Инсайдер
Шрифт:
– Это небольшое осложнение не мешало нам последние несколько месяцев. И ты не отказалась провести со мной уик-энд на яхте.
Джей прикусил губу. Значит, то, что происходило в операционном зале несколько минут назад, было шарадой.
– Прошу тебя, Оливер, – всхлипнула Эбби.
Оливер отступил, и платье на Эбби спустилось до бедер.
– Мне не составит труда уволить тебя, – прошептал он. – К обеду ты будешь уже на улице, и никто в нашем деле не наймет тебя. – Он подтянул галстук. – Я знаю, что ты без средств, Эбби. Тебе нужно это место. – Он помолчал. – И не думай, что я не уволю тебя. Уволю в один
Вдруг ожесточившись, Эбби посмотрела на него.
– Это будет не очень умно с твоей стороны, – сквозь слезы бросила она. – Не забывай: я ведь все знаю про тебя и твоих приятелей. Если ты уволишь меня, уж я доведу твой секрет до сведения соответствующих людей. Не сомневаюсь, они позаботятся обо мне за такую информацию.
– Никакой информации у тебя нет.
– Я знаю, чем я обладаю.
Оливер ткнул пальцем ей в лицо.
– Такой шаг был бы великой глупостью с твоей стороны, Эбби.
– Это что – угроза? – Она сбросила его палец с лица.
– Понимай как хочешь, – процедил он сквозь зубы.
Эбби несколько секунд смотрела на Оливера, затем вызывающе приподняла подбородок.
– Я просто поверить не могу, что ты говоришь мне такое. – И еле слышно добавила: – Я думала, ты любишь меня.
Он протянул руку и смахнул слезинку с ее щеки.
– То же самое я могу сказать и о тебе.
– Но я же люблю тебя, – всхлипнула она. – Люблю всем сердцем. Я столько раз говорила тебе это.
Оливер взял в ладони ее лицо:
– Тогда не противься мне, и все будет в порядке.
Эбби постояла, застыв. Потом обхватила руками шею Оливера и крепко поцеловала его.
– Не могу я тебе противиться, – пробормотала она и, откинув голову, прижалась к стене.
Джей отошел от двери. Несколько минут он стоял в полутьме с сильно бьющимся сердцем, не зная, что делать. Он не оправдывал их поведение, но в конце концов его это не касалось. Он повернулся и тихо пошел назад, старательно обходя ящики с папками. Выходя из прохода, он чуть не столкнулся с Баллоком.
– Какого черта вы там делали? – не без подозрения спросил его Баллок.
– Искал блокноты с линованной бумагой, – поспешил ответить Джей.
Баллок бросил взгляд на пустые руки Джея, затем посмотрел мимо него в проход.
– Где же они?
– Что? – неуверенно произнес Джей. Он что, имеет в виду Оливера и Эбби?
– Блокноты.
– А-а, я таких не нашел, – сказал Джей, постаравшись, чтобы это прозвучало убедительно. – Придется попросить того, кто отвечает за них, заказать новую партию.
– Непременно. – Баллок снова посмотрел через плечо Джея. – Я бы рекомендовал вам вернуться на свое место. У вас там несколько сообщений на телефоне.
Джей прошел мимо Баллока и заспешил по операционному залу. А Баллок, похоже, пришел сюда проверить, будто знал, что происходит в комнате в конце прохода. Будто знал, что Оливер находится на складе вместе с Эбби. Оливер с Баллоком ведь друзья, и Оливер выплатил Баллоку в январе премию в три миллиона долларов. Так что у Баллока есть все основания оберегать Оливера, рассудил Джей.
Он вдруг остановился посреди операционного зала. Что имела в виду Эбби, угрожая рассказать соответствующим людям про Оливера и его приятелей?
После нескольких операций фиктивная корпорация в Антигуа перевела деньги на счет Виктора Сэвой в Банк Суисс, таким образом, можно было считать, что деньги уже стали чистыми, поскольку Антигуа была новой финансовой черной дырой на Карибском море. Деньги теперь находились в Швейцарии и почти на сто процентов были успешно отмыты. Однако Сэвой был человеком осторожным. Он знал, что надо быть очень внимательным к деталям и необычайно терпеливым, чтобы остаться вне досягаемости для ФБР, Службы иммиграции и натурализации, Скотланд-Ярда и правовых органов Восточной Европы, на которые давил Вашингтон, требуя найти его.
– Поставьте здесь свою подпись, – сказала сидевшая за столом молодая женщина, протягивая ему ручку.
– Certainement [2] , – произнес Сэвой на безупречном французском, беря ручку и изображая на выплатном ордере фамилию, под которой он в тот день существовал.
– Прекрасно, теперь это ваше. – И молодая женщина протянула ему небольшую коробку.
– Merci [3] .
В коробке лежало пятнадцать миллионов швейцарских франков – около десяти миллионов долларов – крупными купюрами. Он взял коробку и положил в карман пиджака, затем поднялся, перегнулся через стол, пожал женщине руку и спокойно пошел по роскошному залу банка.
2
Конечно (фр.).
3
Благодарю (фр.).
Пройдя сквозь качающиеся двери и выйдя на улицу, Сэвой посмотрел на часы. Было без десяти три. Еще достаточно времени, чтобы положить деньги на депозит. Он свернул направо, быстро прошел по Парадеплац сто ярдов, отделявших его от Цюрихского банка, и вошел туда. Он нес огромные деньги и, хотя гордился тем, что умеет в любой ситуации держать себя в руках, чувствовал, как учащенно бьется сердце. В течение нескольких минут – пока он шел по тротуару от одного банка к другому – этими деньгами мог завладеть кто угодно на улице, в том числе и обычный вооруженный вор. Но теперь, когда Сэвой снова оказался под крышей, и деньги и он сам были в безопасности. Более того: до денег теперь определенно уже не доберутся власти. Даже если они каким-то образом сумели проследить за хитросплетением переводов в Банк Суисс, – а правоохранительные органы США могли теперь проникать сквозь доселе непроницаемую завесу швейцарской секретности, – дорожка обрывалась на этом счету, как следы среди заснеженного поля.
В Цюрихском банке Сэвой разделил пятнадцать миллионов между двумя счетами на неравные суммы, чтобы власти не обнаружили, что сумма, полученная в Банк Суисс, была переложена в Цюрихский банк, добавив к пятидесяти миллионам, которые уже лежали на счетах, открытых на другие имена, чем счет в Банк Суисс. Теперь оставалось выполнить еще одну операцию. Он заберет деньги из Цюрихского банка разными суммами в виде удостоверенных чеков и отвезет их в банк в Лихтенштейне, где лежат другие счета. Вот тогда он будет уже абсолютно уверен в том, что никакая правительственная структура не сможет проследить перемещение денег из Нью-Йорка.