Ищущий битву
Шрифт:
– Я сам только сегодня узнал. Наш новый друг – прямо кладезь премудрости во всем, что касается рыцарства и его родственных связей. Но я о другом. У меня есть сильные подозрения, что именно Лейтонбург надоумил Ричарда заключить мир с Саладином. Именно он поддерживает Джона в его мятеже, понятное дело, через подставных лиц. Ибо покуда этот коварный негодяй обладает реальной военной силой, путь Ричарду в Англию закрыт. Остается Франция, где верные вассалы всегда готовы принять руку короля Англии. Здесь база. Так что скорее всего корабль, на котором плыл Ричард, направлялся
– А приплыл в Германию. Как там у нас поется: «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону. В засаду попался отряд».
– Точно, Лис! Ты умница! Официальное объяснение: буря. Тут не попрешь. Буря была. Но мне почему-то кажется, что буря застала корабль уже у берегов Германии. Насколько я осведомлен в познаниях Плантагенета относительно навигации – такое вполне возможно.
– Так что, измена?
– Почему измена? Филигранная работа дипломатии и разведки, если кто-то может отделить одно от другого. Двух деятелей этой интриги мы знаем: это Джон, слуга лорда Эйстона, и Талбот-Барентон. Но наверняка есть и другие.
– Да, красиво получается, – восхищенно протянул Лис.
– Да уж, получается. Я готов поставить свою рыцарскую цепь против цепи галерника, что искать нашего клиента надо именно у Лейтонбурга. Можно быть спокойным: он не подвергается лишениям, не сидит в темнице и не носит цепей. Более того – он чувствует себя почти дома, во всяком случае, в кругу друзей. Это император держит его в плену, а никак не герцог Оттон, который делает все, чтобы сгладить все тяготы плена. Это император жаждет смерти Львиного Сердца, а не он. Еще бы, покуда Ричард отдыхает у сестры в гостях, Лейтонбург держит в страхе и Филиппа-Августа, и Джона, и своего любимого племянника-императора. Такой вот расклад получается.
– Да уж! Выходит, этот старый дракон рэкетирует почти всю Европу, получая деньги за то, чтобы не выпускать Плантагенета.
– Несомненно. Прибавь к этому, что в замке Трифель, где он сидит, находится казна империи. Я полагаю, что наш незнакомый друг Оттон давно уже перекрыл все расходы на военные игры своего шурина.
– Обалдеть! Какая глыба! Какой матерый человечище! Кстати, Капитан, ты еще не выяснил, зачем этому гиганту мысли понадобилась наша маркизка?
– Пока не знаю. Однако, как утверждает наш источник, к женщинам, даже столь прекрасным, как леди Джейн, герцог равнодушен. Кстати, давно уже пора повидать ее.
Я дал шпоры коню, оставляя ветеранам Шамберга самим проводить пленников в замок.
Не успел я проехать и четверти лиги, как впереди замаячили фигуры Росса, неуклюже любезничающего с маркизой Венджерси и Меркадье, что-то вдохновенно втолковывающего внимательно слушающему Арсулу.
– А, это вы, – мило улыбнулась моя красавица, когда я приблизился к возку. Слова ее звучали так, будто я отъезжал минут на двадцать и наконец вернулся. – Я была очень удивлена, увидев Эдвара и не увидев вас и Рейнара. Кстати, как себя чувствует сопровождавший меня рыцарь?
– Боюсь, что неважно. Течение унесло его в сторону Везера.
– Ах, какая досада. У него сзади за поясом был мой стилет!
Глава
Когда судьба берется помогать отважным, остальным лучше держаться поодаль.
– Вы хотите спросить меня, куда я исчезла вчера утром? – обворожительно улыбнулась маркиза, когда мы наконец остались одни.
Я пожал плечами:
– Зачем мне это знать? Вы свободны в своих действиях, в своей любви, да и вообще свободны во всем, что пожелаете.
– Ну, не дуйтесь на меня. Я прошу вас. – Леди Джейн коснулась изящной ручкой моей небритой щеки и нежно погладила ее. – Я вовсе не такая плохая, как кажусь. Просто все произошло так быстро…
Я удивленно поднял на нее глаза. Маркиза продолжала говорить.
– Бренд нашел нас под утро, когда, кроме вахтенного, все спали. Я долго не могла решить, что же мне делать дальше. Поверьте, я бы с радостью осталась с вами и дальше, но… Кто я для вас? Одна из многих встреченных вами на пути красивых женщин?
Я пытался протестовать, но она решительно перебила:
– Нет? Что ж, еще хуже. Я помню свой вдовий долг. И хотя я ни на минуту не раскаиваюсь в том, что было между нами, однако перед небом – это величайший грех, мой милый рыцарь. Увы!
Она печально вздохнула и опустила глаза долу, отчего стала еще милее.
– А кроме того, я хорошо помню, что толкнуло вас помочь освободить моего покойного супруга. Можно ли было как-то стеснять ваши действия, быть для вас обузой? Подумайте, простила бы я себе, если бы из-за меня, из-за моих бед и невзгод наш славный король хотя бы один лишний день томился в темнице?! В этих тяжелых думах решилась я бежать от вас, не оставив себе даже времени на прощание. Простите меня, мой рыцарь, и прошу вас, не оставляйте меня без поддержки в этой чужой стране…
Последние слова леди Джейн почти прошептала. В ее лучезарных глазах блеснули незваные слезинки, и она резко отвернулась, пытаясь скрыть свою слабость.
– Как же вы попались? – спросил я будничным голосом, стараясь хоть как-то сменить печальную тему.
– Не успели мы выехать на дорогу, как нас догнал отряд преследователей, посланный из замка Ройхенбаха.
«Наверняка тот самый, который Лис отправил по следу Бренда. Надо ж было так глупо вляпаться? Вот же ж олух царя небесного! Такую операцию провалил! Да и я – тоже хорош. Проспал все на свете. Расслабился, понимаешь ли!»
– Рон погиб сразу, – продолжала маркиза, отвернув от меня лицо. – Стрела попала ему в горло. – Она неожиданно громко всхлипнула. – Бедный мой братик!
– Как – братик?
– Жена Бренда была моей кормилицей. Она родила дочь Мериэн и кормила нас обеих. Бренд всегда мечтал иметь дочь, а рождались сыновья. Четверо сыновей. Рон был младшим. А потом…
– Что ж было потом?
– Мериэн часто болела. Однажды, нам тогда было года три, наш священник сказал, что для избавления от хворей ей надо совершить паломничество в Кентербери и просить об исцелении чудодейственный лик Божьей матери горной…