Инновационная сложность
Шрифт:
Упомянутые динамики сложного в духе теории типов Рассела могли бы быть охарактеризованы следующим образом:
1) как относящиеся к уровню языка-объекта, если речь идет о первом и втором витках в развитии человека (в функции относительно независимой единицы и в функции члена сообщества), если мы рассматриваем эти ипостаси по отдельности, изолированно, и
2) как относящиеся к уровню метаязыка, если мы переносим акцент на взаимодействие, взаимовлияние и взаимное наложение процессов в рамках этих циклов, приводящее к эмерджентному возникновению свойств, невозможных на поле ресурсов каждого из них, взятого по отдельности.
Иными словами, динамики, возникающие в системах, где элементами выступают не первопорядковые процессы, а уровни сложности, порождаемые в рамках соответствующих собственных циклов, могут быть названы второпорядковыми процессами. Они дают начало принципиально новому, метауровневому, этапу динамики сложного. Спектр возможностей и качеств, формирующихся на заданном поле взаимодействий,
Проведенный анализ позволяет сделать важное предположение. Возможно, для объяснения всей «цветущей сложности» мира достаточно упомянутых двух уровней динамики сложного: сложности объектного уровня (первопорядковой сложности) и метауровневой (второпорядковой) сложности. Все остальные краски, оттенки, нюансы нового могут рождаться вследствие сложно организованных форм прямого и обратного взаимного влияния и сонастроенного взаимодействия этих двух фундаментальных уровней динамики сложного. Это возможно потому, что эмерджентные свойства, возникающие в рамках сонастроенного взаимодействия сложностных динамик уровня языка-объекта и метаязыка, окажутся относящимися либо к свойствам человека – как сложной системы упорядоченностей и связей, либо сообщества – как сложной системы упорядоченностей и связей. И таким образом опять окажутся включенными в кругооборот динамик сложного этих двух базовых уровней.
Концепт коммуникативной сложности в парадигме (пост)неклассической рациональности
Н. М. Смирнова
В главе рассмотрен эвристический потенциал и когнитивные границы понятия сложности в познании социальной реальности. Показано, что в (пост)неклассической рациональности уровень сложности социально-культурной системы задан не только социально-онтологическими параметрами ее организации, но и семиотическими характеристиками, выбором языка ее описания. Показано, что в исследовании коммуникативно-смысловых моделей социальной реальности конструктивная роль принадлежит герменевтической метафоре «распаковки смыслового континуума», позволяющей артикулировать идею плюрализма описаний сложности и ввести методологически важные понятия наблюдателя сложности различных порядков, само– и инонаблюдения, само– и инореференции. Обосновано, что использование концепта сложности в социально-философском мышлении способствует более глубокому осмыслению интеграции естественнонаучного и социально-гуманитарного знания. Показано, что одним из важнейших направлений методологического осознания подобной интеграции является изучение семиотики темпоральности как когнитивного инструмента редукции сложности в исследованиях культурных артефактов социального мышления и деятельности.
Ключевые слова: сложность> смысл, автопоэзис, рекурсия, рефлексивная самоотнесенность> наблюдатель сложности, редукция сложности, семиотика темпоральности, конвергенция естественных и социально-гуманитарных наук.
Структурная сложность и цветущее многообразие форм природной организации поражают воображение. Локусом сложности высшего порядка, бросающей вызов обыденным представлениям об онтологии жизненных миров (мезокосме) в рамках (пост) неклассической рациональности, принято считать саморазвивающиеся системы с параметрами порядка и самоорганизации. Сложные системы представляют собой ансамбль взаимодействующих частей, порождающих новые качества на уровне коллективного поведения и спонтанно формирующих различные темпоральные, пространственные и/или функциональные структуры. Они локализованы на грани порядка и хаоса, в области странных аттракторов, контингентности, эмерджентности.
