Искатель. 1977. Выпуск №1
Шрифт:
Почва пошла под уклон, потянуло сыростью. «Речка», — догадался Иван. Тысячу раз пролетал он над этой речушкой, направляясь из дому в институт и обратно, но только сейчас вот довелось подойти к ней.
Берег был топким. Тоненький, едва прорезавшийся серп молодой луны пролил неверный свет на торопливые волны. Они напомнили Суровцеву огненную магму, колыхавшуюся на дне кратера, через который предстояло перепрыгнуть Тобору. И ведь перепрыгнул же черт побери. Да еще как! Стоп, кажется, он опять начинает заводиться.
Иван долго стоял, прислушиваясь к плеску реки. Ему вдруг ужасно захотелось искупаться. От поймы к речке вел довольно крутой спуск. Суровцев двинулся вниз, придерживаясь за ветви. Он небрежно сбросил одежду и шагнул в темноту. Холодная вода обожгла кожу. Речка оказалась не такой уж маленькой, как казалась сверху. Во всяком случае, было где поплавать.
Иван в четыре взмаха выплыл на середину реки, нырнул, выплюнул воду и, не удержавшись, совсем по-мальчишечьи выкрикнул:
— Здорово!
Позабыв о времени, он плавал, шлепал по воде, хохотал во все горло, распугивая ночную тишину. Это походило на безумие. Немного угомонившись, он уцепился за какую-то корягу, торчавшую близ берега, и подумал вслух:
— Будь жив сэр Исаак Ньютон, он непременно открыл бы четвертый закон механики в дополнение к известным трем. И сформулировал его хотя бы так: купанье в ледяной воде гонит усталость.
Стоп. Усталость?! Не о ней ли говорил что-то такое Костя днем, в сферозале? Пораженный неясной еще мыслью, Суровцев на несколько минут застыл, не обращая внимания на то, что коряга начала потихоньку погружаться под воду. Затем вскочил на берег — мягкий, податливый и адски холодный. Тяжело дыша, ежесекундно проваливаясь в бочажины, до краев полные воды, долго искал сброшенную впопыхах одежду. А, вот она. Рука наткнулась на тяжелый продолговатый предмет в кармане куртки. Батарейка! Совсем позабыл о ней. Батарейку сунул ему в карман сынишка, когда Суровцев уходил из дому, торопясь на испытания.
Иван торопливо оделся, включил фонарик, приладил его над собой в развилке между двумя ветками, достал калькулятор и, клацая от холода зубами, погрузился в расчеты.
Желтый узкий луч детского фонарика падал на захватанные клавиши калькулятора, на синеватую пленку — на ней, повинуясь отрывистой скороговорке Суровцева, то выступали, то вновь пропадали структурные формулы белковой клетки. Сквозь чащобу формул, сквозь липкую вязь интегралов продирался он к истине, простой и непогрешимой, которая вдруг блеснула вдалеке. Великий миг откровения снизошел на него во время купанья.
Небо на востоке чуть посветлело, когда Иван оторвался наконец от калькулятора. Конечный вывод он оставил на пленке, вытащил карандаш и обвел его кружочком, поставив рядом четыре восклицательных знака.
Боже мой, так просто! Как он раньше до этого не додумался?!
Теперь оставалось как можно быстрее добраться до Акима Ксенофонтовича.
Между тем занялась поздняя зорька. Она разгоралась медленно, словно бы нехотя.
Идти было тяжело: все время приходилось петлять между деревьями. Наконец впереди показался просвет, и так и но отдохнувший Суровцев из последних сил прибавил шагу. Увы, это была всего лишь просека. Широкая, ровная — в линеечку, она уходила вдаль, насколько хватал глаз, впадая рекой в бледную зарю. «Заблудился!..» — мелькнула мысль, от которой упало сердце. И впрямь вечером, идя к речке, он эту просеку не пересекал.
Мышцы сразу налились свинцом. Иван без сил прислонился к сосне, перевел дух.
«Если опоздаю к восьми, когда Тобор должен получить сигнал к возобновлению испытаний, тогда все, крышка, — подумал Суровцев. — Аксен едва ли сумеет переубедить Коновницына».
Сзади послышался слабый шум — так шелестят ветви, когда их осторожно раздвигают. Иван обернулся. В темных недрах тайги что-то шевелилось, надвигаясь на него.
Это было огромное и странное создание. В редеющей мгле угадывалось некое подобие узкой башни, высота которой превышала, пожалуй, десяток метров. Башня опиралась на платформу, контуры которой терялись в предутреннем тумане, стлавшемся у самой земли. Башня слегка покачивалась из стороны в сторону, словно голова змеи перед броском.
Суровцев помотал головой, однако видение не исчезло. Хуже того, движущееся нечто продолжало к нему приближаться. Тогда Иван сжал в кулаке калькулятор, словно оружие, и шагнул навстречу чудищу.
— Ты кто? — послышался резкий, нечеловеческий голос, лишенный каких бы то ни было интонаций, когда расстояние между ними сократилось до нескольких метров.
Суровцев растерялся.
— Я? Человек…
— Это я вижу, — прозвучал откуда-то из недр то ли существа, то ли машины отрывистый голос. — Однако вид твой необычен, человек.
— Пожалуй, — согласился Иван, бросив на себя критический взгляд, и поправил подвернувшуюся на бегу штанину.
Теперь они стояли друг против друга, и Суровцев получил возможность рассмотреть получше удивительный феномен, который пока, к счастью, не проявлял никаких признаков агрессивности. Покачивающаяся башня высотой с трехэтажный дом, которая напоминала шею жирафа, увенчивалась узкой головой. Длинная пасть, приоткрывшись, обнажила такие ровные и острые зубы, что Суровцев непроизвольно сделал шаг назад.
Существо повело шеей и, приподняв голову, легко перекусило засохшую ветку кедрача толщиной с руку Ивана. Ветка с хрустом упала на землю.
В голове Суровцева мелькали мысли, одна нелепее другой.
Он рассмотрел, что вибрирующая платформа, образующая, так сказать, туловище чудища, опирается не на колеса, а на целую систему гибких щупалец. «Как у Тобора», — подумал он.
Иван машинально глянул на часы. Половина восьмого. До Аксена за оставшиеся полчаса он едва ли успеет добраться, разве что случится нечто сверхъестественное. А что может быть сверхъестественнее, чем вот это длинношеее чудище, которое меланхолически покачивает головой?..
Неожиданно голос произнес:
— Я знаю тебя, человек.
— Вот как! Кто же я? — спросил Суровцев, решивший ничему не удивляться.
— Ты — старший инженер-воспитатель Зеленого городка. Тобор зовет тебя Ив.
— Ты и Тобора знаешь?
— Мы с ним — братья по биосинтезу, — произнес голос не без достоинства.
Суровцев воскликнул:
— Кто же ты, черт возьми?!
— Докладываю, человек, — отрапортовало чудище заученным тоном. — Я — белковая система № 214787, серии РМ, узкого профиля, предназначенная для работ, связанных с очисткой леса, а также…