Иоанна I
Шрифт:
Особое внимание было уделено и положению несовершеннолетней Иоанны. Документ предусматривал создание специального Совета под председательством королевы Санции, который должен был править вместо молодой королевы до достижения ею совершеннолетия, которое Роберт Мудрый определил в двадцать пять лет. Андрей и Мария также считались несовершеннолетними, что означало, что до этого возраста они не могли заключать юридические договоры без прямого разрешения специального Совета. Поскольку Неаполь был фьефом папства, а Иоанна — его вассалом, документ ясно давал понять, что специальный Совет признает власть Папы и отдает наследника трона и королевство под его защиту, что было заявкой на продолжение внешней политики, которая во многом зависела от культивирования исключительно тесных отношений со Святым престолом как источником власти гвельфов во всей Италии.
Наконец, чтобы никто из
70
Ibid., p. 284; и Leonard, La jeunesse de Jeanne I, tome 1, p. 224.
Так в считанные часы был обнулен труд почти десятилетия. Не было времени ни тщательно переварить последствия этого королевского решения, ни взывать к здравому смыслу престарелого короля, ни умолять его о изменить решение. Ведь к 20 января 1343 года, через четыре дня после обнародования этого замечательного документа, Роберт Мудрый был мертв.
Глава V.
Наследие Роберта Мудрого
Для Иоанны потеря единственного по настоящему близкого человека, которого она когда-либо знала, должна была стать катастрофой. Роберт Мудрый был ее самым главным и самым преданным защитником, ограждавшим ее от темных интриг тех, кто хотел использовать ее в своих целях. С первых дней ее жизни он демонстрировал веру в то, что Иоанна сможет соответствовать требованиям предъявляемые к монарху.
Хотя почти до последнего вздоха Роберт Мудрый заверял, что Андрей не будет иметь никакого влияния на управление королевством, король, должно быть, оставил устное распоряжение, чтобы мужа Иоанны возвели в рыцарское достоинство и ее брак был заключен немедленно. 22 января, всего через два дня после смерти Роберта, когда тело короля, окруженное свечами, все еще лежало в церкви Санта-Кьяра, Андрей был поспешно посвящен в рыцари во время церемонии в Кастель-Нуово. Свидетелями посвящения герцога Калабрийского в рыцарское достоинство стали всего три человека, являвшиеся старшими членами правящего Совета. Один из них был нотариусом, а другой — вице-сенешалем Раймундом ди Катания, одним из сыновей Филиппы. Поскольку двор официально находился в трауре, обошлись без пиров и пышных публичных торжеств, которые обычно сопровождали такие церемонии, но, очевидно, даже этот сокращенный обряд посвящения служил своей цели. Ведь "в день среды, 22 января [1343 года], как велел недавно умерший король Роберт… Андрей… законно явился к двери [Иоанны] в Кастель-Нуово, овладел ею и познал ее плотски" [71] , сообщает Chronicle of Parthenope (Хроника Парфенопа), одна из официальных хроник того периода. То, что члены правящего Совета и, в частности, Иоанна согласились на это так скоро после смерти Роберта, убедительно свидетельствует о том, что все вовлеченные в это дело люди на самом деле просто выполняли последние повеления старого короля.
71
Leonard, La jeunesse de Jeanne I, tome 1, p. 221.
Горе и привязанность Иоанны к своему деду можно оценить по размеру и великолепию гробницы, которую она для него построила. По приказу молодой королевы два флорентийских скульптора возвели массивную мраморную усыпальницу, которая сохранилась до наших дней в церкви Санта-Кьяра. Памятник высотой в три этажа был больше и грандиознее любого другого реликвария в огромной церкви. Высеченная в подражание склепу императора или Папы, гробница изображала Роберта в окружении его семьи, включая Иоанну, которая представлена сидящей на троне во второй нише, что было "придумано, чтобы заглушить сомнения в том, что Роберт был узурпатором" [72] . Сам Роберт был окружен двумя фигурами, изображающими святых Франциска и Клару Ассизскую, что указывало на его
72
Hoch, "The Franciscan Provenance of Simone Martini's Angevin St. Louis in Naples", p. 35.
