Иран. Полная история страны
Шрифт:
Исмаил Сефеви завоевывал Иран мягко, без каких-либо существенных разрушений построек, поэтому ему и его потомкам не пришлось ничего восстанавливать или строить заново. Расцвет сефевидской архитектуры начался при шахе Аббасе I, когда экономический подъем способствовал развитию градостроительства. Новая столица Исфахан была практически отстроена заново. Для построек этого периода характерны сочетание монументальности с практичностью и изящество рисунка, украшающего стены. Украшению важных зданий и прежде придавалось большое значение, но на рубеже XVI и XVII веков оно превзошло прежние пределы.
Жемчужиной сефевидской архитектуры считается дворец Хашт-Бехешт, [244] построенный в 1669 году при шахиншахе Сефи II. Дворец бесподобен (сейчас идет его реставрация, но многое уже восстановлено) и его великолепие подчеркивается великолепием окружающего парка. Парк имел важное значение, поскольку этот небольшой дворец был местом отдыха, а не официальной резиденцией шахиншахов.
Другим местом высочайшего отдыха был дворец Чехель-сотун [245] , построенный для шаха Аббаса II в 1647 году. Этот дворец немного уступает дворцу Хашт-Бехешт в великолепии, но все равно поражает воображение, в первую очередь, роскошным украшением Зала приемов, расписанного золотом и тремя «классическими» цветами – зеленым, синим и красным. Жаль, что не сохранились керамические панно с изображением исторических событий, в свое время их растащили коллекционеры. Единый ансамбль с дворцом составляет большой прямоугольный пруд, расположенный перед фасадом. Колонны, давшие дворцу название, не мраморные, а вырезанные из кедра (и надо сказать, что дерево смотрится куда лучше камня).
244
В переводе «восемь райских садов».
245
В переводе «сорок колонн».
Дворец Хашт-Бехешт
Дворец Чехель-сотун
Главным же украшением Исфахана служит площадь Накш-э Джахан [246] , спроектированная известным ученым и поэтом шейхом Баха ад-Дином аль-Амили, бывшим при Аббасе I шейх-уль-исламом [247] . Баха ад-Дину удалось создать гармоничный ансамбль, в котором мечеть Шаха (ныне мечеть Имама) олицетворяет духовную власть, дворец Али Капу – власть шахиншаха, а здание Большого базара – власть денег. У каждого здания есть своя изюминка. Богато украшенная мечеть обладает уникальной акустикой: слово, сказанное шепотом с минбара [248] , будет отчетливо слышно во всем зале. Дворец Али Капу славится своими фресками, выполненными придворным художником шаха Аббаса I Резой Аббасси и его учениками. Здание базара красиво само по себе, но его массивные входные ворота – это нечто особенное. Однако же наиболее сильное впечатление производит весь ансамбль площади целиком. Иранцы обижаются, когда Накш-э Джахан сравнивают с дворцово-парковым ансамблем Версаля или же с римской площадью Навона. Какие могут быть сравнения? Накш-э Джахан уникальна, несравненна и бесподобна. Впрочем, как и все в Иране.
246
В переводе «украшение мира».
247
Шейх-уль-ислам («старейшина ислама») – титул высшего должностного лица по вопросам ислама.
248
Минбар – кафедра (трибуна) в соборной мечети, с которой имам читает хутбу (пятничную проповедь).
Своеобразной «визитной карточкой» эпохи Сефевидов стала керамика, в оформлении которой появились китайские мотивы, проникшие в Иран вместе с популярным у знати китайским фарфором. Однако иранские мастера не подражали китайским, а брали у них то, что считали нужным, и в результате получался новый стиль, сочетавший «китайские» жанровые сценки или пейзажи с традиционным иранским орнаментом – растительным узором, служившим обрамлением для рисунка.
Площадь Накш-э-Джахан
Но главным культурным достоянием сефевидской эпохи (впрочем, как и предыдущих, как и последующих) являлась поэзия. Стихи писали даже шахиншахи – Исмаил I, Тахмасиб I и Аббас I. При дворе существовала должность главного придворного поэта, которого называли маликом аш-шуара («царем поэтов»). В «Уставе для государей», написанном Мухаммедом-Рафи’а Ансари на рубеже XVII и ХVIII веков, говорится: «Его [малика аш-шуара] обязанности следующие: ежегодно, когда солнце подступает к хамалю [249] , первым делом нужно сочинить касыду [250] , восхваляющую и превозносящую шахиншаха и воспевающую весну, чтобы прочесть ее в день празднования Нового года на общем собрании в присутствии шахиншаха, а также следует прочесть стихотворение в честь возводимых шахиншахом в тот момент построек. Маснави [251] и касыды, появляющиеся по каждому благородному поводу, должны преподноситься в стихах. Вышеупомянутый [малик аш-шуара] относится к числу приближенных правителя. Ему установлено жалованье в 50 туманов [252] , девятимесячный титул [253] , годовое пособие от арабских земель, Кашана [254] и других мест».
