Искатель: Проклятие Древней крови
Шрифт:
– Можно мне?.. – Игни развернул газету, не дожидаясь разрешения. Попробовал бы Ламеш протестовать! У Игни еще после «урока» от шефа горели руки. Почти буквально. Тонкая газетная бумага под подушечками пальцем начала темнеть, но Игни не заметил. Он искал подпись Матьяса Бродэка. И нашёл почти сразу: под короткой заметкой.
«Князя Алишера видели в Акато-Риору»
«Человек, не пожелавший назвать свое имя, сообщил искателям, что в Среднем городе видел младшего брата короля Эриена. Искатели подробно расспросили очевидца о приметах князя Алишера, соотнесли
Очевидец сообщает о высоком росте, худощавом телосложении. Подчеркивает, что совершенно точно видел разные глаза: один зеленый, другой фиолетовый. А также белые волосы, свойственные королевскому семейству. Волосы коротко подстрижены и уложены по имперской моде.
Матьяс Бродэк проверяет полученную информацию и напоминает, что князь Алишер был обвинен в убийстве принца Энрэ и изгнан из Белого города двадцать лет назад. Любая информация о местонахождении его светлости обязательно должна дойти до сведения искателей и городской гвардии. Со своей стороны искатели, как всегда, гарантируют вознаграждение».
Игни пролистал газету, но больше ничего не нашел. Единственное объявление, подписанное куратором отдела расследований, касалось князя Алишера, имя которого не сказало Игни ничего сверх того, что оно уместнее бы смотрелось на страницах о-диурской газеты «Зеркало Империи». В Акато-Риору шипящие звуки были настолько не в чести, что казалось, что их вовсе позабыли, когда придумывали язык.
– Князь Алишер? – поднял глаза Игни.
Мастер Ламеш поставил перед ним чайную чашку: на этот раз он заварил не черный чай, а белый. Тонкий теплый аромат напоминал о жарких летних сумерках в столице Империи.
– А как же мы будем гадать, почтенный? – рассмеялся Игни. Он ожидал, что в чашке будет столько же заварки, сколько воды, поскольку некоторое время жил с девушкой, которая занималась такими гаданиями: разрисованные потрепанные карты, звездные карты, линии на ладонях и причудливые рисунки мокрого чайного листа на фарфоровых стенках. Игни привык, что за тягу к познанию будущего клиентам приходится платить настолько терпким вяжущим вкусом чая, что третий глаз не то что открывался, а распахивался и слезился.
– А зачем гадать на чаинках, если ты сам догадался, сынок? – Ламеш поднял свою чашку и, жмурясь от удовольствия, сделал первый глоток.
Почти все искатели уже разошлись – кто по делам, кто по домам. Выпускающий куратор собрал вокруг себя дежурных, негромко втолковывал что-то белому, как бумажный фонарик, Тиро. Игни не подошёл к коллегам, только приветственно кивнул тем, кто поднял на него взгляд. У него были все основания опасаться, что ему тут же придумают поручение, а он хотел сперва найти момент, чтобы заглянуть в кабинет господина Бродэка, пока его самого нет на рабочем месте.
И найти… что-нибудь найти.
Игни прошел к своему столу, повесил мокрый плащ на дверцу, а шляпу снимать не стал. В конце концов, он выбрал эту работу именно ради того, чтобы не ходить без головного убора – даже в помещении. Тиро как-то показал новичку забавную картинку, которую какой-то остряк прислал в Чайный домик с нарочным еще до того, как Игни взяли стажером. На листке бумаги, приколотом булавкой к доске с расписанием
И тогда он подумал: «А что если у остальных тоже есть причины что-то скрывать под шляпой?»
Сегодняшний разговор с шефом и куратором заставили его вспомнить картинку с голым искателем и тот вопрос, который так ни разу и не прозвучал вслух. Искатели нужны городу – они вскрывают нарывы на теле общества, следят за тем, чтобы всё тайное стало явным, но им и самим есть, что прятать друг от друга. Источники непрямого дохода, связи с гвардией и чиновниками, личные и семейные дела – все это может бросить тень на честное имя искателя и оттого ревностно охраняется даже от своих. Игни подумал, что от своих-то не спрячешься, как ни пытайся. Вот сколько Бродэку удавалось сохранить от шефа в секрете, что у него какие-то проблемы? Час? Два? Это в лучшем случае. Игни не знал все подробности их конфликта, но подозревал, что проще обмануть самого Создателя, чем шефа.
Игни подхватил со стола первую попавшуюся папку с бумагами и направился к кабинету куратора расследований служебных злоупотреблений. Ему повезло, что его никто не окликнул, пока он приближался к кабинету, но, по здравом размышлении, лучше бы окликнули и не позволили войти незамеченным. Потому что в кабинете Бродека кто-то уже побывал и все перетряхнул вверх дном. Игни застыл, переводя растерянный взгляд с распахнутого шкафа, из которого на пол скинули все бумаги, на письменный стол с выдвинутыми ящиками. Он попятился, надеясь выскочить из разворошенного кабинета, но не тут-то было. Дверь открылась, и выпускающий куратор заглянул внутрь.
– Рыжий, ты куда… – начал он. Увидел живописный фон за фигурой Игни и осёкся. Нахмурился. – Что тут произошло?
– Кто-то был здесь до меня, – быстро ответил Игни, предупреждая вопросы и обвинения, которые могли бы посыпаться на него, как на единственного подозреваемого. Понимая всю слабость своей защиты, Игни отступил на два шага назад.
Господин Данно вошел и аккуратно притворил за собой дверь.
– Что у тебя в руках? – спросил он достаточно миролюбиво.
Игни неохотно протянул ему папку, которую прихватил с собой, чтобы иметь хоть какой-то благовидный предлог для визита в кабинет Бродэка. К сожалению, тематически бумаги не слишком годились для отдела расследований. В папке лежали неподшитые документы для архива – по большей части отчеты типографии о закупках. Игни как раз должен был привести их в порядок, но его отвлекло дело с письмом, к которому впоследствии приклеился призрак малефикара.
Выпускающий куратор пробежал глазами строчки на первом листе, перевернул, проглядел содержание второго. Закрыл папку и вернул ее Игни. Пригладил основанием ладони седые виски.
– Интересно… Но теперь у меня еще больше вопросов, стажер. Давай по порядку. Тебя искал Матьяс, ты к нему зашел, затем вылетел, как ошпаренный, забыв о том, что я поручил тебе отнести гранки наборщикам, я все верно излагаю?
Игни кивнул. Ему хотелось бы вставить свое «но», однако стажер решил сперва выслушать искателя, который смотрел на него как на рыбу на разделочном столе.