Иные измерения. Книга рассказов
Шрифт:
Наверху у соседей, как в прошлые ночи, слышалось топанье ног, возня, отзвуки семейного скандала, детский плач.
…После посещения фитнес-клуба, бассейна приезжает на своей «тойоте» в парикмахерский салон. Там знакомая парикмахерша Лариса сначала подравнивает ей чёлочку, потом красит чёрной краской начинающие седеть волосы. Работая, рассказывает, что видела по телевизору выступление её мужа, спрашивает о здоровье дочери, жалуется, на то, что из-за кризиса становится меньше клиентов.
Получает сверх официальной платы триста рублей чаевых, и они расстаются довольные друг другом.
Приезжает домой. Ещё в лифте вынимает из сумочки тяжёлую связку ключей. В двери три замка. Один из них особенно сложный — электронный.
Стремительно входит в свою недавно отремонтированную квартиру. До того, как нужно будет мчаться в школу забирать после уроков одиннадцатилетнюю дочь-шестиклассницу, остаётся сорок минут. Снедаемая голодом, она все же выдвигает из-под кровати напольные весы. Скинув туфли и содрав с себя свитер, взвешивается. Шестьдесят два килограмма. Неплохо! За неделю минус полтора кило.
По пути на кухню смотрится в зеркало стенного шкафа. При её высоком росте, утончившейся талии, совсем как девушка. Хоть отправляйся на кастинг в телешоу. Хоть заводи любовника, как во время последнего скандала посоветовал муж.
А на кухне ждёт набитый деликатесами холодильник. Три сорта колбасы, сыры, красная икра, отварной язык. Заранее приготовленный обед в кастрюле и сковородке.
Отворяет дверцу холодильника и видит мышь. Дохлая мышь висит на толстой медной проволоке!
Захлопывает дверцу. Кидается к телефону. Дрожащей рукой набирает номер, звонит на работу мужу. Сообщает:
— У нас в холодильнике мышь повесилась! Что ты ржёшь, идиот?! Нет я не могу её снять. Приедешь домой — сам разбирайся.
Она бросает трубку на рычаг, в волнении ходит по комнатам. Ещё нет двух часов, а муж возвращается только к семи. Если не застревает в каком-нибудь клубе на корпоративной вечеринке… Дочку после школы нужно кормить обедом. А вся еда в холодильнике… Мышь не могла повеситься сама. Значит, кто-то её повесил. Кто-то за время их отсутствия побывал в квартире… Но ведь она была заперта. На три замка!
Набирает номер домоуправления. Требует, чтобы немедленно прислали дворника или сантехника.
Вдруг вспоминает, что на днях какие-то две женщины ходили по всем этажам, звонили в квартиры, предупреждали — нельзя сутки пользоваться мусоропроводом, травят крыс и мышей.
Но как могла оказаться мышь в закрытом холодильнике? Как могла повеситься?
Приходит сантехник Вася со своим чемоданчиком.
— Что у вас тут стряслось?
Подводит его к холодильнику. Просит, чтобы тот сам открыл дверцу.
Увидев висящую на проволоке мышь, сантехник Вася секунду-другую молчит. Затем невозмутимо называет цену:
— Двести рублей.
Достаёт из чемоданчика кусачки, перекусывает ими проволоку, бормочет под нос:
— Интеллигенция! Чего только у них не бывает…
— Пожалуйста, умоляю, выкиньте это сами, — она достаёт из сумочки двести рублей, добавляет ещё пятьдесят.
Сантехник уходит. В одной руке его чемоданчик, а в другой раскачивается на проволоке мышь.
Почти счастливая от того, что избавилась от напасти, она смотрит на часы. Пора в школу за дочкой.
Уходя, с особой тщательностью запирает квартиру.
Пока ведёт машину, думает о том, что Полина и так капризная, нервная девочка. Ещё не хватало, чтобы эта история с мышью случилась при ней.
К вечеру приходит из редакции своего журнала муж. Пока Полина доделывает уроки в своей комнате, родители ужинают на кухне, обсуждают случившееся.
— Этого не может быть, — говорит муж, благодушно посмеиваясь.
У него толстый, выпирающий над ремнём брюк благодушный животик, бородка, модная колючая небритость.
Это благодушие особенно раздражает её. Так бы и кинула тарелку в эту наглую очкастую рожу! Он, видите ли, политолог, часто выступает по телевидению, по радио. Хорошо зарабатывает.
Она знает, что уже года два как завёл любовницу — журналистку Катю. Ездил с ней в Тунис. Якобы на какой-то саммит.
Потому и приходится бегать в фитнес-клуб, в парикмахерскую, надеясь вернуть себе любовь мужа.
В конце ужина просит его не говорить Полине об инциденте с мышью. Девочка и так нервная. Чуть что не по ней — в слезах валится на кровать, колотит ногами. Истерика. Сколько денег уходит на хождение с ней к психологу!
После ужина он, как обычно, усаживается в гостиной за компьютер. Читает статьи коллег, ведёт свой блог. А она с дочерью традиционно играют перед сном в карты — в подкидного дурака. Посоветовал психиатр, чтобы отвлечь Полину от телевизора.
К десяти вечера с трудом загоняет Полину в спальню. Сама переодевает её в пижамку. Даёт на ложечке успокоительные капли.
Они спят вместе. Так посоветовал психолог.
Девочка откидывает одеяло.
Два диких, нечеловеческих вопля.
На простыне лежит крыса. Дохлая крыса.
Полина с рёвом бросается к вбежавшему в спальню отцу, бьётся в его руках.
— Ничего страшного, — неуверенно говорит он. — Травили крыс, вот они и разбежались по всему дому.
Жена стоит неподвижно, как статуя. Только зубы стучат от страха.
Ему приходится обмотать руку кухонным полотенцем, взять крысу, вынести её к мусоропроводу. Выбросить вместе с полотенцем.
Семья засыпает лишь к часу ночи. Все трое спят в другой постели — отца семейства.
— Крыса не могла сама залезть под одеяло, мышь не могла сама повеситься, — шепчет жена. — Это сделал кто-то, пока нас не было дома.