Ищите 'Волка' !
Шрифт:
– Скажи, Вениамин, ты часто в своей практике сталкивался с тем, чтобы такие воры, как Григорий Астахов, шли на убийство? Или так: сначала убивали, а уж потом вещи забирали?
– Нет, я такого случая не помню. Но Астахов...
– Что Астахов? Хотя бы раз он изменил этому принципу своей "профессии"? Хотя бы раз он подозревался в ограблении или в разбойном нападении?
– Вы защищаете Астахова, потому что любите баскетбол! И вам нравился Астахов-баскетболист!
– я пробую отшутиться.
– Верно!
– серьезно соглашается Хазаров.
– И по этой причине тоже. В Грише
– Нет.
– Следовательно, пока что мы можем - и должны!
– говорить и судить об Астахове как о бывшем воре... Это по справедливости, по человеческой, по советской справедливости, Вениамин. И по закону тоже! Произошло преступление, какие-то ниточки привели к Астахову, и ты - ты!
– приходишь ко мне и заявляешь, что Астахов - преступник. Это он стрелял в Сурина, это он украл портфель и это его надо арестовать! Так что ли, Вениамин?
– Но ведь улики, Кирилл Борисович! Отпечатки пальцев, несколько совпадений: и штормовка, и дома в ту ночь не ночевал...
– Да. Кое-какие совпадения есть. Совпадения - это вы правильно изволили сказать, товарищ подполковник. А отпечатки пальцев - улика. Веская... Но отпечатки пальцев сами по себе еще ничего не значат. А ты не допускаешь мысли, что Астахов законным образом попал в номер Сурина?
– А как же горничная Степанова? Она ведь говорит, что, кроме...
– Верно, говорит. А если проморгала Астахова, не увидела, как он входил к Сурину? И администратор не заметила? Если Сурин знаком с Астаховым и сам пригласил его к себе в номер? Чего стоят тогда эти отпечатки пальцев на стакане? Кстати, на бутылке астаховских пальцев не было, не так ли? Только на стакане. Верно? Не рушит ли это в какой-то степени твою версию, Вениамин?.. Молчишь? Нет, не стоит торопиться с задержанием Астахова! Задержать Григория мы успеем. Должны успеть - это уже твоя забота, Вениамин. А подумал ли ты, в какое положение поставим человека, если он к покушению непричастен? Ведь он бывший вор! Выходит, это клеймо мы ему на всю оставшуюся жизнь припечатали? И при первом же подозрении - снова на него валить все будем? Потому что так нам удобнее - - был вором и вором остаться должен... Нет, Вениамин, так не пойдет. Наоборот! Таких, как Григорий, арестовывать надо только в том случае, если мы уверены - слышишь: абсолютно уверены!
– в том, что преступление совершил именно он! Нет, извини, ищи дальше!
– Но если преступник - это все-таки Астахов? И он, между прочим, вооружен! Опасная ситуация, Кирилл Борисович, когда вооруженный преступник разгуливает по городу... И когда ему терять нечего...
– Вот видишь... Для тебя он уже преступник, ты это решил окончательно и бесповоротно. Ты огорчаешь меня, Бизин! Уж от тебя-то таких слов я не ожидал. Если Астахов преступник - это действительно крайне опасно. Но необходимо все предусмотреть. Все! Астахова надо немедленно найти, установить за ним постоянное наблюдение, чтобы можно было задержать в любой момент. Вот и ищи! Понял?..
...Такой примерно мог произойти между нами разговор, если бы я поддался первому порыву и пошел сразу к Хазарову, как только мне позвонили сначала Максимов, а потом Васютин. А чего греха таить - собирался я к нему идти. Нет, рано к генералу с докладом, погодить надо...
Через час лейтенанту Васютину была оформлена командировка в Краснодальск. Из архива достали фотографию Григория Астахова и размножили. Васютин получил приказ: найти Астахова. Я созвонился с Краснодальским уголовным розыском, находящимся в нашем непосредственном подчинении, и попросил оказать всяческое содействие лейтенанту.
...В три часа я запер бумаги в сейф: решил пойти пообедать. Но опять остановил телефонный звонок. Из первой городской больницы, где находился Сурин, сообщили, что он пришел в себя. Взяв портативный магнитофон, я почти побежал по коридору.
6
Сурин лежал в палате один.
– Как вы себя чувствуете, Дмитрий Петрович?
– Придвинув белую табуретку к кровати, я сел подле него.
– Вы можете говорить?
– Не очень чтоб уж хорошо я себя чувствую, - Сурин попытался улыбнуться, - но говорить могу. А вы кто?
– Подполковник милиции Бизин Вениамин Александрович. Из уголовного розыска.
– А-а... Вот видите, какие хлопоты вам доставил. А это у вас что? Магнитофон?
– Да. Вы не возражаете, если мы запишем наш разговор?
– Пожалуйста, но только я не знаю, чем смогу вам помочь.
– Горькая усмешка искривила его губы.
– Не представляю, кому потребовалось отправлять меня на тот свет.
– То есть вы хотите сказать, что явных недругов у вас нет?
– Ни явных, ни тайных. Так мне всегда казалось. Зла я никому в жизни не причинял. Чужие места не занимал. Живу тихо, скромно.
– Вы раньше в Волжанске бывали?
– Да. Наше головное предприятие находится здесь. Мне приходится иногда приезжать в Волжанск.
– Ну, конечно, у вас появились какие-нибудь знакомства? Вы бы могли...
– Я понимаю, что вас интересует, - перебил Сурин.
– Уверяю вас, никто из моих знакомых в Волжанске не мог покушаться на мою жизнь.
– Простите, а почему вы настаивали на гостиничном номере с телефоном?..
– У меня тяжело больна дочь, - ответил Сурин.
– Я часто звоню домой, когда уезжаю в другой город.
– К вам кто-нибудь приходил в гостиницу?
– Да. Брат моей жены, Курении Михаил Евгеньевич. Он, как всегда, на меня сначала сердился. За то, что я не остановился у них, а опять поселился в гостинице. Но я не люблю стеснять людей.
– Сурин вздохнул.
– Кто же мог знать, что случится такое!..
– Дмитрий Петрович, насколько нам известно, у вас при себе был портфель желтого цвета...
– Да, - кивнул Сурин.
– Баул. Я привез его Мише. Он давно хотел именно такой, а у нас в Краснодальске как раз выкинули партию. Я и купил ему в подарок.