Иномирянка для министра
Шрифт:
– А ты как думаешь?
– Ну… – Хобл прищурился и понизил голос до шёпота. – Думаю, ты уже женат. Или собираешься заключить брак в последний момент. А даже если нет, ни за что не поверю, что ты уйдёшь и бросишь на самотёк такие интересные документы.
– Я что, кажусь таким мстительным?
Хобл неожиданно улыбнулся:
– Ты меч империи, тайно и явно разишь её врагов, невзирая на лица.
– Почему
Взгляд Хобла потемнел, он дёрнулся, будто хотел отстраниться. Я продолжил:
– Почему соглашаешься закрывать дела о сбитых людях, изнасилованиях и прочем?
– Потому что есть грань, до которой можно исполнять долг и оставаться своим среди длоров, пусть и неприятно принципиальным для них. А когда её переходишь, становишься врагом, и тогда уже тебя и твою семью разят, невзирая на лица. Ты знаешь, где проходит эта грань, и никогда её не переступаешь, разве нет?
– Но я не беру взяток. – Пальцы против воли выбивали нервную дробь. – Ни разу не взял.
– За это тебя и не любят. – Помедлив, Хобл пожал плечами. – На самом деле я предпочитаю не подарки, а ответные услуги. И ты можешь со мной не согласиться, но иногда жертвам лучше забыть, что с ними случилось, чем испытать весь позор суда, в котором они никогда не добьются справедливости. А моя магия способна подавить память.
– Позволить маленькое зло ради того, чтобы творить большое добро, – усмехнулся я. – Понятно… Что бы ты на моём месте сделал с этими документами?
– Забыл их где-нибудь. Эрджинбрасским даже без следствия и суда придётся уйти, так пусть они ненавидят за это не тебя.
Кивнув, я поднялся. Хобл очень внимательно смотрел, как я подхожу и складываю доказательства вины Эрджинбрасских в папку. Он вдруг прижал мою ладонь к столу, я вздрогнул, к кончикам пальцев метнулись магические заряды.
Хобл должен был почувствовать это, но моей руки не отпустил. Сказал тихо, чётко:
– Я бы не хотел, чтобы ты покинул пост. Чтобы ты нас покинул навсегда из-за какой-нибудь ерунды, из-за поступка, без которого можно было бы обойтись. – Он надавил сильнее, кромкой своего родового браслета больно притискивая кончики моих пальцев к столу. – Ты владеешь магией рода, но не силой рода, никто из твоей семьи не встанет на твою сторону, поэтому ты всё равно, что один. Мешаешь слишком многим. Ты меня понимаешь?
Его лицо побледнело от напряжения.
К сожалению, я понимал больше, чем хотел.
– Да, – произнёс я и опустил взгляд на папку. – Но копии этих документов есть и у журналистов.
– Готов поспорить, что скоро не будет. Ты же знаешь, три женщины Эрджинбрасских вошли в мой род. Они в хороших отношениях с мужьями, и те вряд ли откажутся воспользоваться своим даром подчинения ради спасения чести родственной семьи.
– Это твой род, он подчиняется тебе.
– И я должен заботиться о благополучии рода, а связи в верхах – это благополучие. Раввер… положи эту папку где-нибудь в министерстве и просто уйди. Пожалуйста.
– Я тебя понял, – снова кивнул я, и рука получила свободу.
Сложив документы, я сунул папку под мышку и направился к выходу. Оклика не последовало, хотя я его ждал.
Папка казалась тяжёлой, я сам казался себе тяжёлым, и при всём множестве дел по дороге к кабинету я, казалось, не думал ни о чём. Это так странно…
В приёмной секретарь встал из-за стола. Привычное приветствие настраивало на рабочий лад, но воспоминания о словах Хобла его разрушали.
Я уже открывал дверь в кабинет, когда в приёмную заскочил Теталард.
– Доброе утро, – он ринулся ко мне. – Нужно срочно поговорить.
– Хорошо, – я вошёл в кабинет, на затылке щекоткой чувствуя сверлящий взгляд.
Неторопливо устроился в кресле и посмотрел на переминавшегося с ноги на ногу Теталарда.
– Раввер, скажи честно: ты собираешься жениться?
– Нет, – снова честно ответил я, ведь не собирался же.
Я смотрел в глаза Теталарда и устало изумлялся тому, что он не задаёт мне правильный вопрос: ты женат? Неужели их всех обмануло то, что я не сделал предложения ни одной родовитой длорке на выданье? Им, похоже, в голову не приходит, что я могу жениться на девушке не из нашего круга…
– Тогда почему дела не сдаёшь? – Теталард опустился на стул для посетителей, украдкой глянул на стены.
Планировал, как изменит кабинет под себя?
– А вдруг, – начал я, отвлекая его от интерьера, – столкнусь с любовью всей жизни, она окажется свободна, и мы сразу поженимся?
У Теталарда округлились глаза, приоткрылся рот. Затем выражение лица стало крайне задумчивым, взгляд метнулся из стороны в сторону, словно он прикидывал, как бы оградить меня от общения с потенциальными возлюбленными.
Теталард выдавил смешок:
– Рад, что у тебя проснулось чувство юмора, – поднявшись, он направился к двери.
– Зачем ты вчера приходил?
– Да так, – остановился Теталард и отмахнулся. – Пустяк, я уже всё решил. Не стоит внимания.
Раз пришёл ко мне, значит, внимания стоило, но сейчас я позволил ему уйти.
Снова остался один в кабинете, придавленный невидимой плитой. Я же спешил сюда, отказавшись от объятий Лены, от нормального завтрака. У меня много дел, но я ни одного не мог вспомнить.
Накопившаяся усталость давала о себе знать, её часом сна не вытравишь.