Однако сложность артефактов культуры и социальности на порядок выше природной самоорганизации. Неэлиминируемая сложность социального объекта задана тем обстоятельством, что он всегда представлен в знаково-символической форме. В неклассической парадигме социального познания теоретически артикулирована идея невозможности внелингвистического доступа к социокультурным объектам (если, конечно, исключить столь иррациональные «коды доступа», как «вчувствование», «вживание», эмпатия и т. п.). Поэтому понятие сложности применительно к социальным системам на порядок выше. Оно обладает, так сказать, «двойной идентичностью». Уровень коммуникативной сложности артефактов культуры и социальной организации задан как способностью социальных систем порождать эмерджентные ансамбли связей и отношений (незапланированные социальные изобретения) в зависимости от значений параметров порядка окружающего «контекста», т. е. социально-онтологическими характеристиками, так и выбором языка ее описания (семиотический аспект сложности). Это означает, что в исследовании коммуникативно-смысловых моделей социальной и культурной реальности принципиально важна герменевтическая метафора «распаковки смыслового континуума», позволяющая артикулировать идею плюрализма описаний сложности, многообразия не сводимых друг к другу языков описания сложности, детерминированного локусом наблюдателя (самонаблюдения и инонаблюдения, в терминологии Н. Лумана). И если в рамках неклассической рациональности естественных наук артикулирована значимость средств и операций деятельности в общей модели познавательной активности субъекта, то неклассическая парадигма социального познания требует учесть значимость семиотических характеристик системы, обосновать выбор языка описания артефактов культуры и социальной организации [185] . И в этом отношении сложность коммуникативно-смысловых характеристик социального мира, человеческой деятельности и артефактов культуры не только составляет достойную конкуренцию сложности природной самоорганизации, но подчас и превосходит ее – как онтологически, так и по глубине методологического осознания ее когнитивных параметров.
185
В трансценденталистской традиции это означает невозможность трансцендирования до уровня «объекта самого по себе» – по Канту, «вещи-в-себе, аффицирующей чувственность».
Социокультурная реальность всегда «закодирована» в знаково-символических формах. Это означает, что ее сущностной характеристикой выступает не вещественный субстрат, без которого она, конечно же, не существует, а воплощенные в ней интерсубъективные смыслы человеческого бытия и познания. Акцент на социально-конструирующих функциях языка составляет суть семиотически трансформированной коммуникативной парадигмы в теории познания. Ибо, убежден К.-О. Апель, «на установлении смысла в коммуникативном синтезе интерпретации – а уже не на синтезе апперцепции – и основан «высший пункт» (Кант) семиотически трансформированной трансцендентальной философии» [186] . Учет коммуникативных параметров интерпретации, среди прочих, определяет сложностный интерфейс взаимодействия социального теоретика с артефактами культуры и социальности в рамках коммуникативной парадигмы неклассической эпистемологии и (пост)неклассической рациональности в целом.
186
Апель К.-О. Трансформация философии. М., 2001. С. 195
Абстрагирование от исторически-конкретных форм знаково-символической презентации в культуре ведет к искажающему упрощению и натурализации объектов культуры и социальности. Поэтому сложность социально-культурных артефактов человеческой деятельности задана не только их социально-онтологическими характеристиками (сложностью структурной организации, темпоральных, пространственных, причинных и иных связей), но и не в последнюю очередь онтологическими обязательствами языка, на котором осуществляются как внутренние коммуникации социальной системы (со/иоописание), так и ее описание социальным теоретиком (шоописание).
Герменевтическая метафора «распаковки смыслового континуума» позволяет артикулировать идею плюрализма описаний сложности, многообразия не сводимых друг к другу языков описания сложности (на основе идеи онтологической относительности, невозможности абсолютно адекватного перевода У. Куайна). В свою очередь, несводимость друг к другу естественных языков – как в семантическом, так и в семиотическом аспектах – порождают рост сложности культурных артефактов вследствие нарастания многообразия как символических средств их презентации, так и культурно детерминированных ракурсов интерпретации (пролиферации интерпретаций, по Ж. Деррида [187] ).
187
См.: Автономова Н. С. Философский язык Жака Деррида. М., 2011.
В i/ноописаниях (в терминологии Н. Лумана) одна и та же система может представать и простой, и сложной – в зависимости от выбора языка ее теоретической презентации, способа «распаковки» ее знаково-символического континуума. Методологический императив согласовать, связать между собою языки само-наблюдения и ино-наблюдения (рекурсивный процесс взаимной распаковки), выдвинутые социальной феноменологией как постулат адекватности (подр. об этом в № 4) выступает когнитивным инструментом редукции сложности.
Немаловажным фактором, обусловившим интерес к сложностным аспектам социально-гуманитарного знания, является наличная тенденция к конвергенции естественно-научного и социальногуманитарного знания. Она проявляется в том, что уже в неклассической науке традиционное для классической рациональности противопоставление естественных и социально-гуманитарных наук по методу – объяснения и понимания – (философски артикулированное в философии жизни и неокантианстве) замещается их автопоэтическим, коммуникативным диалогом, генерирующим более высокий уровень сложности (об этом подробнее в разделе 4). Отмеченная выше конвергенция естественно-научного и социально-гуманитарного знания – необходимая когнитивная предпосылка построения трансдисциплинарной теории сложности.