Ищи меня в отражениях
Шрифт:
– А еще потому, - продолжала Надя, - что ты так и не извинился за тот поступок в школе.
– Я извинился, но ты не слышала. Я просил прощения каждый раз, когда приходил навестить тебя в больницу. Прости меня!
– я протянул к ней руку, и она приняла ее.
– Но быть таким, как я, непросто. Странных люди не принимают. Их боятся или ненавидят. Я не могу доверить свой секрет каждому.
Надя приложила палец к моим губам.
– Мне это знакомо, и я давно не сержусь на тебя, - сказала она.
– Давай забудем об этом навсегда? Ты мне поможешь забыть?
– она улыбнулась самой лукавой
– Конечно, - я потянул ее к себе.
– Иди сюда...
Этим обычно все и заканчивалось. Став для своей любимой сверхчеловеком, супергероем, мне так хотелось продлить момент триумфа. Слишком сложно было добровольно сойти с пьедестала. Как мог я разочаровать ее? Где мне было найти слова, чтобы правильно объяснить, какой ценой достаются мне способности? Она же не задавалась подобными вопросами. Для нее открытием была она сама и ее возможности. Мир для нее в одночасье стал в сотни, тысячи раз шире и многообразнее, чем она когда-либо могла себе представить. В нем появились новые цвета и оттенки, одним из которых был я. Она приняла меня как данность, как новое условие своего нового мира. Убедив себя в том, что правильный момент еще не настал, я отложил признание на потом. Я не понимал тогда, что подобные тайны всегда всплывают в самый неподходящий момент.
Зеркало над умывальником я поставил на стул возле кровати, чтобы нам было удобнее сидеть вместе.
– Завтра тебя отпустят, да?
– спросила она на исходе третьего дня.
– Ага, - грустно отозвался я.
– Опять придется вернуться в свою комнату, и мы уже не сможем целыми днями быть вместе. А в понедельник я пойду в школу.
– Но ведь я собираюсь выйти из зеркала завтра, - она улыбалась мне.
Я совершенно забыл, что именно благодаря мне Надя согласилась пойти в больницу в эту субботу и попытаться вернуться в свое тело.
– Я вернусь домой и тоже начну ходить в школу, мы будем видеться каждый день.
Нет!
– Ты уверена, что хочешь назад?
– спросил я серьезно.
– А разве ты не хочешь?
– она с удивлением отстранилась.
– Сейчас ты даже прикоснуться ко мне не можешь самостоятельно.
– Меня и так все устраивает, - поспешил я с ответом.
– И потом, ты сама говорила, что тебе гораздо интереснее в зазеркалье. Теперь мы вместе, и ты больше не будешь скучать.
– Я протянул ей руку. Она промедлила пару секунд, показавшиеся мне бесконечными, но все же вложила свою прохладную ладонь в мою. Я потянул ее к себе, тесно обнял и зарылся носом в шелк ее волос. Мне так не хватало ее запаха.
– Тим, мне нужно вернуться. Мои родители... Я себе представить не могу, как они переживают и как скучают по мне. И я тоже скучаю.
– Но ты можешь приходить к ним в гости, - я хватался за последнюю соломинку.
– Знаешь, в моем зазеркальном мире, - она запнулась, - тут стало как-то неуютно... Сегодня я заметила, как вдалеке рушится башня. А до этого обвалился один из переходов. Рыбки в розовом фонтане временами застывают, как будто во льду... И ничего нового больше не появляется. Такого еще не было. Я чувствую, что должна вернуться. Ты понимаешь?
– я увидел страх в ее глазах, и сам занервничал.
–
Глава 26
Утром перед завтраком воспитательница выпустила меня на волю.
Я готовился к неизбежному, к тому, что нашей с Надей дружбе сегодня придет конец. Трудно было поверить, что совсем недавно я прекрасно обходился без нее. Как стремительно все переменилось. Когда успела она заменить все самое главное, что когда-либо было и, возможно, будет у меня? Будто планета поменяла полюса.
Ведь я действительно люблю ее. И если это так, я должен найти силы положить конец нашим отношениям, а вместе с ними и всему, что теперь есть важного в моей жизни. С самого начала я догадывался, куда могут привести эти чувства. Видит Бог, я сопротивлялся, как мог, но сдался, потому что не мог не сдаться. Будет больно, но мне не привыкать. Надеюсь, Надя и сама очень быстро поймет, что с такими, как я, лучше не связываться. Тогда ей будет легче отпустить меня.
В больницу я приехал к обеду, так мы договорились с Надей. Мне казалось, что я не был здесь целую вечность, столько всего произошло за последнее время. Вот он, знакомый мне третий этаж и палата номер восемь. К своему удивлению, я заметил постороннего мужчину на больничном диванчике. Мужчина непринужденно читал газету, то и дело переворачивая и встряхивая непослушные страницы. Незнакомец посмотрел на меня поверх газеты и спросил:
– Ты к кому?
Голос его был спокоен и не выражал никаких эмоций.
– Я Надю проведать... А вы, собственно, кто?
– Дядя.
Я с подозрением окинул его взглядом. Действительно, он был высокого роста, и плечи имел шириной с платяной шкаф, но на этом сходство с Надиным папой заканчивалось. Нос у "дяди" был картошкой, губы растянулись тонкой нитью, а заплывшие узкие глаза не вызывали доверия. На маму Нади, привлекательную брюнетку с правильными чертами лица, он тем более не походил.
– А Надины родители где?
– Обедают, - так же спокойно ответил незнакомец.
– Я пройду?
– я почувствовал, что должен получить дозволение у этого сфинкса.
– Валяй, - буркнул он и опять уставился в газету.
Без лишних слов я проскользнул в палату. Не успел войти, как внутри все затрепетало. Я был чертовски голоден и только сейчас понял насколько. Три дня взаперти дали о себе знать. Несколько секунд я не мог пошевелиться и застыл, привалившись к стене. Когда же туман начал рассеиваться, я почувствовал отвращение к самому себе. Боже, на что я надеялся?
Я с детства знал, что обречен на одиночество. Никогда не забывал, кто я и на что способен. В ушах в тысячный раз звенели вопли отца: "Он монстр, он убил свою мать!"
Сколько мне тогда было? Два? Три? Я был ребенком, который и шнурки сам не мог завязать, но оказался способен убить... Теперь же мои силы возросли.
Сегодня Надя вернется, а я и минуты не смогу пробыть с ней рядом. И даже если я убегу сейчас, она будет искать встречи завтра, через неделю, месяц... Она сделает все, чтобы быть со мной и погибнуть. И я буду этому свидетелем. Мало того, я сам убью ее... Нужно попрощаться прямо сейчас.