Интервью номер один
Шрифт:
Эдита Пьеха
Как я изменил ее облик, а она – мою жизнь
Д. 55
Ох, как же мы не хотели ее снимать! Мы – это автор этих строк и телережиссер Игорь Морозов, известные в Питере середины девяностых как «Арт-обстрел». Так именовалась наша цикловая телепрограмма о современном искусстве, и ничем другим мы заниматься не планировали. Но вот вызывает меня главный режиссер Клара Фатова и сообщает, что по заказу телеканала РТР мы обязаны снять юбилейный концерт Эдиты Пьехи. Все попытки увильнуть были пресечены на корню. Я понуро звоню певице и слышу знаменитый акцент. Мы приглашены в ее дом. Домом тогда служила всем известная квартира на 5-й Советской, в старинном здании, которое соседствует с БКЗ «Октябрьский». Какая-то женщина открывает нам дверь и проводит в полутемную гостиную,
Дальнейшее помнится смутно: певица рассказывает сама о себе анекдоты, что-то о подготовке юбилейного вечера.... Ф. 107
Я хорошо помню свое ощущение по выходе из звездного дома: «Вот это да!» и «Она совсем не такая, как я думал!». Это ощущение подогрел режиссер монтажа Вадим: «Она вышла на сцену в один год с Элвисом Пресли! Где Пресли? А наша – поет!». Это заслуживало уважения. Она действительно стала «нашей». И мы вдохновенно снимали и монтировали концерт уже не просто артистки, а своего друга. А потом продолжили общаться.
Как-то, сидя на кухне Пьехи за бутылкой вина (впрочем, она пила только воду!), я предложил: «Дита, вы в состоянии два часа удерживать пением шеститысячный зал. А давайте попробуем удержать тридцать минут многомиллионную телевизионную аудиторию нашим разговором!». Пьеха заинтересовалась, и мы стали готовить съемки очередного «Арт-обстрела».
Я судорожно пытался изобрести вопросы, на которые певица еще никогда не отвечала. Ассистент режиссера и добрый ангел программы Наташа Белицкая отсматривала километры архивных записей. Режиссер думал обо всем сразу. К телецентру подъезжали фургоны, груженные костюмами звезды. Это был Клондайк платьев с рукавами-фонариками, умопомрачительных каблуков и бесчисленных роз, которым было суждено украсить плечи Дивы. Наши конкуренты замерли в ожидании. Но история пошла по другому сценарию – в день съемки Пьеха проспала. Помню, как я заехал за ней и долго уговаривал собраться. Помню, как она выпила кувшин кофе. Как приехала на Чапыгина, 6 и на входе не оказалось пропуска. И как охранники пропустили ее без него, отдав честь, как генералу.
Ф. 108 Гример Г. Пономарева, Э. Пьеха и режиссер И. Морозов
В гримерной тоже не заладилось. Меня призвала на помощь замечательный гример Галя Пономарева. Пьехе не нравилось все – платья, свет в зеркале, ее собственное отражение… Рядом стоял замечательный музыкант и друг певицы Александр Соловьев. В смокинге. Я думал ровно секунду. «Саша, раздевайся!» – скомандовал я. Все остолбенели. А через полчаса великолепная Пьеха в смокинге и на шпильках под аплодисменты входила в студию. Композицию довершал парик, радикально изменивший облик звезды. Черный, гладко убранный, с большим узлом сзади, он сделал певицу абсолютно другой. Глаза Эдиты сияли, она была готова к интервью. Мы заняли места в золоченых креслах, оставшихся от какого-то детского спектакля. Помню, что по команде «Мотор!» от волнения у меня стала трястись голова. Помню, как я с трудом осознавал, что именно говорит Пьеха, изъясняющаяся как бы «рядом со смыслом». Помножьте это на ее неповторимый акцент, сделайте скидку на 12 лет, прошедшие с тех пор. И читайте!
Интервью номер раз
– Долгое время существовало понятие «советская эстрада». Потом из нее много чего вышло, например поп-музыка. Как Вы относитесь к советской эстраде? Было это явление выдуманным или его породило время?
– Это было явление и выдуманное, и порожденное тем временем, которое его выдумало. Потому что нет такого жанра в мире – «Советская эстрада». Это не жанр.
