Искатель. 1989. Выпуск №1
Шрифт:
К концу второй недели, когда они кончили опрашивать водителей, набралось поездок двадцать за город. Сокольников был очень доволен. Викторов тоже доволен, но не очень.
— А что мы, собственно, имеем? — охладил он как-то восторги Сокольникова. — По самой грубой прикидке, с помощью Гриши похищено всего на четыре тысячи рублей. А недостача — на сорок. Но нам эти четыре тысячи рублей нужны как воздух, потому что с них мы и начнем раскручивать самое главное. Гриша — это факт, от которого уже не спрятаться. Ты понимаешь?
О «самом
Как-то ближе к вечеру, когда Сокольников в одиночестве ковырялся с документами, в кабинет зашел заместитель начальника Костин. Начал он с довольно неожиданной фразы:
— У тебя никаких срочных дел нет?
Даже если б они у него были, разве бы Сокольников признался? Неловко же, в самом деле, говорить своему начальству, что он занят.
— Тогда сделай мне одолжение.
Он вручил Сокольникову листок бумаги, тридцать рублей и объяснил, что надо сходить в магазин, где получали заказы, спросить Ольгу Александровну — это директор — и отдать ей записку.
— Дальше она знает, — добавил Костин. — Соберет там кое-что по списочку. Я ей только что звонил. Дядька с семьей, понимаешь, в гости едет. Надо встретить по-людски…
По дороге в магазин Сокольников все раздумывал, следует ли ему обижаться на такое поручение или, наоборот, радоваться. С одной стороны, он не курьером сюда устраивался. Но с другой — это явное свидетельство доверия, Сокольников становился в отделе своим.
Рабочее место Ольги Александровны было в маленькой, но уютной комнатке, куда Сокольникова провела одна из продавщиц. Трудилась Ольга Александровна в белоснежном халатике, который лучше всякого платья облегал ее стройную фигуру. В нем она была похожа не на работника торговли, а на врача-терапевта, притом очень хорошего. Она небрежно пробежала взглядом записку и позвала в открытую дверь:
— Люба!
Дисциплина, как понял Сокольников, здесь была на уровне. Где-то в конце длинного коридора немедленно подхватили в несколько голосов: «Люба! К Ольге Александровне!», а через несколько секунд появилась молоденькая девушка со смешным носиком-пуговкой на круглой сонной мордашке.
— Вот, Люба, — Ольга Александровна отдала ей записку Костина, — отпусти молодому человеку.
Люба повела его в подвал и там, сверяясь со списком, накидала в сумку дефицитных банок с икрой, балыком и печенью трески. Потом уже в другом подвале дала еще чего-то развесного. Ей было глубоко наплевать на Сокольникова, как и на всех прочих посетителей, коих она тут перевидала немало. Во всяком случае, возвращаясь, Сокольников увидел у кабинета директора еще двоих, весьма солидных мужчин, сидевших перед закрытой дверью с достоинством и привычным спокойствием.
Плохо, что выходить надо было тем же путем — через торговый зал, до отказа заполненный обычными, рядовыми покупателями. Сокольникову было неудобно протискиваться сквозь них с набитой доверху сумкой. Ему показалось, что все, как один, уставились на него с подозрением и осуждением. Хорошо еще, что сумка была плотная и банки внутри не просматривались.
Но все равно Сокольников постарался выбраться на улицу как можно быстрее. И хотя неловкость в душе несколько развеялась после теплой благодарности Костина, все равно лучше бы тот больше о таких одолжениях не просил…
Следователя Гайдаленка Сокольников уже не раз встречал в коридоре управления и успел запомнить. С виду Гайдаленок вполне тянул на начальника. Сокольников вначале так и решил, что это начальник. Именно Гайдаленку попала через канцелярию потолстевшая папка с аккуратно подшитыми материалами по «Стройдетали».
В теперешней жизни Сокольникова многие новые знакомства по работе начинались с телефонных звонков. Вот и сегодня зазвонил телефон, и мягкий баритон спросил:
— Простите, это, собственно, кто?
— Это инспектор Сокольников.
— М-м, — сказал баритон, — что-то я вас не знаю… А Викторов где?
— Вышел он, — ответил Сокольников, немного заинтригованный бархатистым тембром, — сейчас придет.
На том конце секунду поразмыслили.
— Ну, хорошо. Передайте, пусть он зайдет к Гайдаленку.
Викторов был у начальника и вернулся чем-то раздосадованный. Услышав про звонок, кажется, разозлился еще больше.
— Так я и думал, — процедил он, а потом скомандовал: — Пошли вместе!
Следователи в управлении целиком занимали третий этаж. У каждого был маленький, но отдельный кабинет, потому Сокольников про себя относил следователей к более высокой категории милицейской иерархии.
Они вошли в комнатку, и там сразу стало тесно.
— Александр, дорогой, рад тебя видеть, — проникновенно сказал Гайдаленок, — садись, пожалуйста. А этот молодой человек, как я понимаю, твой новый коллега. Очень рад, коллега, прошу.
Манера общения Гайдаленка и весь его гладкий вальяжный вид вызвали у Сокольникова неясные ассоциации. Где-то все это он уже видел.
— Ты понимаешь, какое дело, Александр, — сокрушенно начал Гайдаленок, — получил я твой материал и должен тебя огорчить. Не могу принять его в производство.
Викторов усмехнулся.
— Ты, Георгий, мне будто бы в личной просьбе отказываешь.
— Ну-ну, — покачал головой Гайдаленок, — мы уже и обиделись.
— Так почему же ты не хочешь возбуждать дело?
— Разве я сказал «не хочу»? — воскликнул Гайдаленок. В каждую фразу он вкладывал чуть больше эмоций, чем требовалось по ситуации. — Я сказал «не могу». Большая разница! А причина в том, что дело пока не имеет судебной перспективы.