Искатель. 2009. Выпуск №12
Шрифт:
— Стойте, — Мэнтаг держал Виталия за локоть, но остановить его смог с трудом, какая-то сила влекла Виталия по коридору, он не знал, куда идет, но точно знал — зачем. Рука Мэнтага тянула его обратно, и ему показалось, что в груди сейчас что-то разорвется, он ощущал себя бранденбургскими полушариями, пустыми внутри, две сильные лошади тянут полушария в разные стороны, и сейчас…
Господи… Отпустило.
— Извините, — сказал Виталий, высвобождаясь из цепкой ладони Мэнтага. — Там… кто?
— Осторожно, — Мэнтаг поддержал Виталия за локоть, — не споткнитесь о порог.
В кабинете профессора было уютно. Не скажешь, что больница. Баккенбауэр создал себе обстановку, к какой, видимо, привык дома. А может, думал, что с больными лучше говорить, сидя в удобном кресле, и чтобы собеседник тоже не пытался удержаться на маленьком медицинском табурете, и кушетки с расстеленным на ней листом бумаги из рулона здесь тоже не было. Слева у стены Виталий увидел книжный шкаф, за стеклом стояли на полках толстые фолианты — но были это книги по медицине или, может, романы, он не мог разглядеть издалека. В кресле за письменным столом сидел Баккенбауэр и, подперев подбородок обеими ладонями, смотрел на парнишку лет пятнадцати на вид. На мальчике были серые больничные штаны и яркая футболка с надписью «Буффало рейнджерс» во всю грудь. Мальчик — Линдон? — удобно устроился в кресле напротив профессора. Он обернулся, когда вошли Виталий с Мэнтагом, и приветливо им кивнул. Во взгляде был живой интерес — это не мог быть Линдон. Или все-таки он?
— Присаживайтесь, — Баккенбауэр кивнул в сторону кожаного дивана, стоявшего напротив книжного шкафа. Там уже сидел человек. Спенсер подвинулся, приглашая Виталия.
Виталий опустился на диван, а Мэнтаг садиться не стал, отошел к окну, за которым видны были верхние этажи соседних больничных корпусов, и принялся разглядывать мальчика, ответившего детективу таким же пристальным, изучающим взглядом. Взглядом разумного и все понимающего человека.
— Вы сказали экспертам, чтобы они были осторожны? — Баккенбауэр повернулся к Мэнтагу. — Возможны любые неожиданности, если Линдон прав, а он прав, можете мне поверить.
— Прав — в чем?
— Сестра Болтон, — подал голос Линдон (неужели все-таки он?), — я очень сожалею. Очень! Я не видел, как она вошла в палату.
Мальчик только сейчас, видимо, понял, кто перед ним, повернул кресло и наклонился, чтобы быть к Виталию ближе.
— Это вы, — сказал он.
Он не спрашивал, он констатировал.
— Почему? — спросил Виталий. — Почему ты это сделал? Она там теперь одна…
— Одна? — Линдон изобразил на лице удивление. Именно так — изобразил, чтобы Виталию было понятно.
Они смотрели друг другу в глаза. Этот мальчик — аутист? Был — и только потому смог помочь Дине, когда она решила…
— Ты должен был остаться с ней, — сказал Виталий.
— Я хотел… — пробормотал мальчик. — Только… кто я Диноре? Друг, помощник, да и то потому только, что находился между мирами. Конечно, Диноре нужны вы. Только вы, и никто, кроме вас.
— Но я здесь, а она ушла.
— Вы с ней, — мягко произнес Линдон. — Вы с ней, и будете с ней до самой… не знаю, как это там происходит, теперь и не узнаю.
Прозвучало в его словах сожаление или Виталию только показалось?
— Я с ней, — пробормотал Виталий. — Да… В теории так должно быть.
— В вашей теории! И вы были уверены, что она правильна.
— Значит, она правильна, — Виталий произнес это, как утверждение, но получилось странно: вопрос не прозвучал, но был услышан, и ответ последовал незамедлительно.
— Теория, — сказал Линдон с легкой усмешкой, — не может быть правильной или неверной. Теория — ваша в том числе — обладает определенной областью применимости, и ваша вполне удовлетворительна.
— Послушайте, — Мэнтаг решительно прервал диалог, — я понимаю, вам есть что обсудить, но давайте вернемся к нашим баранам. Погибла сестра Болтон.
— Ужасно, — пробормотал Виталий, вспомнив и отшатнувшись от воспоминания.
— Надеюсь, вы не арестуете Линдона, — подал голос Баккенбауэр, — он несовершеннолетний и к тому же…
— Ваш Линдон даст сто очков вперед любому… Я никого не могу арестовать, — сердито сказал детектив. — У меня есть право задержать человека на двадцать четыре часа, но давайте наконец разберемся. Я все время говорил, мистер Дымов, что вам известно многое, о чем вы не хотели сказать. Так и оказалось. Теперь я хочу спросить Линдона. В вашем присутствии, профессор.
Линдон встал — мальчик оказался высоким, на голову выше Мэнтага, они стояли друг перед другом, и в происходившей между ними дуэли Виталий не мог принять участие, хотя и очень хотел этого. Линдон многое умел, еще больше знал и бесконечно много чувствовал, но он не сталкивался с представителями правосудия и не мог… Виталий бросил взгляд на профессора и поразился: Баккенбауэр сидел, заложив руки за голову, и откровенно любовался Линдоном. Если профессор полагал, что его подопечному не нужна помощь…
— Спрашивайте, — спокойно сказал Линдон.
— Для анкеты. Ваша фамилия, имя, время и место рождения, имена родителей.
— Хотите выяснить, насколько я адекватен? — усмехнулся мальчик. — Линдон Финк, восемнадцатое марта одна тысяча девятьсот девяносто третьего года, Детройт, отец Грегори Финк, техник-наладчик в компании «Дженерал моторе», мать Ирена Финк, урожденная Пинскер, служащая в той же компании. В настоящее время, насколько мне известно, мои родители потеряли работу, в компании большие сокращения в связи с кризисом, в прошлом месяце они переехали в Оклахома-сити, там для отца нашлось место на мебельной фабрике.
— Линдон, — с интересом произнес Баккенбауэр, — откуда ты об этом знаешь? Я тебе не говорил…
— Не говорили, — согласился мальчик, — но это записано в вашем ноутбуке, а его вы всегда носите с собой.
— Ты умеешь считывать информацию с компьютера? — поразился Баккенбауэр.
— Не думаю… Я бы назвал это иначе… не знаю как… Не подберу слова…
— Туннельный эффект передачи информации, — подсказал Виталий. Еще один элемент лег на место в его мозаике понимания реальной природы мироздания. — Поговорим об этом позже.