Мне всегда не хватало дифференциации нашей эстрады. Меня обижало: почему меня сравнивают с певицей Z? Почему говорят, что она – это да! А Пьеха – это плохо! Почему нельзя четко определить, что певица Z. – это фольклор (кстати, еще одна народная певица мне говорила: «Хочешь есть кусок хлеба с маслом – пой фольклор!»). Я сейчас не просто о Z. говорю, просто это очень яркий пример невежества музыкальных критиков. Я от этого очень страдала. Почему-то я все время должна была ходить подтесанная и быть такой, как это было угодно худсоветам.
Короче, я была против невежества, против того, чтобы все под одну гребенку, все в одну кастрюлю сгребали и все это называли «советской песней». Как жанровые певцы для меня существуют Шульженко, Вертинский. Четко существовала в рамках жанра Русланова. Ирма Яузем, Утесов – это тоже жанр. Но это не советская песня.
Почему кумиром стала именно Пьеха?
Ф. 108 а –?Однажды Коко Шанель заметила: «Модно то, что ношу я!». Мода вообще вещь мимолетная. Вы помните знаменитую шведскую группу «АББА», объект всеобщего поклонения и подражания на протяжении семидесятых? Голоса и мелодии – понятно. А замечательные прически солисток? Стоило Агнете и Фриде стать кудрявыми – куда что девалось? Ищи его, свищи его! (Это я о стиле). Но это в Швеции. А у нас? В Стране Советов идеология моды всегда была несколько двулична (как в знаменитой басне Крылова «Крыса и мышь»: «А сало русское едят!»). Ну откуда у русских, при внешнем отрицании, была такая тяга ко всему непривычно заморскому? Почему такой бомбой стало появление на советской эстраде середины пятидесятых молодой певицы польско-французского происхождения? Ответ прост: было чему подражать. Рост, манеры, акцент, стиль. Она была непохожа ни на кого из предшественников, но при этом вела себя как «одна из нас». Только чуть-чуть лучше. Эдита Пьеха не могла не сделаться кумиром.
– Эдита, многие из тех, с кем вы выходили на сцену, канули в лету. За счет чего держитесь вы?
– Нет, они не пропали, просто у каждого есть свое количество почитателей, как там говорят… рейтинг. Каждый исполнитель существует, пока его фамилия о чем-то говорит. Другое дело, что аудитория у него уменьшается. Это уже по разным причинам. Недостаток телевидения, может быть…
Я всегда работала на свою аудиторию, моя любимая поговорка: «Не солнышко, всех не обогреешь!». Лучше для меньшего количества публики, но для своей. Чтобы быть. Пока есть моя публика, есть я. Немножко, может быть, дерзко, но скажу: моя публика – наполеоновская гвардия, которая со мной. И даже сегодня, увидев меня в не совсем привычном образе, многие будут спорить, но я на это иду сознательно. Пусть поспорят.
– Как происходила перенастройка Эдиты Пьехи с «Ленконцерта» на волну шоу бизнеса? Я знаю, что Эдита Пьеха сегодня – это целое малое предприятие…
– Я всю жизнь этим занималась, я всю жизнь знала работу каждого, кто работает со мной. Единственное, чему я не научилась – ставить свет. Это для меня недоступная профессия. Но грим делать я училась сама, и учила потом тех, кто мне его делал. Одеваться я тоже училась. Для меня самым строгим судьей был фотоаппарат, и чем хуже фотограф, тем лучше для меня. На фото я видела все свои недостатки.
Сегодня я знаю все, что мне нужно делать на сцене, чтобы иметь право называться артисткой. И что нужно делать, для того чтобы мои музыканты получали столько, сколько они заслуживают.
– Есть ли у Вас отношения с другими звездами нашей эстрады – Пугачевой, Долиной?
–Есть отношения.
– Можно ли их назвать теплыми и какими вообще должны быть отношения звезд?
– Я считаю, что артисты редко чувствуют, когда они становятся самими собой. Разве что в ванной у зеркала… Наверно, мы всегда играем. Это уже профессия. И поэтому сложно говорить о теплых отношениях.
– Существует ли между вами зависть и мешает ли она?
– Я слишком рано узнала, что правильно, а что неправильно, что мерзко, а что достойно. Зависть я считаю мерзким чувством. Хотя ощущение восторга от чьей-то прекрасной работы всегда где-то рядом с ощущением зависти. Это хороший стимул, чтобы подстегнуться.
Броневицкий Сан Саныч, покойный, всегда говорил: «Какая ты страшная, какая ты некрасивая!», и мне всегда хотелось хоть чуть-чуть стать лучше.