73
Ibid.
Но ее горе от потери деда не помешало Иоанне, понять опасность, которой его последняя воля и завещание подвергали ее и ее королевство. Невозможно было судить о политических и военных последствиях открытого отказа Андрею в праве голоса в управлении страной. Король Людовик и его мать Елизавета, несомненно, опротестовали бы это решение перед Папой и, возможно, даже попытались бы убедить папство предпочесть права Людовика на Неаполитанское королевство, как старшего сына Шаробера. Над королевством нависла бы угроза вторжения, если семья Андрея не добьется своего. Венгры могли в любой момент собрать внушительную армию, а Людовик был деятелен и обучен военному делу.
Иоанна, напротив, была сильно ограничена своим полом и требованием, управлять обязательно консультируясь с созданным для этого Советом по каждому вопросу. Ведь даже если бы Совет согласился на ее просьбу о созыве армии, кто бы тогда ее возглавил? Иоанна не могла сделать это сама, а короля не было. Без Андрея у нее не было защитника, полководца, который мог бы заставить враждебные и соперничающие группировки внутри ее семьи объединиться, чтобы противостоять угрозе. Она также не могла заполучить достойного военачальника через брак, поскольку уже была замужем. Таким образом, Роберт Мудрый своей последней волей и завещанием с первых дней правления Иоанны подорвал ее позиции и сделал уязвимой для нападения.
О том, что и Иоанна, и правящий Совет знали о непростом положении, в которое ее поставил дед, свидетельствует быстрота, с которой она назначила одного из своих самых знатных вассалов, Уго дель Бальцо, графа Авеллино, своим послом при папском дворе. Протокол требовал, чтобы новая королева Неаполя совершила официальное принесение оммажа Папе за свое королевство, и Иоанна наделила графа полномочиями выступать в качестве ее представителя на этой церемонии. Она также поручила Уго обратиться к понтифику, Клименту VI, с просьбой разрешить Андрею короноваться королем.
Прося об этой коронации, Иоанна не собиралась даровать своему мужу правление королевством или разделить с ним власть, а просто хотела оказать ему честь, присвоив титул, сопоставимый с ее собственным. Более того, время составления этого прошения (Уго дель Бальцо был отправлен в Авиньон 25 января, всего через пять дней после кончины Роберта, с полного одобрения Санции и правящего Совета) указывает на то, что эта сделка была заключена еще до смерти короля. Трудно поверить, что Андрей добровольно поклялся бы соблюдать условия завещания, если бы он и его советники не получили неких тайных заверений.
К сожалению, рациональная дипломатическая попытка Иоанны, призванная восстановить прежний статус-кво и тем самым предотвратить возможные протесты со стороны семьи Андрея, была далеко не единственным проектом, исходящей из Неаполя и попавшим в коварное окружение папского двора.
На протяжении долгих лет ухудшения состояния короля Роберта Агнесса Перигорская не переставала мечтать о том, чтобы ее старший сын, Карл, герцог Дураццо, взошел на неаполитанский трон. Поэтому Агнесса выражала полную лояльность короне, предложив кандидатуру Карла на должность командующего армии для одного из ежегодных вторжений на Сицилию и старалась войти в доверие к Санции и двум юным принцессам. И хотя внешне ее усилия не увенчались успехом — старый король не наградил ее сына и никак не поощрял его интерес к трону, — тем не менее Агнесса быстро поняла, что, объявив Марию альтернативной наследницей, Роберт Мудрый оставил возможность ее сыну заполучить власть. Если бы Иоанна умерла бездетной или была бы свергнута Папой или венграми, Мария унаследовала бы королевство. Это делало четырнадцатилетнюю сестру Иоанны, которая, согласно тому же завещанию, стала чрезвычайно богатой, весьма привлекательной невестой. Роберт постановил, что его вторая внучка должна выйти замуж за наследника французского трона, но Агнесса так же отчаянно пыталась предотвратить этот брак, как и продвинуть своего старшего сына. Филипп VI, король Франции, был братом Екатерины Валуа и таким образом, перспектива брака Марии с французским принцем ставила интересы дома Таранто выше, чем дома Дураццо.