся Семён Семёнович, и лицо его казалось очень хмурым. Когда же из квартиры вышел Олег, стало ясно, случилось нечто дурное. Расспрашивать Ольга не решилась. Да и ни к чему. А потом всё завертелось!
Сначала появился слесарь и вскрыл дверь квартиры Максима Леонидовича. Затем наряд полиции и ещё какие-то люди. Ольга смотрела на происходящее крепко сжимая папку в руках. Выползшая из квартиры вонь вынуждала желудок сжиматься в спазмах. Ещё немного, и Ольгу вывернет прямо здесь. Не дожидаясь столь позорного исхода, она опрометью сбежала до первого этажа и дальше, на улицу. Свежий воздух приятно ворвался в лёгкие.
Ольга уже поняла, Максим Леонидович умер. Стоя в сумерках во дворе чужого дома, она размышляла над тем, что могло случиться с её несостоявшимся коллегой. Самоубийство виделось самым простым и логичным. Ведь мужчина пережил болезненный и унизительный развод.
Сильный порыв ветра растрепал её волосы и умудрился сунуть свой прохладный нос за воротник. Ольга, поёжившись, решила вернуться обратно. Идти домой в одиночестве сейчас особенно не хотелось.
– Оля? – долетело из открытой подъездной двери, где в свете ламп стоял Олег…
Сон в руку, а в руке «Кактус»
«Под палящим солнцем шёл мужчина в чёрном камзоле и напудренном парике. Возле лица он держал сложенный в несколько раз кусок ткани. Видимо, носовой платок. Мужчина отдалённо напоминал Фаанга. Того самого Фаанга, что живёт в кабинете за нарисованной дверью.
Рядом с мужчиной, придерживая полы пышной юбки, вышагивала дама средних лет. Она пыхтела как паровоз и вместе с тем пыталась приветливо улыбаться своему спутнику.
– Георгий Степанович, не тревожьтесь. Марья – девка хорошая, работящая. Без дурных помыслов. Вон её дом. Видите, пацанёнок на крыльце играет. Семёном звать, – дородная женщина в архаичном чепце указала пухлой рукой в сторону деревянной постройки. На ступеньках и правда копошился ребёнок, одетый в одну лишь серую рубаху. Из-под розовой попки торчала чёрная от грязи пятка.