Инверсия

Бран Адерин

Когда мужчина постучал по крыше машины, из неё выскочил водитель и услужливо открыл заднюю пассажирскую дверь. Света подумала: «Надо же, цаца. Сам себе дверь открыть не может». Из машины степенно вылез пожилой подтянутый мужчина довольно приятной наружности. Он с улыбкой кивнул водителю и так же приветливо посмотрел на Свету. Лишь его глаза были невероятно холодными и цепкими. Света бы могла назвать его привлекательным, если бы не этот холодный акулий взгляд, которым он уставился на неё в упор.

За, очевидно, главой

французской делегации вылез так же дорого одетый мужчина с противными тоненькими усиками и несколько надменным взглядом. Он осмотрелся вокруг так, как будто находился посреди скотного двора и боялся ежеминутно вступить в навоз. Света лишь улыбнулась ещё шире.

Когда из машины выбрался последний пассажир, телохранитель развернулся лицом к Свете и посмотрел на неё исподлобья. У него было красивое лицо с точёными чертами, породистое, как говорила Светина мама. Оно показалось ей смутно знакомым, и Света неожиданно для себя, безо всякой причины разволновалась, глядя на него.

Только вот он направил на Свету настолько тяжелый взгляд, что она едва не споткнулась. Неужели у всех телохранителей такой взгляд? Он смотрел на неё с неприкрытой злостью так, будто ненавидел её яростно.

Телохранитель окинул Свету внимательным взглядом с головы до ног, будто оценивал ту на способность покуситься его подопечных. Света поёжилась, но постаралась нацепить на лицо беспечную улыбку и обратилась к ним:

— Bonjour, messieurs. Je m’appelle Claire.[1]

При этих словах лицо телохранителя исказило судорогой. Он даже оскалился на Свету, как дикарь. Девушка моргнула непонимающе, но продолжила заученную речь. Всем, кроме славян, произнести имя «Светлана» было невероятно трудно, поэтому Света всегда представлялась европейским вариантом своего имени.

— Господа, прошу за мной, вас уже ожидают.

Не говоря ни слова, французы последовали за ней. Света проводила их в переговорную и представила присутствующих там россиян, предоставив молчаливым иностранцам представляться самим.

Света приступила к своей работе. Она переводила какую-то белиберду о поставках и закупках, не особо вникая в содержание беседы. Все переводчики это умели — переводить, не особенно заостряя внимание на том, что конкретно они переводят. Содержание разговора — это не дело переводчика, он вообще должен забыть, о чем он разговаривал со своими клиентами во время своей работы.

Кое-что, конечно, застревало в памяти. Света могла сказать, что они говорили о каких-то закупках, поставках и изменении отлаженного и проработанного маршрута следования этих поставок, что не особенно нравилось их гостям. Словом, обычная рутинная работа.

Всё это время телохранитель французов не садился. Он стоял рядом с дверью, и Свете казалось, что он буравил взглядом именно её, хотя, скорее всего, он наблюдал за всеми. Тем не менее, Свете было отчаянно неуютно. Её вдруг захотелось сбежать с этих переговоров.

Она сама себе не могла объяснить этого порыва.

Когда Сашка заверил французскую делегацию, что всенепременно, как можно скорее передаст им какие-то документы, секретарша объявила переговоры оконченными. Свете стало полегче. Ей хотелось избавиться от этого пристального взгляда телохранителя, который, казалось, был направлен точно и исключительно на неё.

Французская делегация удалилась, Света тоже засобиралась. Она оставила свой лёгкий тренч на вешалке входа в переговорную и теперь возилась, распутывая закрутившуюся вокруг крючка петельку. Она не заметила, как Сашка тихо подошел к ней со спины.

— Ну здравствуй, Света, — тихим бархатным голосом проговорил он.

— Мы уже поздоровались, Саша, — ответила Света, не оборачиваясь.

Почему-то в эту секунду ей расхотелось, чтобы Сашка что-то там понял, осознал и раскаялся. Прямо сейчас ей хотелось только от него избавиться.

— Как твои дела? — продолжил Сашка.

— Цветут и пахнут? — бросила Света, справившись, наконец, с тренчем и накидывая его на плечи.

— Да, я вижу, — задумчиво протянул Сашка. — Ещё раз скажу, что ты отлично выглядишь.

— Спасибо большое, — ответила Света и дежурно улыбнулась бывшему мужу.

— А как на личном фронте? — вдруг вкрадчиво спросил Сашка.

Света даже вскинула на него удивлённый взгляд. Она решительно не ожидала от него такой наглости.

— О! Боюсь, что тебя это теперь не очень касается, — отрезала Света.

— Но мне, видишь ли, интересно, — не унимался Саша и посмотрел на неё как-то по-особенному, исподлобья.

— Странно, Саша, что тебе это интересно стало только сейчас.

Ей вдруг стало обидно. Очень обидно. Да, она хотела именно этого — чтобы муж заметил, что она — женщина, и что она красива. Чтобы попытался укусить локоть от разочарования! Но когда он сделал именно то, что ей хотелось, Света вдруг разозлилось.

«Мерзавец! Я прожила с тобой рядом десять лет! Ты не хотел замечать, что я могу быть привлекательной! А сейчас, после того как сам дал мне пинка под зад, тебе вдруг стало интересно, как у меня на личном фронте?! Прекрасно, чтоб тебя! Замечательно на личном фронте у меня! Ты исчез, и резко проблем никаких не стало!»

Света изо всех сил держала гневную отповедь в себе, а Сашка не унимался:

— Может быть, как-нибудь сходим кофе попить? По старой памяти, так сказать. Ты свободна сейчас?

— О! Знаешь, Саш, я невероятно, просто чертовски занята. На ближайший год всё прямо до минуты расписано, — выпалила Света. — Именно сейчас мне пора на занятия бежать.

Выдав Сашке в лицо эту тираду, Света выскочила из переговорной, как будто за ней гнались черти.

— Свет, подожди! Подожди, пожалуйста! — выкрикнул Сашка, так же поспешно выйдя за ней в коридор.