Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Я силилась придумать что-нибудь утешительное.

— Он не любит говорить о своих чувствах.

— Это я знаю лучше, чем кто-либо другой.

— Тебе он, по крайней мере, пишет. — Я получила от папы всего две открытки — открытки, доступные праздному взгляду любого, — ничего похожего на пухлые конверты из тонкой голубой бумаги, которые приходили маме.

— Тебе он тоже написал. — Мае махнула в сторону кучки конвертов на журнальном столике. — Они пришли вчера, вместе с этим. Я так расстроилась из-за пчел, что только сегодня вскрыла почту.

Я вытянула адресованный мне конверт,

удивленная собственной радостью. Но не открыла его. Это я хотела проделать в одиночестве.

Мае кивнула. Затем она, должно быть, настроилась на мои мысли, потому что сказала:

— Нет, лодыжка? Надо было научить тебя делать переворот на каяке.

Оказавшись у себя в комнате одна, я разорвала конверт. Письмо состояло в основном из отчета о путешествии: побережье графства Керри пустынно, но красивее, чем он себе представлял, — серые скальные выходы на фоне темно-зеленых полей и, куда ни глянь, развалины замков.

«История вторгается в современность на каждом шагу», — писал он. Слышала ли я о Скеллигском монастыре? Монахи жили в напоминающих ульи каменных хижинах на скалистом островке в Атлантическом океане у берегов Керри. Они покинули монастырь в двенадцатом веке. Им пришлось уйти из-за раскола, после того как некоторые монахи стали сангвинистами.

Он надеялся, что я продолжаю читать. Затем он цитировал строчки из поэмы Уильяма Батлера Йейтса: «Так пусть живет, как лавр вечнозеленый, // в родную вечность уходя корнями» [1] .

1

У. Б. Йейтс. «Молитва за дочь» из сборника «Майкл Робартис и плясунья» (1921). (Здесь и далее прим. перев.)

В заключение он писал: «Я скучаю по тебе».

Этого было недостаточно.

Мае сказала, что лодыжку надо хотя бы один день выдержать в покое. Вынужденная неподвижность сделала меня раздражительной. Чтобы развеселить меня, она принесла мне журналы, купленные в городской аптеке.

Это оказались не те, что я предпочитала. В них основное внимание уделялось текущим событиям: правительство, политика, преступность и война. Я листала их, и мне становилось все тошнее и мрачнее. Папа называл такие события «эфемерами» и говорил, что они возникают циклично. Он говорил, что не стоит обращать внимание на текущие фазы циклов, ибо это порождает «иллюзорное ощущение контроля над происходящим и, в итоге, фрустрацию».

Интересно, прав ли отец? Действительно, я мало что могла сделать, чтобы остановить войну или преступление. Но какая-то часть меня испытывала мрачное удовольствие оттого, что теперь я знаю о них чуть больше.

До сих пор война оставалась для меня историческим термином. Под пером историков войны делались обоснованными, понятными, даже благородными, если проанализировать мотивы всех сторон конфликта. Я смотрела на фотографии в журналах и думала: «История — это просто еще одна разновидность повести».

Мае внесла поднос с обедом на двоих. (Дашай «вышла», и, судя по маминому тону, не стоило спрашивать куда.)

Поставив поднос, она сказала:

— У тебя все еще грустный вид, Ариэлла.

— Я читала про политику. — Я развернула салфетку и расправила ее на коленях. — Папа не обращал на нее внимания.

— Тем больше у тебя причин обращать. — Она передала мне приборы. — Если мы будем игнорировать мир, то на свою беду.

— Догадываюсь. Но я скучаю по старым временам. — Фраза повисла над столом сентиментальной розоватой кляксой.

— Я порой тоже.

— О чем ты скучаешь?

— Иногда по Саратога-Спрингс. Думала, я скажу, что скучаю по уединению, которым наслаждалась здесь, пока не появилась ты?

— Может быть. — Подобная мысль не раз посещала меня.

— Я рада, что ты здесь. Во всех смыслах. — Она сняла крышку с блюда и начала ложкой раскладывать устрицы в белом соусе на подушку из припущенного шпината и поджаренного хлеба.

