Ищи меня в отражениях
Шрифт:
– Нет!
– выпалил я и тут же пожалел.
– Ну, как бы... конечно! Твои родители очень переживают. Я думаю, тебе стоит с ними повидаться, а потом можешь возвращаться назад в зеркало.
– Да, наверно, ты прав. Так будет лучше.
– Я обещал твоим родителям, что приеду навестить тебя... твое тело... ну, то есть не знаю, как правильно сказать. В общем, я собираюсь поехать в больницу в эту субботу. Хочешь, я возьму с собой зеркало? Ты можешь попробовать вернуться в свое тело.
– Хорошо. Но до субботы еще несколько дней. Я могу заглянуть к тебе раньше. Как насчет завтра после школы? Я хочу попробовать
Кое-что...
– Что попробовать?
– Увидишь, - она прикусила нижнюю губу и стала похожа на шаловливого ребенка.
– Слушай, ты совсем опоздал на урок. Что у вас сейчас?
– Литература.
– Не думаю, что Ольга Николаевна будет сильно ругаться, если ты заявишься прямо сейчас.
– Да, наверно. Ну, до завтра тогда?
– До завтра, - в отражении Надя поднялась по лестнице и скрылась за дверью на чердак. Неужели чердак открыт? Я тоже взобрался на лестницу и подергал дверь, но она не поддалась.
На урок русского я опоздал на десять минут.
– Извините, я опоздал.
– Входи, Тим, ничего страшного, - только и сказала Ольга Николаевна. Я удивился и прошел в конец класса к нашей с Сашкой парте. Тот сразу зашептал мне на ухо:
– Пришлось сказать, что у тебя живот заболел, и тебе нужно было срочно в туалет.
– Надеюсь, ты это не при всем классе обсуждал?
– Обижаешь, дружище! А че было-то?
– Да то и было.
Глава 22
Весь следующий день я безуспешно пытался сосредоточиться. Мысли заволокло туманом. Как во сне, перед глазами возникла Надя, идущая по широкому, уходящему за горизонт пляжу с ослепительно белым песком. Волны с грохотом разбивались где-то вдали и медленно крались к ее ступням широкими пенистыми языками. Время от времени им удавалось лизнуть ее тонкие щиколотки, но она шла не останавливаясь. Ее белое платье в горошек трепыхалось на ветру, и вся фигура Нади казалась призрачной. Именно тогда, под монотонный стрекот голоса математички, объясняющей новую тему, я понял, что со мной произошло.
Мысль настолько поразила очевидностью и простотой, что казалось невероятным, как я сразу этого не понял?
Просто немыслимо, я не заметил, как влюбился... Причем, влюбился не сегодня, и даже не вчера. Я полюбил ее гораздо раньше, именно в тот момент, когда она кружилась в густых хлопьях снега в зимнем парке под фонарем.
До сих пор я никого никогда не любил. Я был уверен, что просто не способен. Злость, страх, печаль, радость, удовольствие - любые эмоции, свойственные человеку, были доступны мне, но не эта. Ведь для меня любовь материальна. У нее есть вкус, уникальный, ни с чем несравнимый аромат, цвет и даже плотность. Она всегда теплая, иногда горячая. А если очень повезет, можно встретить влюбленного настолько сильно, что он кипит и, как гейзер, выбрасывает обжигающие сгустки энергии. Я никогда не думал о любви, как о чувстве, которое когда-нибудь смогу испытать. Хотя едой я тоже не привык ее называть. Любовь для меня всегда была источником физической силы, возможности себя контролировать, и, конечно, острого, притягательного удовольствия.
Будь я человеком, догадался бы сразу. Хотя с людьми все гораздо проще. Чуть в них зародилось чувство симпатии или самой малейшей
Математичке в конце концов надоел мой безучастный вид и абсолютное равнодушие к ее замечаниям. Невнимание к предмету она никому не спускала. Я чувствовал, что она присматривается ко мне последние несколько уроков. Все пытается понять, что я такое. Однако сегодня моя наглость так ее выбесила, что она решила больше не осторожничать.
Нет уж, со мной у тебя этот номер не пройдет!
Не успела паучиха подойти к моей парте, я встал, иронично улыбнулся ей и ушел из класса на глазах у изумленных одноклассников. Забрав куртку из гардероба, я оделся, вышел из школы и направился прямиком в Никитский. Если воспиталка спросит, чего я так рано явился, просто скажу, что выгнали с урока. И ничего они мне не сделают.
Прошмыгнуть незаметно не получилось. Пересекая холл, я столкнулся не с кем-нибудь, а с самим директором. Юрий Михайлович навис надо мной, как гора.
– Что, Тимофей, так рано явился? Я тебя только к ночи ждал. Тут из школы звонили, говорят, ты довел учителя до нервного срыва, - ноздри директора нервно вздрагивали.
– Объяснитесь, молодой человек!
Я вздохнул и принял самый благожелательный вид.
– Меня выгнали с урока.
– Нет, ты ушел с урока. Тебя никто не отпускал. В чем дело?
– Ну, дело в том, что математичке очень хочется, чтобы ее боялись... а я с крючка сорвался... Ее это очень злит. В этом все дело.
– Что значит, с крючка сорвался?
– Ну, я же говорю, ей надо, чтобы ее боялись, а я не боюсь. И она злится...
– Вот оно что? Дерзим, значит! Думаешь, ты особенный, и у тебя здесь привилегированное положение?
– Юрий Михайлович осекся. Его пушистые брови соединились на переносице.
– Так вот, - продолжал он, еще больше раздражаясь, - ты наказан. Иди в свою комнату и занимайся математикой. Решишь все задачи к параграфу двадцать и двадцать один. Вечером я лично приду проверить. А завтра в школе отдашь тетрадь с решениями Наталье Георгиевне. Отправляйся.
Вот гадство! Какого рожна им всем от меня надо? И когда мне решать эти поганые уравнения, если Надя обещала прийти?
Я уныло кивнул и поплелся к себе.
К счастью, в комнате было пусто. Не переодеваясь, я плюхнулся за рабочий стол, достал учебник алгебры и со всей дури хлестанул им о столешницу. Потом все-таки решил открыть параграф и взвесить кучу навоза, которой меня придавило. Оказалось, все даже хуже, чем я думал. За параграфом номер двадцать шли пятнадцать задач, три из которых были отмечены значком повышенной сложности. Параграф двадцать один поверг меня в ступор. Это был новый, еще не пройденный материал на три страницы с заданием из семнадцати упражнений в конце. Я запустил пальцы в волосы и отчаянно поскреб затылок. Вундеркиндом я никогда не был, а потому решить все, что потребовала математичка, просто нереально, даже если я начну прямо сейчас и просижу за уроками до утра. Стоит ли вообще браться в таком случае? Ну, что они мне сделают? Переведут в другую школу? Зараза...