Искатель, 1996 №5
Шрифт:
Офицер сел рядом с водителем, и «татра» отправилась в путь Светя себе карманным фонариком, офицер сравнивал две фотографии с лицами своих пассажиров-пленников.
— Вы доктор Кори? — спросил он.
— Не поздно ли спрашивать об этом, когда вы уже убили двоих человек? — спросил Кори.
Офицер погасил фонарик.
— Надеюсь, с вами у нас не будет затруднений, — сказал он.
— А с теми двумя — были? — язвительно спросил Кори. — Зачем вы убили их? Лишь бы применить оружие?
Офицер не отвечал.
— Куда вы нас везете? — спросил Кори.
— В
— Вот и хорошо. В Праге есть Американское посольство. С тех пор, как меня похитили и привезли в Восточную Германию, я постоянно подвергаюсь насилию. Никто из нас не совершал никакого преступления ни против Восточной Германии, ни против вашей страны Зачем же надо было втягивать нас в эти кровавые игры?
Офицер обернулся и взглянул Кори в лицо, не проявляя никаких эмоций.
— Я не уполномочен давать вам какие-либо разъяснения. Узнаете обо всем на месте. Я не веду расследование. Мне приказано доставить вас в Прагу, что я и делаю.
— Сдается мне, здесь все только и делают, что получают и выполняют приказы. Никто не имеет ни о чем собственного мнения, никто ни за что не отвечает.
— Уже триста лет вы получаете приказы: от поляков, русских, австрийцев, нацистов. Это стало вашей второй натурой — подчиняться чужим приказам! — внезапно взорвался Гиллель.
— А вы хотели бы встретить людей, которые отдают приказы? Вы еще встретите их, — холодно пообещал офицер. — А теперь заткнитесь.
Кори быстро потянул Гиллеля назад, боясь, что тот набросится на офицера.
— Этот человек делает лишь то, что ему приказано, — сказал он Гиллелю.
— Вот так говорят в свое оправдание нацисты, избежавшие после войны кары. Всю жизнь я слышу это! С меня довольно! — Гиллель откинулся на спинку сиденья и, забившись в угол, полный горечи, уставился в густую черноту ночи.
Впервые Кори наблюдал, как Гиллель отождествляет себя с Хаузером.
Ментальное отягощение выдвинуло на первый план действие чуждых РНК. Когда Гиллель успокаивался, это отягощение исчезало. Необходимо избавить Гиллеля от возбуждения. Если должным образом обращаться с ним в госпитале, применяя успокоительные средства, Гиллель будет в нормальном состоянии. Кори подумал о Карен. Вызвать бы ее сюда. Если бы она приехала в Прагу, то ничего лучшего не оставалось бы и желать.
А пока что Кори ощущал горечь от сознания собственного бессилия.
В Дольных Хабрах, пригороде Праги, «татра» остановилась. Офицер вышел из машины, а водителя в форме сменил водитель в штатском. И еще два каких-то человека умудрились втиснуться в машину.
— Кучера, — назвал себя один из них, обернувшись назад вполоборота.
Кори обратил внимание на тонкие, будто выведенные резцом черты лица этого человека и на то, что пальцы у него в табачных пятнах, как бывает у людей, прикуривающих одну сигарету от другой. Водитель и еще один человек, оба в серо-коричневых костюмах из какого-то грубого материала, не отрываясь смотрели вперед, на дорогу.
— Почему вы обращаетесь с нами, как с пленниками? — жестко спросил у Кучеры Кори.
— Вы никакие не пленники, — отвечал Кучера, изобразив при этом легкое удивление.
— Прекрасно! Тогда везите нас в Пражский аэропорт, и мы улетим отсюда ближайшим самолетом.
— Весьма сожалею, но это невозможно. Хотел бы это сделать, но возникли некоторые затруднения в связи с вашим, так сказать, неординарным способом въезда в нашу страну — Кучера говорил на безупречном английском.
— А как еще могли бы двое похищенных людей выехать из Восточной Германии?
— Не я решаю такие вопросы.
— Куда вы везете нас? В тюрьму?
— Мы зарезервировали для вас номера в отеле «Амбассадор» в Праге. Надеюсь, вам понравится тамошний старосветский комфорт.
— И долго ли нам придется наслаждаться этим старосветским комфортом? — опросил Кори, стараясь скрыть раздражение, которое вызывали в нем уклончивость этого человека и вся эта тщательно продуманная демонстрация учтивости. — Я полагаю, там есть решетки на окнах?
— Разумеется, нет. Вы можете выходить из отеля в любое время, а если вы никогда не бывали в Праге, то вас ждет очень приятное времяпрепровождение. Прага, бесспорно, самый красивый город в мире, построенный в стиле барокко.
— Мы не затем бежали из Берлина, чтобы любоваться достопримечательностями Праги.
Вместо ответа Кучера сделал жест рукой, означавший предложение полюбоваться городом, по которому они ехали. «Татра» в это время проезжала по мосту, соединяющему берега Влтавы. Силуэт дворца «Градчаны» устремил в светящееся небо свои филигранные шпили. Город вокруг дворца казался темной стеной, усеянной огоньками.
— Прага понравится вам, — вкрадчиво произнес Кучера. — Ее иногда называют вторым Парижем, но я не могу с этим согласиться. У Праги свое очарование, и она не нуждается в том, чтобы походить на Париж или подражать ему.
Кори испытывал глубокое отвращение к этому человеку. С тем безликим офицером, простым посредником между тюремщиками и узниками все было ясно. Мягкость же Кучеры, его вкрадчивые манеры и приторная любезность отдавали чем-то зловещим. За этой маской скрывалась жестокость, готовая в любой момент показать свое истинное лицо.
— Я хотел бы позвонить в Американское посольство, — сказал Кори.
— Сейчас? Ночью? Когда там один лишь дежурный вахтер? К тому же, мы уже проинформировали ваше посольство, — сказал Кучера.
Сейчас они ехали по темной и пустынной улице мимо готической башни, бывшей когда-то частью городской стены. На глаза им попадались лишь запоздалые полуночники на стоянках такси.
Кори взглянул на Гиллеля. Гиллель жадно всматривался в проносящиеся мимо места, как человек, после долгой отлучки вернувшийся в город, давно и хорошо знакомый ему.
— Сейчас мы свернем налево, потом въедем на Вацлавскую площадь, проедем бульвар Венцеля, а в конце его — мимо Национального музея. Отель «Амбассадор» будет слева. Потом узкая улочка с кинотеатром, универсальный магазин и кафетерий, а на противоположной стороне — турецкие бани.