249
Хамаль – альфа Овна, ярчайшая звезда в этом созвездии, лишь немного уступающая в яркости Полярной звезде.
250
Касыда – поэтическая форма (чаще всего, хвалебная ода) большого объема (до двухсот двустиший), состоящая из пяти частей: лирического вступления, описания чего-либо, впечатления автора, восхваления правителя, хвалебного слова в адрес автора.
251
Маснави (месневи) – двустишия, рифмующиеся парами: aa, bb, cc и т. д.
252
Один туман равнялся 10 000 серебряных динаров.
253
Жалованные в кормление земли могли предоставляться не на весь год, а только на несколько месяцев.
254
Город в Иранской провинции Исфахан.
Наиболее известным поэтом сефевидского периода был Мухаммед ибн Сулейман (1494–1556), известный под псевдонимом Физули и считающийся классиком азербайджанской поэзии. Но кроме азербайджанского, Физули писал на иранском и арабском языках. Выбор своего необычного псевдонима [255] поэт объяснял следующим образом: «Я выбрал такой псевдоним для того, чтобы избежать сходства с другими поэтами. Во-первых, я хочу видеть себя единственным среди моих современников. Это мне обеспечил мой псевдоним. Во-вторых, я старался быть человеком ученым, усвоившим все науки и познания и смог найти псевдоним, отражающий это. Ибо “физули” также обозначает совокупность “фазл”-а (“знаний”), а в народе этим словом называют тех, кто идет против норм поведения, правил и традиций».
255
Физули в переводе с иранского означает «дерзкий», «наглый».
Вершиной творчества Физули стал лирический эпос «Лейли и Меджнун», созданный в 1536–1537 годах. Это произведение, основанное на старинном арабском предании о несчастной любви, перекликается с поэмой классика иранской поэзии Низами Гянджеви, написанной в 1188 году. Низами перенес арабских героев древности в современный ему иранский город, а Физули оставил влюбленного безумца [256] и очаровавшую его красавицу в Аравии, но наполнил поэму близкими ему азербайджано-иранскими мотивами. Лирические вставки не утяжеляют текст повествования, а, напротив, придают ему легкость.
256
Меджнун в переводе с арабского означает «безумец», «одержимый».
257
Ангел (малаик) в исламе.
258
Физули. Лейли и Меджнун. (Перевод А.В. Старостина)
Фраза «На языках людей, любимых мною, я сочиняю с легкою душою» отражает многоязычность той эпохи, когда каждый образованный иранец владел иранским, азербайджанским (а стало быть, и турецким) [259] и арабским языками. Мирза Мухаммед Али Саиб Тебризи (1601–1677), малик аш-шуара при дворе шаха Аббаса II, больше писал на иранском, нежели на родном азербайджанском. Изящные газели Саиба Тебризи стали украшением как иранской, так и азербайджанской литератур.
He манят Caиба aтлacныe oдeжды нeбec, Ведь для твердого духом эти oдeжды тecны.259
Турецкий и азербайджанский языки схожи по своему словарному составу примерно на 85 %, иначе говоря, турок и азербайджанец могут свободно общаться между собой без переводчика.
Падения Сефевидского государства
В 1694 году шахиншахом стал двадцатипятилетний Султан Хусейн, приходившийся Аббасу II внуком. Имя этого правителя стало у иранцев нарицательным для обозначения глупого, бездарного, ни к чему не пригодного человека. Сначала Султан Хусейн находился под влиянием видного богослова Мухаммеда Бакира ибн Мухаммеда Исфахани Маджлиси, затем им управляла властная двоюродная бабка Мариам Бегум, дочь шаха Сефи I, а в конце пребывания на престоле – начальник дворцовой стражи. Неспособность к правлению усугублялась пристрастием к вину, к которому шахиншаха приучила Мариам Бегум. Ошибки Султана Хусейна можно разбирать очень долго, но мы остановимся на трех самых важных [260] .
260
«Здесь такая ныне глава, что, чаю, редко такого дурачка можно сыскать и между простых, не только из коронованных. Бог ведет к падению сию корону», – писал Петру I о Султане Хусейне российский посланник Артемий Волынский.