Ищи горы
Шрифт:
— У меня сохранились кое-какие связи… Словом, это ерунда. Выкинь ее из головы. Неужели у тебя нет забот поважнее?
— Есть, — согласился Маран и поднялся. — Мы поехали. Будь здоров!
— Погоди! Мы ведь не договорили.
— Договорим в следующий раз. Извини, нас ждут.
— Я поведу, — предложил Дан, когда от уютно расположенного на южном склоне холма домика Илы Леса, некогда министра или правителя, как их в Бакнии называли, а ныне отставника, удалившегося от суеты в деревню, они спустились к оставленному на обочине дороги мобилю.
— Нет, Дан. Мне надо подумать.
Это Дану было хорошо
Проехав развилку, Маран вдруг сбросил скорость, развернулся и покатил обратно. Потом, оглядевшись, с некоторыми колебаниями свернул влево, в направлении самого длинного отрога закрывавших весь горизонт не очень высоких гор.
— Куда мы едем? — удивился Дан. — Не в Бакну?
— Я же сказал, что нас ждут в другом месте.
— Я думал, ты просто слегка приврал. Чтобы прекратить разговор.
— Это тоже. Но нас действительно ждут.
— Где?
— Увидишь.
Дан только усмехнулся, к несколько театрализованной таинственности Марана он давно привык, привык и к его манере принимать рассеянный вид, чтобы отвязаться от расспросов.
— А почему ты прервал разговор с Илой? Надо было высказаться более определенно.
— Для Илы я сказал вполне достаточно. И потом, Дан, мне самому надо крепко подумать.
— Над чем?
— А над тем, что вся ваша атомная история была на Земле. А я облучился и валялся полумертвым на Перицене и в ее окрестностях.
— Ну и что?
— Откуда же на Торене узнают о гибельности ядерной войны? Особенно, в Бакнии. Ну узнать еще ладно — но прочувствовать, осознать… А?
Дан не ответил. Ему самому надо было подумать.
— Что касается Илы… — Маран покачал головой, — теперь я понимаю, почему Лайва и прочие предпочитали нам стариков.
Дан ожидал продолжения, но он больше ничего не добавил.
Около получаса ехали в полном молчании. Против обыкновения Маран вел машину спокойно, и позади осталось, наверно, не больше сорока километров, когда вдали показалось распластанное на вершине пологого холма черное зубчатое тело с задранной вверх маленькой круглой головкой на длинной тонкой шее. Крепость. Дан вопросительно взглянул на Марана.
— Крепость Тессила, — ответил тот на его безмолвный вопрос.
— Крепость Тессила и город Тессила, — пробормотал Дан, рассеянно глядя на обступившие подножье холма строения.
— Посмотри внимательней. — Маран сбросил скорость и въехав на возвышенность, по гребню которой была проложена дорога, затормозил.
На первый взгляд городок, прилепившийся к подножию холма, ничем особым не выделялся. Правда, на улицах не было ни одной живой души, но этим в Бакнии никого не удивишь. Ни одной живой души, ни одного дымка, ни одной… тут Дан понял. Городок был необитаем, более того, заброшен давным-давно. Провалившиеся крыши, покосившиеся стены, лишенные рам оконные проемы, похожие на беззубые разинутые рты, буйно разросшийся плющ, затянувший не только окна, но и двери…
Поглядев на Дана, Маран поехал дальше. Плавно скатившись с пологого склона, мобиль оказался прямо
— Что тут случилось? — спросил Дан, озираясь. — Почему отсюда ушли жители?
— Они не уходили, — голос Марана прозвучал приглушенно, как на кладбище.
— Куда ж они делись?
— Два века назад на обоих материках Торены свирепствовала страшная болезнь, наверно, что-то похожее на вашу чуму. Прошла она и по Бакнии. Но в отличие от других городов… а для того времени это был приличный город… здесь не осталось живых. Ни в самом городе, ни в окрестных деревнях. Когда, уже после эпидемии, сюда добрались уцелевшие из относительно дальних мест, они увидели только тысячи полуразложившихся трупов. Хоронить их не было ни сил, ни времени, и город так и оставили. Потом, через много лет, останки, конечно, убрали, но и тогда, и позднее, никто не захотел здесь поселиться.
— Я их понимаю, — заметил Дан вполголоса.
— Я тоже. В Крепости произошла та же трагедия, там погибли от эпидемии сотни воинов. Они закрылись изнутри — наверно, чтоб не впустить заразу, в городе болезнь, видимо, появилась раньше. Ворота Крепости вскрыли лет чуть ли не через сто, кое-что вывезли, главным образом, золото и прочие подобные ценности, но меблировку, например, не тронули. А главное, Крепость так и осталась необитаемой, никто ею не занимался — к счастью, ибо все старинные здания в Крепостях перестроили именно в последние два века, уничтожив при этом бесценные свидетельства прошлого. Лет тридцать назад интерес к старине возрос, и Крепость Тессилы решили превратить в музей, послали сюда хранителей, стали приводить в порядок постройки, но… Перелом, потом Изий… меньше всего Изия интересовала старина, дай ему волю, он уничтожил бы все книги по истории и начал летоисчисление заново, с себя… Однако последний хранитель так и застрял здесь. Не представляю, Дан, на что он жил и как. Пару лет назад, в бытность мою главой правительства, я узнал о его существовании, велел выплатить ему хотя бы часть жалования, которое он не получал десять лет, и оплачивать его работу в дальнейшем, а Лайва, естественно, не вникает в такие пустяки и… Словом, этот странный старик благодарен мне за что-то, уж не знаю, за что, и он ждет нас у ворот Крепости. Теперь тебе все ясно?
— Не совсем. Что тебе здесь понадобилось?
— А тебе не хочется взглянуть на подлинную старину? Вот интересно, Дан, ты ведь знаешь, Расти для меня… Без Расти нет Бакнии, но смотри, какая штука — когда появились работы Расти, все, очертя голову, кинулись перестраивать здания и переделывать интерьеры в духе нового стиля, и сколько при этом пропало творений других архитекторов и художников…
Дан недоверчиво выслушал эту тираду.
— Хочешь сказать, ты привез меня в такую даль только ради того, чтобы полюбоваться на древнюю архитектуру?