Иномирянка для министра
Шрифт:
Такое чувство, что страна разваливается. Всё идёт прахом, а мы барахтаемся, барахтаемся…
Карета остановилась.
И дурное настроение отступило: дома ждёт Лена, можно будет ненадолго выкинуть служебные дела из головы. Браслет отозвался теплом. Я с неожиданной лёгкостью выскочил из кареты. Ступил на лестницу крыльца и застыл: парадные двери были распахнуты.
Дурное предчувствие стиснуло сердце.
— Лена! — я рванулся вперёд.
Воздух
— Лена, — вырвался сиплый выдох, я шёл дальше, но ноги увязали в полу. — Лена.
— А теперь скажи, что ты сделал не так, — раздался приказ дяди Верония.
Меня прошиб холодный пот. Пытаясь вдохнуть, я медленно повернулся на голос и чуть не закричал: лезвие кортика прижималось к шее Лены. Вероний прикрывался ей от меня, скалился из-за встрёпанных светлых прядей. По бледным щекам Лены струились слёзы, блестели, точно слюда.
Вероний держал Лену за талию, на лезвии до боли знакомого кортика играли блики свечей.
Этого не может быть.
— Давай же, заставь свою тупую голову работать, — гневно требовал дядя. — Соображай быстрее, что ты сделал не так, иначе я удвою наказание.
Мысли заметались всполохами: что я сделал не так? чем не угодил? где ошибся?
Дядя всегда давал возможность самостоятельно найти просчёт, только это почти невозможно, когда задыхаешься от ужаса, когда все мысли сосредотачиваются на остром лезвии, всё сильнее прижимающемся к нежной шее.
«Отпусти её», — должен крикнуть я. Не могу, но я должен потребовать, должен защитить… В потемневших глазах Лены такой ужас, что мне становится в тысячу раз страшнее. Как так получилось? Что я сделал не так? Что не предусмотрел?
Глава 29
— Думай, — приказывает дядя.
«Думай, — приказываю себе, ломая паралич. — Действуй. Нет, думай. Нет, действуй. Спасай».
Лезвие скользит по нежной девичьей коже. Надо абстрагироваться от того, что это Лена, потому что если отвечу на вопрос неправильно, будет хуже.
Лена…
Острие кортика ползёт по сонной артерии.
Ле-на…
Усилием перевожу взгляд на лицо дяди, почти скрытое волосами Лены.
— Я женился на ней, — в горле пересыхает. — В этом моя… мой…
— У неё дурная кровь, — скалится дядя. — Мы длоры Вларлендорские, наша кровь священна. Как ты посмел нас опозорить?!
Лезвие вспарывает кожу, та покрывается чешуйками, тело трансформируется. В руках дяди агонизирует мой согр Гласт, сучит когтистыми лапами, умоляюще таращит глаза. Кровь брызжет, заливает моё лицо.
Вскрикнув, я проснулся в карете. Сердце бешено стучало. Мысли путались, но главная усмирила панику и тошноту: с Леной всё в порядке.
Это был сон.
Я провёл дрожащими пальцами по влажному лицу, но крови Гласта на нём не было. Моего согра, моего друга, которого дядя убил и разделал на моих глазах, а потом заставил есть приготовленное из него жаркое, потому что в охотничьем состязании среди юных длоров мы с ним заняли второе место, а Вларлендорским ничего второсортного не нужно.
Я медленно вдыхал и выдыхал. Чувствовал запах того мяса, и внутри всё сжималось.
А сон… это был просто кошмар. И к дому я с обеда приставил охрану. Надо проинструктировать их, чтобы даже родственников не пускали. Особенно их!
Отголоски страха сменились гневом.
Сколько можно?! Я давно глава рода, министр внутренних дел, а дядя Вероний до сих пор влияет на мою жизнь. Приходит в кошмарах, если кажется, что я делаю то, что его разозлит.
А брак с Леной — о да, это точно выведет его из себя. Сердцебиение учащалось от смеси азарта и ужаса, ведь если подумать, я сделал практически невероятное, то, что мои родные даже в кошмарном сне предвидеть не могли: я женился на простолюдинке. Пожалуй, это самый дерзкий поступок в моей жизни. Даже более дерзкий, чем драка с дядей за родовой браслет.
Я нервно засмеялся. Карета остановилась. Открыв дверцу, я уставился на ворота в окружавшей дом стене. Почему мы не у крыльца? А, да, я же хотел проинструктировать охрану. Старший подбежал ко мне.
— Если меня нет дома, без моего письменного разрешения никого не пускать.
— Так точно, — вытянулся полицейский.
— Даже если это будут Вларлендорские — не пускать.
— Так точно.
— Отвечаете головой.
— Так точно.
Военная дисциплина — это так приятно. Иногда. Я снова забрался в душную карету. Домой, скорее домой. Надо на всякий случай передать Лавентину платье для его жены, на случай если они не найдут гардеробную в своих почти развалинах. И можно будет отдохнуть… с Леной.
Опять сердце забилось чаще, на этот раз от предвкушения. Словно на свидание собрался… я горько усмехнулся.
Да, я с приятным волнением ждал встречи, глупо отрицать очевидное. Родовой браслет даже не пытался тянуть. Я сам хотел домой. Выскочил из кареты и взбежал по крыльцу к открывающимся дверям. Это так непривычно — раньше они отворялись, когда я подходил вплотную, а тут ещё не все ступеньки преодолел, а дом уже призывал скорее войти.
— Ксал, упакуй и принеси платье для представления императору, — крикнул я с порога и остановился в холле. Когда надо, родовой браслет почему-то не спешил указать направление. — Где Лена?