Иной
Шрифт:
Моя спина наткнулась на чьё-то тело. Точнее, чьё-то тело наткнулось на меня, учитывая то, что я не сдвинулся с места. Ну, не мудрено, с такой-то наполняемостью зала. Тут то и дело кто-то в кого-то врезается, и ни у кого нет и тени удивления.
От мужчины пахло свежестью улицу, так что я сделал вывод, что он пришёл ещё позже, чем я. Он окинул меня презрительным взглядом и процедил:
— Тут что, все обдолбанные? Брысь с дороги.
Я глянул в бок, убеждаясь, что там достаточно места, и безмятежно ответил:
— Иди,
А ведь есть у баранов такие привычки, не поспоришь. Наверное, не стоит затевать ссору, но толкаться во время сборища обычных горожан? Много же он о себе думает.
— Что ты говоришь, парень?
— Говорю, ты скоро будешь таким же обдолбанным, как и все вокруг, нечего морщить нос. Наслаждайся.
Я фыркнул и обошёл мужчину, теряясь в толпе. Ну серьёзно, не понятно что ли, что тут происходит? Волшебный дымок, транс, повышенная внушаемость, и вот мы уже преданные верующие. Мило, но пока я разговаривал с незнакомцем, мне посчастливилось увидеть что-то похожее на скрытую дверь с другой стороны зала. Вот там и постою — как раз рядом окно с открытой форточкой.
Глава 12
Должен признать, это было самое скучное собрание культа в моей жизни. Не то чтобы у меня большой опыт, но это была невероятная тягомотина, и я едва устоял до конца. Белка отправилась за проповедником, который нёс кучу скучного бреда, никаким образом не намекавшего на недовольство властью или дворянами. Глупое решение; под тем, что распылили в помещении, я, как и все остальные, чувствовал невероятный прилив расслабления и счастья. Это же лучший момент, чтобы внушать толпе свои идеи! Ну и почему этим никто не воспользовался?
Интересно, что именно использовали, чтобы ввести толпу в такое состояние? С радостью бы прикупил эдак пожизненный запас и нюхал каждое утро до конца жизни. Глядишь, нервы поправлю — вот они, фэнтези-антидепрессанты в действии.
Амелия выползла из толпы — немного растрёпанная, как всегда нечитаемая, но выглядящая как-то иначе… Мне понадобилось время, чтобы понять, что она была бодрой; очевидно, если не последние два часа, то уж точно немало времени она провела где-то ещё. Не мудрено, что я так и не нашёл её среди собравшихся.
Это не списать на открытую форточку, учитывая то, что я, стоявший прямо под ней, всё равно немного расклеился.
Мы отправились обратно в Типрихс; я оплакивал отсутствие современного транспорта, потому что такие частые и долгие прогулки заставили тело Альбериха разваливаться. Прыгнуть бы в машину да помчаться, куда нужно — вот это другое дело.
Я и не заметил, как мы добрались до ворот. Возможно, потому что я, на секунду почувствовал себя дельфином, позволил части мозга, отвечающей за нервные размышления, отдохнуть. Дорога назад она такая — всегда пролетает быстрее.
Казалось, добираться до части забора, что находилась за зданием столовой, придётся вслепую, но тут на помочь пришла Амелия: она ловко выудила из-под юбки небольшой фонарь. Я, конечно, знал, что все эти подъюбники пышные, и там много чего можно спрятать, но всё равно был несколько обескуражен. Не знал, что Амелия окажется такой предусмотрительной.
Ладно, кому я вру. Конечно, она предусмотрительная.
— Так он всё это время был… там? — спросил я.
Амелия кивнула.
— Немного неудобно.
— Ну ещё бы.
Немного неловко из-за скудного освещения мы перескочили через забор. До сих пор удивляют эти меры безопасности: даже в какой-нибудь захолустной школе найдутся если не камеры, то какой-никакой охранник. Ясно, почему Тайла так спешно умчалась в общежитие; что какому-нибудь злому волшебному зверю этот заборчик?
Те, кто построил Типрихс, верно думают, что сюда никто не полезет. Ну, я бы разочаровал их: эта академия — настоящий ларец, переполненный богатенькими отпрысками! Интересно, какая тут смертность во время обучения?
Мы с Амелией крадучись добрались до общежития и прошмыгнули в мою комнату. Задёрнув шторы, я зажёг свет и с облегчением плюхнулся в кресло.
— Ну наконец-то, — выдохнул я. — Альберих снова меня подводит. Ещё пара таких вылазок, и я умру.
Амелия глянула на меня с заметным осуждением. Всё я вижу, она делает это специально!
— Приведите себя в порядок.
Я махнул рукой.
— Успеется. Ну что, вскрываемся? — я развёл руками, глядя на Амелию, и признался: — Ничего. Все были какими-то обдолбанными, но речь была не подозрительной.
— Обдо… — нахмурившись, повторила Амелия и качнула головой. — Тоже чисто. Вы были правы.
— Я люблю, когда мне это говорят, но поясни пожалуйста.
По морщинкам в уголках рта и чуть-чуть сжатым губам я понял, что Амелия по-своему скривилась.
Она села на диванчик, совершенно меня не стесняясь, и вытащила из кармана юбки — она что, бездонная? — какую-то бумажку. Приглядевшись, я понял, что это вскрытое письмо.
— Утащил. Хотел облапать, — объяснила она. — Выглядел богаче других, тащил к скрытой двери. Предложила выпить.
— Бесстрашно, — присвистнул я.
— Не испугалась, — отозвалась Амелия, прикрыв глаза. — Но было противно. Нёс чепуху, пару раз упомянул деньги. Схватила бумагу со стола и ушла, когда ему поплохело от вина.
— Вот оно как. Умно.
Я же в этот момент думал о том, что от вина, которое там предлагали, даже опьянеть нельзя, не то что с ног свалиться. Не исключено, конечно, что мужчина в потайной комнатке имел что-то своё.
Я принял письмо из рук Амелии и пробежался по нему глазами. И правда, чисто.