Искатели счастья
Шрифт:
Передо мной снова раскрылось пространство. Но в тот же миг со мной что-то произошло. Мои руки оказались прикованы к перекладине креста, ноги упирались в нижнюю часть стойки креста. Я попытался подвигать телом, и мне это удалось. Руки сгибались, я мог ими касаться лица, груди. Ноги сгибались, я мог подтянуть их выше. Но потом, как только я переставал прикладывать усилия, руки, ноги и голова занимали привычное положение человека, распятого на кресте. Разобравшись с возможностью движений тела, я вернул свое внимание к окружающему великолепию и стал его рассматривать.
Надо мной снова сверкнули Небеса - и вдруг поднялись
Между Небесами и преисподней - прямо передо мной расстилалась поверхность земли. Здесь она была и круглой и плоской одновременно. Во всяком случае, я мог видеть как на ладони всё, что происходит в России и в Австралии, в Северной Америке и в Африке. Одинаково резко и четко видел я вершины гор и дно океана, мелкую песчинку пустыни и середину перистого облака, моего знакомого в Москве и неизвестного монаха на вершине горы.
Когда всё это завершилось, я оказался в одиночестве, вернувшись в исходную точку, в черном мраке перед невидимой стеной в абсолютной тишине. И тот же Голос, что меня благословил, спросил: «Хочешь ли и ты стать христианином и взять на себя крест молитвы за людей?» В тот миг меня всего наполняла любовь и не было сомнений, что мне ответить. И я твёрдо сказал: «Да, Господи, хочу. Помоги моему ничтожеству».
Я закрыл тетрадь, погладил обложку, будто это было живое существо, и бережно положил на стол. Меня окутало безмолвие, я услышал мягкое биение собственного сердца, шум движения крови по артериям и легкое шипение огонька лампады. Всё завершилось, и с чувством лёгкой досады я понял, что оказался в одиночестве, вернувшись в исходную точку, в черном мраке перед невидимой стеной в абсолютной тишине. И тот же Голос, что меня благословил, спросил:
– Хочешь ли и ты стать христианином и взять на себя крест молитвы за людей?
В тот миг меня всего наполняла любовь и не было сомнений, что мне ответить. И я твёрдо сказал:
– Да, Господи, хочу. Помоги моему ничтожеству.
– Твоей молитвы ждет Бог и каждый человек, которого ты обнимешь своей любовью. Молись!
– Как? Я толком и не умею.
– Начни. Молитва дается молящемуся.
И я почти не раздумывая о смысле слов, начал свою первую настоящую молитву. Я славил Бога и благодарил Его за дарование мне такой незаслуженной милости. Я каялся в своих грехах и просил прощения тем людям, которых знал близко. По мере углубления в молитву, мне открывались беды людей малознакомых, но которые как-то повлияли на мою судьбу. Потом передо мной стали проходить те, кого я обидел, и те, кто обижали меня. А потом и вовсе незнакомые мне люди и даже целые народы…
И открылось мне, что каждое молитвенное слово мое чутко слушалось и Небесами, и землей, и адом. Но самое главное - каждое слово молитвы слушал Господь и, я почему-то был уверен, что Ему очень приятны и нужны мои молитвы за людей. Господь любил каждого из них, Он желал каждому спасения и блаженства, Он очень и очень хотел поделиться тем несметным сокровищем блаженной любви, которым владел беспредельно. Мокрая курица
Случаются дни, которые тянутся бесконечно. Обычно это бывает после бессонной ночи, после чрезвычайно трудного и совсем нежелательного пробуждения. А за окном висит серое небо, из которого сыплется на несчастных прохожих какая-то мерзкая сырая слякоть. Именно в такой день, ближе к вечеру, когда я вконец измотанный понуро брел из какой-то гнусной конторы к себе, в пустую берлогу холостяка, именно в такой день в голову пришла мысль о Юленьке.
Бедная девочка, думал я, где она сейчас, с кем, как живется ей? Случись встретить её, как бы я принял её новую внешность? Может быть, у неё все сложилось, и она сияет от счастья? А что если нет? А если Юля в беде? И смогу ли я простить ей крушение моей мечты? Ведь это она разрушила своей сумасбродной связью со старым актером-ловеласом наш такой красивый роман… Или это я вторгся с детской своей влюбленностью в сложившиеся отношения двух взрослых людей, в отношениях которых я ничего не понимал?
Всё это медленно кружилось в моей тяжелой головушке, терзало меня и не давало покоя. Сверху сыпало мелкими брызгами, мимо брели такие же как я съёженные мокрые прохожие, под ногами на черном асфальте мутно плескались лужи, слева по дороге едва заметно двигались автомобили в грязных потеках, фыркали выхлопными трубами, нервно сигналили… Один джип, обгоняя троллейбус, резко вырулил на тротуар, поехал прямо на пешеходов и чуть не задавил меня, окатив брюки грязной водой. Передо мной мелькнуло перекошенное злобой лицо водителя.
Я еще приходил в себя, когда в толпе встречных пешеходов заметил девушку, от взгляда на которую сердце сдавила боль. Насквозь промокшая, со слипшимися волосами, она брела, глядя под ноги, обхватив себя руками. Но самую большую жалость вызывали грязные сапоги, собравшиеся гармошкой на худеньких лодыжках. И только поравнявшись с девушкой, я узнал в этой мокрой курице Юлю. Да, в этот сырой комок ничтожества превратилась она за те годы, пока мы не виделись.
Мы чуть не столкнулись, встали напротив и долго рассматривали друг друга. Всё такая же девчонка, только вконец измученная и похудевшая, с сизыми кругами вокруг большущих глаз. Она и в печали, она и в мучении оставалась прекрасной и… родной. Наконец, Юля глубоко вздохнула, заплакала и повисла у меня на шее. Мокрая толпа молча обтекала нас, а мы замерли и, обнявшись, медленно раскачивались из стороны в сторону. Наконец, Юля отстранилась и подняла лицо.
– А я только сейчас о тебе вспоминала, - сказала она.
– Не поверишь, но я тоже, - признался я.
– Правда?.. Юрик, а знаешь, ты по-прежнему самый богатый человек на свете. У тебя есть всё-всё и я. Ты всегда-всегда был со мной. Я вернулась к тебе, слышишь! Я буду стирать твою одежду, буду готовить обеды, рожать детей.
– Она всхлипнула.
– Только, пожалуйста, никогда меня не оставляй. Хорошо? Если ты брезгуешь мной после этого старика-разбойника, я согласна спать с тобой поврозь. Только позволь быть рядом и видеть, и слышать тебя. Никого в жизни я так не любила, как тебя. Никого у меня не было… Юрочка, ты меня не прогонишь?