— Я скучаю по своему велосипеду. — Эта мысль тоже возникла ниоткуда. С папой я почти всегда думала, прежде чем заговорить.

— Твой велосипед, должно быть, на складе, вместе с мебелью из старого дома. — Она протянула мне тарелку, которую я пристроила на коленях.

Устрицы пахли лимоном, сливками, маслом и эстрагоном — они намекали на дальние края, где мне еще предстояло побывать.

— Почему бы нам не поехать и не забрать твой велосипед? Обстановка нам тоже понадобится, когда достроим дом. Рафаэль сказал, чтобы мы взяли со склада все, что нам нужно, а остальное раздали.

Мае сообщила, что заказала нам билеты на самолет до Олбани на начало сентября. Там мы возьмем напрокат грузовик, поедем в Саратога-Спрингс, а потом на нем же вернемся домой со своим имуществом. Мысль навестить родной город вместе с мамой мне понравилась. За обедом мы говорили о папе.

— Ты права — Рафаэль никогда особенно не понимал политики, — сказала мае. — Может, потому, что ему не было знакомо чувство семьи или принадлежности к группе. Отца он не знал. Мать умерла при его рождении, вырастила его тетя.

— Тогда, по-моему, ему должно еще больше хотеться быть рядом с нами. — Я едва прикоснулась к еде, а против маминых устриц в белом соусе практически невозможно устоять. — Ему стоило задержаться здесь подольше, чтобы дать нам шанс. — «Шанс побыть семьей», — добавила я мысленно, посчитав эти слова чересчур сентиментальными, чтобы произносить их вслух.

Мае все равно их услышала.

— Но если человек растет без этого ощущения близости, откуда ему знать, как испытывать ее к другим. Она может просто пугать его.

— Я выросла без этого. — Я отодвинула тарелку. — Хочешь сказать, я никогда ни с кем не буду близка?

Слова задели ее, но она постаралась не показать виду и снова пододвинула мне тарелку.

— Если хочешь, чтобы лодыжка зажила, надо есть.

Я наколола на вилку устрицу и откусила кусочек.

— Возводить обвинения легко, — сказала она. — Я виню себя за то, что оставила тебя столько лет назад, и за то, что отпустила одну на каяке сегодня. Это обоснованные обвинения. Я знаю, какую роль я сыграла, и знаю обстоятельства. Но обвинять человека в том, что он не может перестать быть самим собой, несправедливо.

Поделиться:
Популярные книги

Возвращение

Кораблев Родион
5. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
6.23
рейтинг книги
Возвращение

Смерть может танцевать 4

Вальтер Макс
4. Безликий
Фантастика:
боевая фантастика
5.85
рейтинг книги
Смерть может танцевать 4

Осознание. Пятый пояс

Игнатов Михаил Павлович
14. Путь
Фантастика:
героическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Осознание. Пятый пояс

Провинциал. Книга 2

Лопарев Игорь Викторович
2. Провинциал
Фантастика:
космическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Провинциал. Книга 2

Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич
18. Сердце дракона
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
6.40
рейтинг книги
Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Краш-тест для майора

Рам Янка
3. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
6.25
рейтинг книги
Краш-тест для майора

Вечный. Книга IV

Рокотов Алексей
4. Вечный
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Вечный. Книга IV

Антимаг его величества. Том III

Петров Максим Николаевич
3. Модификант
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Антимаг его величества. Том III

Пропала, или Как влюбить в себя жену

Юнина Наталья
2. Исцели меня
Любовные романы:
современные любовные романы
6.70
рейтинг книги
Пропала, или Как влюбить в себя жену

Совок 4

Агарев Вадим
4. Совок
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.29
рейтинг книги
Совок 4

Попытка возврата. Тетралогия

Конюшевский Владислав Николаевич
Попытка возврата
Фантастика:
альтернативная история
9.26
рейтинг книги
Попытка возврата. Тетралогия

Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия

Лысак Сергей Васильевич
Одиссея адмирала Кортеса
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
9.18
рейтинг книги
Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия

Последний Паладин. Том 5

Саваровский Роман
5. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 5

Столичный доктор

Вязовский Алексей
1. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
8.00
рейтинг книги
Столичный доктор